Дебора Блейк - Безумно опасна (ЛП) Страница 27

— А с этой бурей что-то не так. Не было ни единого признака ее наступления, а я должна была почувствовать ее приближение. Буря такой силы должна была отдаваться у меня в костях подобно обвалу камней в пещере.

Раскат грома прервал ее, затем в облаках последовала вспышка молнии. Небеса разверзлись и дождь хлынул стеной. Баба и Чудо-Юдо протиснулись в Эйрстрим и захлопнули за собой дверь. Бранное слово слетело с ее губ, а кулаки сжались.

— Это не естественная буря, — сказала она Чуду-Юду. — Она ощущается… зловещей, что ли.

Ее передернуло, она чувствовала себя расстроенной и сбитой с толку, сама не зная почему.

— Ты думаешь, Майя или кто-то работающий с ней пытается не дать Всадникам добраться до тебя?

Чудо-Юдо прильнул к ее ногам, его теплая туша дарила поддержку.

— Возможно? — морщина залегла меж бровей, когда она подумала об этом. — Но это означало бы то, что Майя, или кто бы то ни был, знает, кто такие Всадники, и ощутил как я их призвала. Вот если бы это было в России, это не осталось бы не услышанным, но здесь? Кто может здесь знать о Всадниках?

— Хм, и еще мощь чтобы создать бурю такой силы. Это даже еще хуже.

Она кивнула, соглашаясь с ним.

— Это может быть просто совпадение, я полагаю. Майя вызвала магическую бурю чтобы помучить бедных местных жителей — уничтожить их посевы — и как раз в то же время, когда я позвала Всадников.

Чудо-Юдо посмотрел на нее и уверенно произнес:

— Я не верю в совпадения.

— Да, я тоже.

Град бил по металлической крыше, и создавалось ощущение, что трейлер под обстрелом. Баба неосознанно пригибалась, хотя на Эйрстриме было столько магической защиты, что он, вероятно, смог бы проехать сквозь вулкан, и не получить ни царапины кроме запаха паленого. Всадники на своих мотоциклах были более уязвимы. Очередной раздавшийся звук грома вызвал небольшое землетрясение, и Баба подошла к двери и открыла ее настежь.

— Ну все, — сказала она. — Я положу этому конец. Стихии — это моя сфера влияния; будь я проклята, если позволю другой ведьме или другому магическому существу создавать неприятности людям под моей защитой.

Чудо-Юдо вопросительно склонил голову, как бы спрашивая, имела она в виду только Всадников (которые обычно не нуждались в защите), или пропавших детей, или всех местных. Затем он просто пожал плечами и стал возле двери позади нее.

— Ну, тогда, вперед. А я отсюда посмотрю. А то, если промокну, ты будешь неделю жаловаться, что пахнет мокрой псиной, — он посмотрел на нее с сердитой озабоченностью. — Просто постарайся не попасть под молнию, ладно? Ты ведь так и не нашла время чтобы подготовить себе замену, и будь я проклят, если буду сам этим заниматься.

Баба закатила глаза и вышла навстречу буре, босые ноги хлюпали в вязкой грязи, и мокрая трава цеплялась за лодыжки, как будто пытаясь задержать. Она моментально промокла, и ее льняная рубашка и длинная юбка прилипли к замерзшему телу.

А над ней ночь содрогалась от многочисленных вспышек молний и яростного рева грома, пока не начало казаться, что вся долина исчезнет во время яростной вспышки и никогда не появится вновь. Баба проигнорировала все это — стук воды падающей на металл, электрический треск, содрогающуюся землю, хлещущий проливной дождь и жалящий ветер.

Она аккуратно зарылась ногами в грязь, помогая пальцами ног, чтобы стопы оказались полностью погружены. Ее руки взлетели в воздух, когда Баба бросила всю свою силу против бушующей энергии бури.

— Заклинаю землей, как своим телом, — закричала она, и слова исходили из самой ее сути, — воздухом, как своим дыханием, водой, как своей кровью и огнем, как своим духом. Я приказываю вам, природным стихиям, вернуться к своему естественному балансу. Это моя воля и желание, да будет так!

Разряд молнии ударил в землю так близко от нее, что она почувствовала как ее волосы трещат от статического электричества. Но, затем, дождь начал стихать, стал едва моросить, и скоро походил больше на туман посреди неожиданно тихого вечера. Вода капала с крыши трейлера и напоминала барабанную дробь, а серебряная луна показалась из-за облака. Все закончилось.

Она прошлепала до двери, где сидел ее верный драконопес.

— Мило, — сказал он. — Можно мне печеньку? Из-за бурь я всегда голодный.

* * *

Алексей прибыл первым, колотя по двери и рыча словно медведь, на которого он и был похож.

— Баба, я здесь промок до нитки, ты меня уже впустишь?

У нее на сердце потеплело от облегчения, когда она услышала его знакомое ворчание снаружи, и тут же кинулась открывать ему дверь.

В тусклом свете ночи его темная фигура почти не была видна, и казалась темной тенью на черном фоне, зловещим вестником беды. Он придвинулся ближе и его черты стали в фокусе, как черно-белый снимок трансформировался в цветной. Оказавшись внутри, он отряхнулся, и капли холодной воды полетели по всей комнате, заставляя Бабу и Чудо-Юдо протестующе закричать.

— Алексей! Ты пытаешься нас утопить?

Баба щелкнула пальцами и вода исчезла, оставляя сухого, но все еще сердитого, огромного мужчину, стоять посреди кухни.

— Я был достаточно близок тому, чтобы утонуть сам, — сказал он, хмуро глядя на нее. — Можешь разделить со мной такую радость.

Он протопал к дивану и сел в конце трейлера, когда раздался другой, менее сильный, удар в дверь.

— Михаил! — сказала Баба, впуская его и обсушив. — Я уже начала беспокоиться о вас троих. Ты в порядке?

Его яркие голубые глаза сверкнули как молния.

— Теперь да. Я полагаю это ты остановила эту ночную бурю?

Он покачал головой, его прекрасное лицо было необычно суровым.

— На какое-то момент, я не был уверен, что сумею вообще вернуться.

— Я тоже, — произнес кто-то за Михаилом, а Баба охнула, когда увидела входящего Грегори, хромота испортила его обычную грациозную походку. Глубокая рана оставила синевато-багровый след на лбу, и сам он держался так, будто ему было больно двигаться.

— Привет, Баба. Не возражаешь, если я присяду?

Баба закрыла рот и подвела двух Всадников к дивану. Алексей подвинулся, освобождая место, а Баба схватила для себя стул. Чудо-Юдо сел возле ее ног, высунув черный язык, он с предвкушением уставился на трех потрепанных Всадников.

Прежде чем сесть, Баба спросила:

— Может принести чаю? Это согреет вас.

Алексей поморщился.

— Чаю? Мы все пришли полуживые и побитые, и лучшее что ты можешь сделать это предложить чаю? Не знаю как этим ребятам, но мне нужно что-то покрепче. Лучше всего водка.

Двое других кивнули, соглашаясь, даже Грегори, который пьет очень редко.

— О, конечно, — сказала Баба и вынула бутылку "Столичной" из холодильника. Она налила четыре полных больших рюмки, хотя не притронулась к своей. Что-то подсказывало, что ей понадобиться ясная голова.

— Смятения врагу, — сказал Михаил, поднимая рюмку.

— Выжить и бороться дальше, — добавил Грегори, поднимая свою.

Алексей закатил глаза.

— За здоровье! — и пробормотал себе под нос: — Философствующие идиоты.

Они все выпили, и Баба наполнила их рюмки снова, принесла тарелку с солеными огурцами, которые являются русской традиционной закуской к водке, а затем села и внимательно их оглядела. Всадники выглядели уже лучше, спасибо сочетанию их быстрых исцеляющих способностей и анестетическим качествам алкоголя.

— Я уже начала думать, что вы не получили мои сообщения, — сказала она, осторожно отпивая из своей рюмки. — Рада, что с вами все в порядке.

Михаил фыркнул.

— Я получил. Но, как только направился в эту сторону, начали происходить всякие жуткие вещи. А затем началась буря, и все стало как в аду.

Он прикончил вторую рюмку, и, ставя, стукнул ею об стол, придавая большую выразительность рассказу.

— Какие жуткие вещи? — спросила Баба, наливая ему по новой, и ставя бутылку туда, где ее достанет каждый. Всадники посмотрели друг на друга.

— Я въехал в полосу странного тумана, — сказал Грегори, сжимая свою рюмку, но не наполняя ее. — Он был бесконечным, и огни мотоцикла просто поглощались им. Мне казалось, что я еду вечность и в никуда. По-настоящему жутко. А еще в этом тумане были существа, которые не принадлежат этому миру; они были с клыками и когтями, а еще эта чудовищная вонь, которой был пропитан туман, и я едва мог дышать. Было почти облегчением, когда разразилась буря, и опрокинула этот чертов дуб на меня.

Его передернуло, он наполнил рюмку и проглотил содержимое одним быстрым глотком.

— У меня тоже были существа, — произнес Михаил. — Но мои были мелкие и чирикающие, как чокнутые белки под ЛСД (полусинтетическое психоактивное вещество — прим. пер.). Они преследовали меня по просёлочной дороге, пока я не запутался окончательно; их было так много, что было ощущение, будто у земли позади меня были мех и зубы.

Он поднял ногу и показал им то, что выглядело как серия отпечатков от маленьких укусов на его белых кожаных штанах. На одном белом ботинке был вырван кусочек кожи.