Ирина Лазарева - Сокрытые в веках Страница 16

Доменг подбежал к оторопевшему Итою и потащил его к спасительным зарослям. Люди в лодке навели на них ружья, намереваясь выстрелить, но не успели.

Звук мощного удара и дружный отчаянный вопль бандитов заставил беглецов невольно остановиться. Они обернулись и увидели, как лодка взлетела высоко в воздух вместе с пассажирами. Всех их разбросало в разные стороны. С большой высоты они попадали в воду и погрузились в нее с головой. Глубина в этой части реки была довольно большая, так что вынырнули они не сразу. Вскоре они стали появляться на поверхности один за другим, напуганные, не понимая, что происходит, и уже без ружей.

Не зная, куда плыть – то ли к перевернутой лодке, то ли к берегу, где стояли в не меньшем изумлении их недруги, они сбились вокруг своего вожака, задыхаясь и отплевываясь, возбужденно пытаясь хоть о чем-то договориться. Тут-то и произошло то, о чем в дальнейшем ни Рене, ни Доменг не могли вспоминать без леденящего озноба.

Река начала бурлить так, как будто на дне родился вулкан, потом страшно вздыбилась, и прямо перед незадачливыми преследователями вырос исполинский дракон.

Стоя на задних лапах на дне реки, он тянул к людям передние, унизанные стальными изогнутыми когтями, нависая над полумертвыми браконьерами, как глыба, и склоняя к ним жуткую рогатую голову. Вид его был ужасен – даже драконье разнообразие цветов теперь казалось грозной боевой раскраской и больно резало глаза. Из чудовищной пасти валил дым, сквозь острые, длинные, как кинжалы, зубы, прорывались языки-протуберанцы красного пламени, желтые свирепые глаза горели нестерпимым светом. Дракон дохнул огнем на реку позади своих жертв – вода зашипела и стала испаряться. Он издал громоподобный рык – горы содрогнулись и ответили гулким эхом. Птицы сорвались с гнезд, в джунглях хором закричали обезьяны и стали в панике носиться по деревьям.

Негодяев обуял слепой ужас. Они бились в воде, как пойманная в сеть рыба, под беспощадным взглядом горящих глаз.

Доменг и Рене смотрели на эту картину, оцепенев и потеряв дар речи. Дедушка Итой лежал на земле, закрыв голову руками, и громко молился. Метта, увидев, в каком состоянии находятся ее друзья, поспешила их успокоить:

– Алнонд ничего им не сделает. Он их только пугает.

– Ничего себе, – с трудом выговорил Доменг, – так можно и до смерти напугать.

– Ну, умереть мы им не дадим, – сказала Метта, – а вот проучить их как следует стоит, чтобы впредь неповадно было.

Алнонд, решив, что сделал достаточно, медленно ушел под воду, оставив на поверхности большую воронку, а в горах, прокатившись по вершинам, затихали рокочущие отголоски его могучего голоса.

Тем временем люди в реке начали захлебываться.

– Надо их вытащить, – сказала Метта Доменгу. Они оба поспешили на помощь утопающим.

Троих выволокли на берег сразу, а за Жаном Доменгу пришлось нырнуть на дно.

К счастью для себя, Жан был в сознании, но ничего не соображал. Остальные тоже все еще находились во власти цепкого страха. Жалкие, потерянные, мокрые, сидели они на берегу, затравленно озираясь.

Доменг сплавал за их лодкой. Ее перевернули, осушили и поставили новый мотор.

Рене подошел к трясущимся горе-охотникам и сказал:

– А теперь бегите отсюда как можно скорее и больше никогда не возвращайтесь.

Однако преступники не сдвинулись с места. Они жались друг к другу, глядя на реку остекленевшими глазами. Жан, выстукивая зубами частую дробь, выкрикнул фальцетом:

– Сам полезай в лодку! Лучше идти пешком, чем снова в пасть к этому чудовищу!

– Он вас больше не тронет, – уверенно сказала Метта, и Жан как-то сразу успокоился, – теперь, когда вы без оружия, река вас пропустит. Можете плыть спокойно.

Уже сидя в лодке, Жан умоляюще схватил Рене за руку и срывающимся голосом спросил:

– Рене, скажи – что это было?

– Природа, – серьезно ответил тот, – и так будет каждый раз, когда вы вздумаете ей вредить.

Когда лодка с Жаном и его бандой скрылась из глаз, друзья наконец облегченно вздохнули.

– Надеюсь, это послужит им уроком. Во всяком случае, сюда они больше не сунутся, – сказала Метта.

– Да, Алнонд нагнал на них страху. На нас, по правде сказать, тоже, – поежился Доменг.

– Ну, вам-то его нечего бояться. Отныне вы его самые лучшие друзья, как и наш милый дедушка Итой. – Метта, обняла подошедшего Итоя, который уже успокоился и теперь петушился, гордо выпячивая грудь:

– Эк мы им всыпали! Будут знать, как обижать нашего брата!

Что произошло на самом деле, он так и не понял, поскольку с испугу сразу же рухнул ничком на землю, и сейчас был уверен, что с бандитами они справились общими силами, в чем, несомненно, была и его заслуга.

– Скажи, дочка, а кто это был там, в реке? – все же решил он выяснить у Метты. – Нынче стал я подслеповат – так ничего толком и не разглядел.

– А это тот крокодил, помнишь – вчера мы его видели? Он плавает себе в реке, а эти взяли и испугались.

– Как же, – снова захорохорился Итой, – крокодила они испугались! Это только предлог. Видел я, как они от нас улепетывали, аж поджилки тряслись. Попомнят еще старого Итоя! – и погрозил кулаком вслед уплывшей лодке.

Рене тоже смотрел на реку, глубоко задумавшись. Он покачал головой и сказал:

– Какой же я все-таки дурак!

– О чем это ты? – удивился Доменг.

– Мне почему-то показалось, что до этого мерзавца Жана можно достучаться. Я-то перед ним распинался! А он давно уже сладил со своей совестью.

Было ранее утро. На востоке рдела юная заря. Душистый воздух медленно наполнялся розовым теплом нарождающегося светила. Яснели склоны гор, в лесу пробуждались птицы. Ласковый ветер проказливо дергал верхушки деревьев. Наконец волны золотого света скатились с вершин по склонам гор и расструились по поляне. Притихшая река встрепенулась и весело заиграла солнечной рябью.

Маленький отряд сворачивал лагерь. Итой, кряхтя и хватаясь за поясницу укладывал кухонную утварь, бывшую в его ведении. Ликующий день разгорался, но не радовал молодых людей. Они совсем приуныли перед близкой разлукой. Дело у них не спорилось – все трое двигались вяло и медленно, нехотя складывая дорожный скарб в лодку.

Неожиданно Доменг преградил дорогу Метте, когда она шла с очередной сумкой к реке.

– Метта, – взмолился он, сильно волнуясь, – неужели ты ничего мне не скажешь? Вот так и уйдешь, просто исчезнешь из моей жизни?

Видя, что она молчит, опустив голову, он в отчаянном порыве схватил ее за руки и воскликнул:

– Если ты не можешь быть человеком, научи, как стать драконом!

Лицо Метты оживилось и вспыхнуло, глаза дивно просияли.

– Каждый может стать драконом, – сказала она, – и для этого совсем не обязательно выглядеть, как дракон.

Рене, услышав их разговор, подошел поближе.

– Идемте, – позвала Метта, – нам надо подняться на гору. Я хочу, чтобы вы это увидели.

Оставив Итоя на время одного, они углубились в джунгли, обходя крутые склоны горы, в поисках удобного для подъема места. В лесу, под плотным сводом сплетающихся ветвей, царил зеленый полумрак. Кругом журчали серебристые ручьи, неутомимо стремясь к реке. В скалистых расщелинах шумели радужные водопады. У их подножий, в круглых каменных чашах синели прохладные заводи. Яркие попугаи вертели хохлатыми головами, сверху придирчиво разглядывая незваных гостей то одним, то другим глазом.

Рене вглядывался в кроны деревьев, рассчитывая увидеть хотя бы одного орангутанга, которыми с незапамятных времен славился Борнео, «лесных людей», как называют их местные жители, но не надеялся, что повезет: интенсивная вырубка лесов на Борнео и торговля животными поставили орангутангов на грань вымирания.

Доменг, который тоже обшаривал взглядом проплывающие над головой ветви, внезапно остановился и окликнул Рене:

– Смотри, смотри, кто это там, наверху, вон – на толстой ветке!

Рене пригляделся и радостно вскрикнул. Высоко, еле видный среди густой листвы, распластавшись на суку, предавался сиесте бируанг – маленький малайский медведь, одетый в лоснящуюся черную шкуру, с оранжевым пятном на груди.

– Сейчас мы его приблизим, – сказал Рене, направляя на мишку видеокамеру.

– Вот это подарок! Молодец, Доменг!

Налюбовавшись экзотическим зверем, они двинулись дальше, ведомые своей разноволосой подругой. Постепенно лес стал редеть. В просветы трепетной листвы пролились прямые, как стрелы, лучи солнца, наполненные золотистой дымкой, и высветили пятнами изумрудную траву и тонкие папоротники. Здесь начали они подъем в гору по руслу высохшего ручья, усыпанному крупным щебнем. Поднимались долго, упорно стремясь к вершине, пока Метта не остановилась на большом каменном выступе, плоском и широком. Она подвела молодых людей к самому краю обрыва, и им показалось, что они парят в воздухе, в живой всеобъемлющей тишине, над бескрайним морем джунглей. По осветленной солнцем зеленой поверхности пробегала быстрая рябь, рождаемая шаловливым ветром. В редких разрывах лесного шатра вспыхивала на поворотах аквамариновым блеском гладь реки. Слева гигантскими округлыми ступенями вздымались горы, теряясь вершинами в низких облаках.