Джен Коруна - Год багульника. Весенняя луна Страница 20

Рядом с одним из деревьев Сигарт заметил какое-то шевеление. Он присмотрелся — почти вплотную к стволу стояла маленькая женская фигурка. Сигарт сразу узнал ее — это была Хега. На ней было все то же коричнево-зеленое платье, так что ее с трудом можно было различить на фоне деревьев. На руках она держала маленького сильфина; засунув в рот бусы, свисающие с ее шеи, детеныш посапывал с совершенно счастливым выражением лица. Хэур остановился, не доходя до Хранительницы — несмотря на довольно долгое общение с Моав, он все еще чувствовал себя чуждым той высокой, непонятной для него магии, что правила миром эльфов и Мермином. Блестящий взгляд сильфы скользнул по его мощной фигуре, на миг задержался на глубоко посаженных серых глазах, но тут же вернулся к Моав.

— Рада, что вы почтили своим приходом мой скромный мир, — спокойно сказала Хега.

— Надеюсь, мы не помешаем, — вежливо ответила Моав. — Мы лишь хотели…

Она не договорила — вмиг забыв о сильфе, она вдруг направилась к деревьям.

— Это же сикоморы! — восхищенно воскликнула она.

На лице Хеги отразилась улыбка — загадочная и тонкая, как у человека, знающего важную тайну.

— Да, это сикоморы — они питают своими соками сильфов. Мы называем их элефты — деревья жизни. Они знают о ней больше, чем любая из женщин: их корни тянутся в самое сердце земли, туда, где жизнь еще не имеет формы, где есть лишь вода и сила бытия, растворенная в ней.

Эльфа слушала с неподдельным интересом, аж нахмурив лоб от внимания; большие синие глаза сияли восторгом. «Ну, точно детеныш за лакомством!» — с неожиданной нежностью подумал стоящий поодаль Сигарт. Моав тем временем все ходила, если не сказать — бегала, вокруг деревьев, осматривая их со всех сторон.

— И что, они все подчинены тебе, Хранительница жизни?! — с восторгом допытывалась она.

— Нет, я лишь помогаю сильфинам появиться на свет и слежу за ними первое время, прежде чем отдать их на воспитание матерям — элефты же никому не подчиняются. Они принимают наших детей из любви к жизни, и мое задание — делать все возможное, чтобы не потерять их расположение.

Моав с благоговением подошла вплотную к одному из деревьев. Оно было толще и выше других, его кора была сплошь покрыта буграми и извилинами. Белой ладошкой эльфа осторожно провела по коре.

— Неужели внутри каждого из них растет сильфин?!

Хега улыбнулась.

— Не обязательно. Уверена, ты можешь почувствовать их, если захочешь…

Бросив на нее робкий взгляд, Моав прижалась щекой к толстому стволу. Ее лицо просияло.

— Я слышу, как он дышит! — радостно воскликнула она. — Он там, внутри, такой маленький и беззащитный!

— Не он, а она, — поправила ее Хранительница. — В этом дереве растет девочка — кстати, она уже совсем скоро должна родиться…

— А она знает, что мы тут?!

— Ну конечно, знает — нерожденные дети чувствуют все так же, как и мы, а может быть, даже острее.

Эльфа легонько похлопала рукой по узловатой коре.

— Эй, малышка, слышишь меня?.. Я желаю тебе вырасти красивой и сильной!

Постояв еще немного у дерева, она вернулась к Хранительнице — на бледном лице блуждала странная, незнакомая Сигарту улыбка. Ее взгляд упал на спящего ребенка — Хега по привычке чуть покачивала его на руках; с непривычной, почти детской робостью она подошла к сильфе, спросила взглядом: «Можно ли?» — «Можно», — так же, одними глазами, ответила та. Моав осторожно заглянула в лицо младенца, подняла руку, чуть заметным движением коснулась его щеки. Сердце заныло в груди Сигарта — он еще никогда не видел ее такой счастливой..

Разбуженный прикосновением, сильфин сладко зевнул и открыл глазки.

— Ой, какой хорошенький! — не удержалась Моав.

— Это он такой, пока спит, — заметила Хега. — Вот станешь матерью, тогда узнаешь, какие они привереды на самом деле.

Скуластое лицо эльфы омрачилось, ласковая улыбка растаяла, точно ее кто-то стер. Она чуть слышно вздохнула.

— Боюсь, мне уже этого не узнать…

Наблюдавший эту сцену хэур опустил глаза — его вдруг охватила невыносимая грусть. Это ведь из-за него Моав не остается ничего другого, кроме как любоваться чужими детьми. Если бы он мог что-то изменить, но это было невозможно — воин Сиэлл-Ахэль никогда не сможет стать отцом ребенка, рожденного дочерью луны… Заметив его печаль, Хранительница задумалась, затем перевела внимательный взгляд на Моав и сказала:

— Никто не знает, на кого падет око Эллар — ее воля непредсказуема даже для мудрейшего из смертных, — она ненадолго замолчала, продолжая пристально смотреть на эльфу. — Если же тебе вдруг понадобиться моя помощь, ты знаешь, где меня найти…

— Спасибо тебе, Великая мать, — едва слышно отозвалась Моав.

Над поляной повисла гнетущая тишина. Хэур, эльфа и сильфа стояли, задумавшись — каждый думал о своем. Единственным, кто, похоже, не разделял печаль присутствующих, был маленький сильф: брыкнувшись на руках у Хеги, он радостно взвизгнул и исчез. Хранительница с досадой опустила руки.

— Простите, мне нужно его найти и вернуть, пока с ним ничего не случилось. Он ведь еще не умеет правильно переноситься — может оказаться, где угодно…

И она с легким щелчком отправилась вслед за зеленым непоседой.

***

Моав и Сигарт вернулись к себе молчаливые и задумчивые. Эльфа заперлась у себя в комнате и не показывалась до самого вечера, так что хэур был целый день предоставлен сам себе. Он решил прогуляться в селение — радостные лица сильфов обладали удивительным свойством поднимать настроение.

Дети воздуха встретили его по обыкновению радушно. Появляясь из ниоткуда, они шумно и, судя по всему, совершенно искренне приветствовали Сигарта. Ему даже удалось побывать внутри одного из домиков — его хозяин с удовольствием показал гостю свое жилище: оно было почти таким же, как и те, где жил хэур — такая же цветочная постель и увитые плющом стены; благодаря густым лианам внутри было сумрачно и царила приятная прохлада. Поблагодарив гостеприимного сильфа, Сигарт после некоторых плутаний в зеленых лабиринтах вернулся к себе.

К ужину Моав все-таки вышла. За столом хэур то и дело искоса взглядывал на нее: она казалась веселой, как обычно, но что-то подсказывало ему — на душе у маленькой эльфы тяжело… Сигарт покинул зал раньше остальных. Вернувшись к себе в комнату, он не мог найти себе места, все ходил из угла в угол, затем с размаху сел на кровать, резко взъерошил пальцами пепельные волосы. Недавняя сцена в лесу заставила взглянуть на все совершенно иначе; кроме того, в последнее время у него появилось какое-то мрачное предчувствие, и оно не давало ему покоя. Оно посещало его и раньше, но он старался гнать его от себя. Неожиданное открытие, сделанное накануне, вновь обострило это ощущение — теперь уже всерьез. Узнав о том, кем на самом деле была его подруга, Сигарт окончательно укрепился в уверенности в том, что их встреча не случайна. А так как он терпеть не мог неопределенности, осознание этого факта лишь усиливало его хандру. Зачем, зачем?! Этот вопрос мучил его уже сутки. Посидев некоторое время, он резко встал с кровати, приняв решение… Через некоторое время на пороге появилась тонкая фигура Моав — лунные волосы ярко белели в темноте.

— Ты здесь? — тихо позвала она.

— Здесь…

— Ночь такая теплая, не хочешь погулять?

— Идем.

Он подошел к эльфе. Точно чувствуя его терзания, она ласково взяла его большую руку.

— Не думай о плохом… Ночь слишком нежна и коротка, чтобы портить ее мрачными мыслями.

Ночь была и вправду чудесной — тихая, с мягким, точно шелковым ветром, полная сияния звезд и лесных запахов. Эльфа и хэур уже потеряли счет времени — блуждая между деревьев, они вышли на опушку леса. Луны не было, лишь яркие звезды усыпали небосклон. Высокая, усеянная росой трава доходила хэуру почти до пояса, в ней темнели крупные, похожие на колокольчики, цветы. Утомленная прогулкой, Моав села на землю, во всем ее теле чувствовалась слабость. Сигарт с любовью смотрел на ее хрупкие плечи, по-девичьи подогнутые коленки, обтянутые серым платьем, нежный изгиб тонкой шеи…

— Скоро новолуние, — робко улыбнувшись, объяснила она. — Сил совсем нет. Не люблю новолуние: даже в Рас-Сильване я всегда в это время хожу, словно больная, а ведь там луна сильна, как нигде.

Услышав название далекого города, Сигарт вздрогнул, словно от удара хлыстом. Он понял — время пришло. Сделав глубокий вдох, он опустился рядом с эльфой. Теперь они были почти не видны в высокой траве. Некоторое время оба молчали. Неожиданно хэур сказал:

— Моав, я хочу, чтобы ты вернулась в Рас-Сильван после того, как мы найдем свитки. А я вернусь к себе в Цитадель.

Эльфа удивленно посмотрела на него.

— Выслушай меня! — воскликнул он, опережая ее вопросы. — Рыси ведь тоже многое видят — я шкурой чувствую: не закончится это все у нас добром! Я не знаю, что там будет, но я не хочу, чтобы мы конце концов возненавидели друг друга.