Дебора Блейк - Безумно опасна (ЛП) Страница 34

Уставшая, она потерла лицо ладонью, желая, чтобы этот разговор состоялся в какое-нибудь другое время. Когда ее голова была бы более ясной или ее сердце не в таком смятении. Или никогда. Никогда ей бы очень подошло. Ореховые глаза Лиама уставились на нее будто гадая, не дурачит ли она его, или вообще не в себе.

— И ты одета как для ярмарки эпохи Возрождения потому, что в этом вашем Иноземье все так ходят? — спросил он, указывая на камни в сетке, сдерживающей ее обычно непокорные волосы. — Должно быть это очень модное место.

— Ты и понятия не имеешь, — сказал Михаил, толкая Бабу, чтобы взять себе еще один кусок пирога. — Вообще-то, можно сказать, что она в повседневном. Она не любит выделяться, наша Баба.

— Не понимаю, как она может этого избежать, — пробормотал Лиам, и этот косвенный комплимент заставил ее сердце пропустить удар. Но, затем, выкинул эту мысль из головы и продолжил: — Итак, ты пытаешься мне сказать, что ты просто прошла через свой шкаф и попала в волшебные земли, как Алиса в Зазеркалье?

— Скорее как дети, прошедшие через шкаф в Нарнию, — ответила Баба, надеясь, что хоть какие-то книги они прочли оба, даже если она не видела фильмов. — Но, да, что-то вроде этого.

Лиам резко вскочил, прошел мимо Михаила и дернул дверь шкафа. Он уставился на черную кожу и красный шелк, на его лице была почти комическая смесь из удовлетворения и разочарования, как у ребенка, который наконец-то себе доказал, что Санты не существует.

— Ага, хватит мне лапшу на уши вешать, — сказал он сердито и подошел к Бабе, скрестив руки на груди. — Может ты мне все-таки скажешь что на самом деле происходит?

Благоразумие покинуло Бабу, что и должно было случиться. И вообще это не про нее.

— Ладно, — рыкнула она в ответ. Она встала со своего места и сказала остальным: — Лучше освободите место.

На трех лицах появилась тревога, и они как могли, забились по углам трейлера. Лиам выглядел озадаченным.

— Освободить место для чего?

— Чудо-Юдо, — сказала она и указала на собаку.

Когда Лиам повернулся посмотреть о чем она говорит, Чудо-Юдо встал посреди гостиной зоны, которая была самым расчищенным местом в Эйрстриме и встряхнулся как после купания. Затем его окружил зеленовато-фиолетовый туман, который сиял и переливался, источая запах сгоревшего мяса, холодного света звезд и вечности. Когда туман рассеялся, вместо собаки там был большой дракон с переливающейся черной чешуей и пылающими красными глазами, он скрутился чтобы занимать как можно меньше места. Но тем не менее, хвост лежал на кафельном полу кухни, а одно кожаное крыло упиралось в живот Алексея пока тот с оханьем не сдвинулся немного влево.

— Здорово мужик, — произнес дракон. — Спасибо за кость.

Несмотря на серьезность ситуации, Бабе пришлось сдерживать смех, глядя на выражение лица Лиама. Его челюсть была в районе пола, а ореховые глаза широко открыты. Он был почти уверен, что забыл как дышать. Он медленно нагнулся и потрогал шероховатый кончик хвоста, который лежал на его ногах.

— Да, он настоящий, — сказала она. — Прости за столь кардинальные меры, но я подумала, это спасет нам много ценного времени от бесполезных споров. Сейчас уже поздно, и я устала. Я уже просто не могу.

— Ну хорошо, — Лиам сел на угловой диван. — Итак, твоя собака — дракон, а ты только что вернулась из места под названием Иноземье. Вход в которое находится в твоем шкафу, — он уныло тряхнул головой. — Есть еще что-то, что я должен знать?

— Многое, к сожалению, — сказала Баба. Она кивнула Чудо-Юду, и тот снова стал питбулем, заставляя всех вздохнуть с облегчением.

— Знаешь, я всегда забываю насколько он большой, — сказал Алексей, потирая живот.

Лиам посмотрел на Всадников.

— Ребята вы ведь не драконы? — спросил он почти с отчаянием.

Михаил усмехнулся.

— Большую часть времени нет.

Алексей оскалился, а губы Грегори чуть приподнялись в сочувствующую улыбку, которая немного смягчила его строгое лицо. Баба напряглась, когда взгляд Лиама переместился на нее.

— А ты? Кто ты? — тихо спросил он, как будто боясь услышать ответ.

Она села напротив него, взяла его большие руки в свои и провела большим пальцем по немного вспухшим и покрасневшим полосам, оставленных котенком.

— Я Баба Яга, — сказала она. — Я как и ты родилась человеком, но долго прожила с магией и она изменила меня. Я и сама не знаю что я такое сейчас.

Там где она дотронулась, царапины залечились и исчезли. Она продолжала держать его несколько дольше, чем нужно, или вообще разумно, посылая ему энергию и исцеляя, что уже было и не нужно, ей просто нравилось хоть ненадолго ощутить тепло его рук в своих.

Но осознание того, что его плечи понемногу расслабляются и складки возле губ становятся не такими глубокие, сделало ее самопожертвование стоящим. И это было в самый раз, учитывая, что им еще предстоит.

Когда она отпустила Лиама, он поднял прежде поврежденную руку и завороженно на нее уставился. Она ясно увидела, как потеплела его улыбка, и тот момент, когда он решил верить.

— Вау, так ты и вправду ведьма, — произнес он.

Глава 16

— Что? — сказала Баба. Затем осознала, что значат его слова, и ей пришлось разжимать кулаки. — О, дай угадаю. Так все говорят "У Берти".

Лиам кивнул, вина сквозила в его движениях.

— Я пришел сюда, чтобы предупредить тебя, но полагаю, что ты уже знала.

Она тряхнула головой, чувствуя, как грусть просачивается, как кровь из свежей раны.

— Нет, не совсем. Но я уже знала что кто-то — один из Майиных маленьких друзей или сама Майя — прошелся по городу отравляя и изменяя мои травяные лекарства, и вместо того чтобы лечить они приносили вред. И я уже пытаюсь понять, что за этим последует.

Все они посмотрели в сторону дороги, как если бы ожидали увидеть крестьян с вилами и факелами, движущихся в сторону Эйрстрима. Но, к счастью, там были всего лишь несколько светлячков, порхающих вверх-вниз в постепенно высыхающем летнем воздухе.

— Зачем Майе такое делать? — спросил Лиам. — И как? Несколько людей жаловалось мне на твои лекарства, но разве Майя может проникнуть во все эти дома и сделать что-то с твоими…

— Что? — спросил Грегори, наклоняясь вперед. — О чем ты подумал?

Лиам убрал свои все еще длинные тёмно-русые волосы с лица.

— Меня продолжают вызывать в дома, потому что люди слышат странные звуки или считают, что в их дома кто-то проник. Но я не видел никаких следов, свидетельствующих об этом. Я просто списал это на общее напряжение.

Алексей скривился.

— Если быть точнее, то это, вероятнее всего, можно списать на брауни и гоблинов, — он сплюнул на пол. — Гоблины — пронырливые мелкие твари. Всегда лезут туда, куда не следует.

Если бы кто-то из тех существ, о которых он упоминал, увидел сейчас его лицо, они бы сбились с ног, улепетывая домой и прячась там под камнем на век или два. Баба обдумала это. Если у Майи под контролем есть эти мелкие твари, то она определенно может их использовать, чтобы пробираться через окна ванны и кухни и портить лекарства ее клиентов. И если бы Лиам не сидел напротив, она бы тоже сплюнула на пол.

— Касательно, почему, — сказала она вместо того, чтобы ответить на первый вопрос Лиама. — Майя сама из Иноземья. Из того что я выяснила, похоже, что это русалка.

На лицах Всадников было написано потрясение, после упоминания о возможной личности Майи, но Баба подняла руку, чтоб остановить возможный поток вопросов пока она не закончит объяснять Лиаму.

— Русалки — это своего рода водяные нимфы, — сказала она. — На Родине, прежде чем сверхъестественные расы были отправлены в Иноземье, русалки были известны тем, что представали в образе прекрасных девушек, завлекали молодых мужчин, а затем топили их. В наши дни, когда загрязнение вод в реальном мире иссушило в Иноземье воды, являющиеся их сущностью, у русалок осталось немного силы.

— Ого! — вскрикнул Алексей. — Я же говорил тебе, что почувствовал руки, схватившие меня в том странном потоке, который почти смыл меня с дороги. Точно русалка, все сходится.

"Это вполне логично", — подумала Баба.

— В любом случае, я полагаю, что Майя пытается дискредитировать меня перед местными, чтобы они не доверили мне помогать им. Может быть даже убедить людей, что я каким-то образом ответственна за исчезновение детей, и снять возможное подозрения с себя.

— Это нелепо, — сказал Михаил, преданный как всегда. — Ты сюда только приехала, а она здесь уже много месяцев. Никто не поверит, что ты как-то с этим связана.

— Люди довольно иррациональны, когда что-то угрожает их семьям, — хмуро произнес Лиам. — По углам уже обсуждается такой слух. Я сам его слышал, хотя прямо об этом никто ничего не говорит. Поэтому я и приехал сюда, чтобы поговорить с Бабой, и попытаться уговорить ее уехать отсюда, пока все не уляжется.