Сергей Степаненко - Три кольца небесной сферы Страница 30

– Думаешь, здесь безопасно? – спросил я у Алекса, прислушиваясь к доносившимся из-под земли звукам.

– Нет, – честно сказал принц, поглядывая на небо, – но нам надо продержаться всего час, после взойдет Каинос.

– Ты надеешься получить все ответы в один момент?

– Нет. Но тогда вулкану будет не до нас.

– Да ну?

– Поверь, это так.

Я не поверил, но Алекс с объяснениями не торопился.

Следующий час был не очень-то приятным. Я чувствовал себя последним жителем Помпеи и постоянно ждал, что вот-вот поджарюсь, но ничего страшного так и не произошло.

– Повелительница Огня Аламандра, – сказал Алекс, когда посветлевшее небо предрекло скорое появление луны, – всегда с вниманием относится к предсказаниям Каиноса. На время Великого Полнолуния она приостанавливает все подвластные ей процессы, чтобы не отвлекаться от своих наблюдений. До утра на Огненной Горе будет безопасно.

– А потом?

– А потом здесь начнется сущий ад, но к тому времени мы успеем уйти.

На более-менее ровном куске скалы Алекс начертил магический рисунок. Мы ступили в середину и произнесли мудреное заклинание, которое я учил два прошедших дня, но так и не вник в его смысл.

Когда-то давно Джемма уже пыталась преподать мне основы колдовства, утверждая, что у меня положительно талант к этому занятию, но все, чему я смог научиться – это добывать огонь без спичек, да еще стал чертовски чувствительным к любым проявлениям магии. Так что хоть смысл заклинания и остался для меня загадкой, но возникшую после его произнесения магическую энергию я почувствовал.

Именно в этот момент луна поднялась над горизонтом. Жемчужно-белый шар неимоверных размеров, окруженный тремя концентрическими кольцами, каждое из которых сияло собственным светом: желтое, голубое, розовое… Их свет превращал подлунный мир в сказочное королевство, фантастическое, нереальное… Жаль, я напрочь лишен поэтического дара, иначе сочинил бы целую поэму, посвященную красотам Иррата, освещенного безумным Каиносом – луной трех колец.

Чем выше поднималась луна, тем сильнее я ощущал пульсацию магической энергии. Я словно оказался в центре силовых смерчей, они текли во мне, вокруг меня…

– Думай о Ключах! – крикнул Алекс. Его волосы развевались, искрили, глаза горели фиолетовым огнем.

Полагаю, со мной происходило то же самое, но себя со стороны не видно.

Сапфиры в рукояти Гелисворта изливали ровный голубой свет. Повинуясь импульсу, я извлек меч из ножен и поднял вверх. Радуга ударила в небеса, соединяясь с лучами Каиноса, зажила собственной жизнью.

Алекс что-то говорил, но я не воспринимал его слов. В тот момент я уже не был самим собой. Что-то больше и сильнее меня, что-то новое и незнакомое возникло у меня внутри, росло и ширилось, вытесняя сознание и освобождая инстинкты, прокладывая дорогу интуиции.

Думать о Ключах… Думать не получалось. Перед глазами мелькали разрозненные картины, реальные воспоминания, откровенная фантасмагория… Может, во всем этом и был какой-то смысл, но постичь его я не мог.

В центре нарисованной Алексом схемы разверзлась бездна, и водоворот световых смерчей затягивал моего товарища. Я упал на живот и схватил принца за руку:

– Держись!

Он поднял на меня глаза и отрицательно качнул головой:

– Иду за Мастером!

Я пытался тащить его к себе, но не мог преодолеть силу смерча. Заглянул в центр воронки и увидел… Увидел нечто, чему нет названия ни в одном из человеческих языков. Тут я почувствовал, что меня тоже куда-то несет, и изо всех сил сжал запястье Алекса, хватаясь за него, как утопающий за соломинку. Какое-то время мне это удавалось, но потом мои пальцы разжались, и нас разметало в разные стороны. Вдалеке мелькнул плащ Алекса, перед глазами пронеслась невесть как попавшая сюда женская туфелька, бутылка шампанского, деревянное колесо… Полет был недолгим и закончился неожиданно. Со скоростью пушечного ядра я врезался во что-то твердое и отключился.

Глава 16

Пять лет назад

Все, хватит с меня! Злость и возмущение едва не разрывали грудную клетку, ярость клокотала в крови, а перед глазами все еще маячили строки из приказа: «Уволить с занимаемой должности, без выходного пособия, в связи с полным служебным несоответствием». Охренеть! Это меня-то, по несоответствию! Почти десять лет выполнял опаснейшие задания для разведки Координационной Службы, залезал ради нее в такую тмутаракань, что пресловутая задница негра светлым раем покажется – и соответствовал. А тут вдруг перестал. Я плюхнулся на койку и злобно уставился в потолок. Ровную белую поверхность пересекала чуть заметная трещинка, с мутными пятнами разводов. Опять, пока я был на задании, Хавьера – агента, жившего этажом выше, – затопило. Вот она – благодарность руководства: ты ради них шкурой рискуешь, а в общаге краны ржавые… Хотя это уже не моя забота. С сегодняшнего дня агент Эр’Скай, личный номер 1349-А, официально перестал существовать, превратившись в обычного человека, Артура Корнеева. И комната в ведомственном общежитии для него отныне не предусмотрена… От невеселых мыслей отвлек стук в дверь.

– Арч, можно войти? – пробасили за дверью.

– Валяй, – разрешил я. А толку сопротивляться? Уж если Роберт твердо решил завалиться к кому-нибудь в гости, будьте уверены: зайдет, даже если на часах полночь, а хозяин прячет голову под подушкой.

Скрипнула дверь, и на пороге возник Роберт Гольштейн, собственной персоной. Как-то непривычно видеть этого наглого здоровяка, способного гнуть руками толстые стальные прутья, таким смущенным. И сейчас он этими лапками мял какой-то сверток, отчаянно пряча глаза. Я от удивления аж на койке сел.

– С чем пожаловал, мил-человек?

– Мы тут это… В общем, слышали с ребятами, что тебя Кордган из разведки выгнал…

– Пришел посочувствовать? – Я еще сочился ядом, но сам факт, что обо мне не забыли сослуживцы, грел душу.

– Вроде того. Мы с парнями тут скинулись – тебя ведь без пособия уволили? Вот, – протянув сверток, шагнул он в комнату, – немного, но на первое время хватит. Надо ведь как-то устраиваться…

Я принял холщовый мешочек, а сам почувствовал, как предательски защипало в носу, а в углу глаз начала собираться влага. Не забыли, чертяки! Роберт протянул лопатообразную ладонь, я крепко пожал, прощаясь. Долго задерживаться в комнате у впавшего в немилость агента, да еще поднявшего руку на самого Верховного Координатора, категорически не рекомендовалось. Как и просто заходить в гости, иначе будут долгие расспросы в кабинете особиста. А как иначе? Мы ж тут все с высшим уровнем секретности, все на заметке… Я раскрыл мешочек. Тридцать пять полновесных золотых монет, четыре десятка серебряных, в дополнение к моим сбережениям; так уж сложилось, что в большинстве обжитых миров Паутины золото с серебром в ходу. На крайний случай, у меня в загашнике лежит пригоршня кристаллов обсидовита. Это особый минерал, он способен воспринимать и аккумулировать магическую энергию, и не важно, какой она природы. То есть пустой камешек обсидовита с легкостью проглотит боевое заклинание вроде пресловутого огненного шара. А заполненный – может даже пульнуть этим самым шаром, причем даже из рук человека без магических способностей. Это универсальная валюта Паутины: во всех мирах с магической доминантой в физике их охотно меняют на местную валюту или покупают. Та-ак, что тут еще? Ого! Темно-коричневый флакончик «последнего шанса». Это такой эликсир, способный исцелить любую рану; хотя оторванную конечность, разумеется, не вернет. Собственная разработка и гордость лаборатории Координационной Службы, однако из-за особенностей фертонала – основного ингредиента, применять его можно один раз в пять лет, иначе эффект будет противоположным. Я усмехнулся и потянул из-под койки рюкзак. Два комплекта сменного белья отправились на дно, туда же лег теплый свитер двойной вязки, из верблюжьей шерсти. Переносная горелка с запасом сухого топлива, несколько брикетов сухпая, раздвижной стакан-«телескоп», походный котелок и томик «Чужой среди чужих» Хайнлайна. Приторочил к рюкзаку свернутую палатку. Повертел в пальцах старую наваху альбасетской работы. Сколько раз ты меня выручала, старушка! Длинная изогнутая рукоять из оленьего рога привычно легла в ладонь. Щелк! Щелк! Щелк! Лезвие, смачно щелкая зубьями фиксатора, распрямилось. Изогнутый под стать рукояти клинок с выгравированным скорпионом, длиной в пятнадцать сантиметров и шириной в два пальца. Серьезное оружие ближнего боя. Полюбовался бликами света на полированной поверхности, сложил нож и сунул за ремень. Встал и надел кожаную куртку. Все, пора на выход. Здесь больше делать нечего, а чтобы прийти в себя, мне требовался тихий, укромный мирок, подальше от суеты. И я, пожалуй, знаю, куда направлюсь…