Павел Шмелев - Истории Дальнего Леса Страница 37

А убить или покалечить кого-нибудь — так это вообще пустяки, эка невидаль в наших-то палестинах! Назови человека врагом народа и убивай себе на здоровье.

Другое дело в Вестбинском королевстве: там ведь никакой демократии вовек не было и, слава богам — вестбинским покровителям, никогда не будет. И не слыхивали об этой самой демократии даже. Королю служат, а не народу. Народ ведь такое понятие забавное, прямо-таки как атмосфера: что ни скажи — все в его благо вывернуть можно. А королевские законы весьма конкретные, никакого абстрактного гуманизма в них нет. Потому и живут по закону, а не по совести.

Наследственной в Вестбиндии была только власть королевская. А чиновников брали по уму да способностям, а не по фамилии и должности родителей. Вот ведь отсталость какая, но к всеобщему удивлению, живут там достойно!

Пытался советник короля снять проклятие, да никто не брался за это. А к советнику каждую ночь приходили две черные крысы, напоминая о двух проклятиях. Они и сводили советника короля с ума.

Тогда монарх сам взялся помочь ему. Не был он силен в магии, и магический совет не давал ему силы менять справедливо наложенное проклятие. Да и как смягчить его? Что сказано — то и будет.

Но был король умен: не в пример многим нашим правителям умел выбирать себе толковых советников. Собрал он их, и думали они думали, как помочь главному советнику, да так ничего и не придумали. Горе у него, и ничего не поделаешь: сидеть одному его сыну в вестбинском каземате на острове Капи, а второму — бродить по дорогам, прося милостыню. И невозможно королевским декретом привить способности к наукам или остановить руку убийцы.

Решил тогда король пригласить в свой дворец ту ведьму-прорицательницу. Неслыханная милость! И предлагал ей король любые благости за снятие проклятия.

Пришла во дворец прорицательница, и не одна. С нею вместе прибыли и другие члены его магического совета. И племянницу ее принесли в раскидном кресле — девочку лет десяти удивительной красоты с печальными глазами.

— Ваше Величество, — с достоинством произнесла прорицательница, — я не держу зла ни на вас, ни на вашего советника. Трудно найти более мудрого и справедливого правителя, чем вы. Да и к советнику у меня никаких претензий нет. Хранят вас вестбинские боги-покровители. Я сниму проклятье, если моя племянница встанет и пойдет снова, как ходила до этого несчастья.

Бились королевские врачи да и весь магический совет — но ничего не могли сделать.

Так и осталось проклятие. А король понимал, что по-своему права ведьма и нет у него никакой возможности снять проклятие. Он может даже казнить ведьму, но разве это что-то изменит? Да и магический совет королевства встал на ее защиту.

Ну что же делать, определили детей главного советника короля в самую лучшую королевскую школу, не столько чтобы те лучше учились, а чтобы были под присмотром. А для племянницы прорицательницы приглашали самых лучших лекарей, но ничего не помогало. Меж тем предсказание сбывалось, медленно, но верно.

Один из сыновей главного королевского вельможи не имел никаких способностей в науках точных, даже по звездам не мог определить, где находится и куда идет. Другой сын больше всего любил из лука стрелять: нарисует на мишени гадалку или того, кто ему покажется в этот момент особо вредным да ненавистным (а часто это были его учителя или воспитатели), и давай пускать в эту мишень стрелы.

И вот, когда они оба окончили школу, надо было что-то решать. Да и советник измучился совсем. Проклятие страшит своей неотвратимостью. Он верил королю, что все решится счастливо, но силы уже были на исходе, а решение все не приходило.

В то время в королевстве гостил маг и чародей по имени Багост, независимый кудесник. В магический совет он не входил, но был настолько уважаем, что имел специальное разрешение на колдовство в Вестбинском королевстве. Случай поистине уникальный. Странствуя по миру, чародей Багост посетил и Вестбинское королевство, где его ждали с особым нетерпением. После короткого отдыха его пригласили в королевский дворец. Багост уже прослышал о пророчестве гадалки. При этом каждый из рассказчиков добавлял к рассказу свои подробности для особого динамизма и трагичности.

Багост решил пойти к королю и узнать правду. Рассказал ему король обо всем, что случилось. Правда, за день до встречи с королем, он долго говорил с советником и назвал свою цену за спасение самого советника и судьбы его детей.

— Сложную загадку вы мне загадали, — промолвил задумчиво маг в ответ на просьбу короля. — Не могу я снять проклятие. Да и сама прорицательница не в силах это сделать, не ругайте ее. Но подумайте сами: что мы делаем, когда оказываемся перед неприступной скалой? Стараемся ее каким-либо образом обойти. Скала остается на своем месте, а мы меняем свое местоположение. Так и в этом случае. И решение не магическое совсем. И как только вы сделаете то, что я скажу, так и перестанут по ночам к советнику приходить черные крысы. А племянницу колдуньи я вылечу, это для меня не трудно. Нельзя изменить только то, что определено заклятием: один сын будет убивать людей, второй не сможет заниматься никаким ремеслом, науками или торговлей. Но я придам другой характер предначертаниям. И будут сыновья радовать отца и верно служить королевству. Итак, первого сына надо послать в школу раввинов. Есть такая школа в Святой земле далекой — пусть он там молится за нас, и никто даже и не подумает упрекнуть слугу божьего, что не силен он в счете и прочих науках земных. Другое у него предназначение будет: вернется он и станет просить Бога за нас всех, верующих и неверующих. А смиренных просителей божьей милости даже в ваших благословенных землях столько, что с голода он точно не умрет. Быстрее передерутся мужья ученые, обсуждающие очередную бредовую теорию, чем кто-то решится пожадничать и не пожертвовать Богу и его слуге, потому что слаб человек и всегда страх перед судьбой имеет. Милостью Бога он и жив. Второго сына обучи делу ратному, и пусть в войско королевское отправляется — перебьет он врагов бессчетное множество. Вас всех защитит да и родине службу верную сослужит. Наш мир многолик, и в нем есть место всему — любым талантам и наклонностям. Все цвета сливаются вместе, рождая белый цвет, и в сумерках добро и зло почти всегда меняются обликами. И то, что в одном воплощении кажется проклятием, в другом может стать счастливой судьбой. Все зависит от умения принять нужный облик. А советнику надо отдых дать — устал он на службе казенной. Он хорошо служил своему королю. Вот только жизнь состоит не только из одной работы, она шире и богаче. И когда мы забываем о тех, кто рядом и терпеливо ждет нашего внимания, мы роняем семя трагедии в землю быстротекущего времени.

Сказал так маг и чародей, и наступила тьма кромешная. А через какое-то мгновение свет вернулся, как будто и не пропадал совсем. Но как только появился свет, так и догадались, какую цену запросил чародей за свой совет.

И все сразу поняли, кем был маг и волшебник Багост. А был он посланником времени. Его не интересовали ни сундуки, набитые золотом да алмазами, чем владеем лишь в течение краткого мига нашего пребывания в этом мире, ни прекрасные танцовщицы, чью пору яркого цветения красоты и молодости отсчитывает неумолимое время, ни пустой звон титулов и званий. Он собирал и хранил самое дорогое для живущих на этом свете — время. Это то, что мы так щедро раздаем в молодости, и то, чего так не хватает потом. Этим и расплатился с магом советник короля.

Советник короля продолжал жить, вот только его кудрявые волосы стали совсем седыми и поселилась в сердце тоска о потерянном времени. И все чаще и чаще он стал чувствовать зов далекой земли, где он не был никогда. Вот такое странное желание. А потом попросил советник отпустить его посетить земли святые иудейские. С тем и уехал…

Возвратившись домой с летнего бала, я решил немного пройтись по улицам нашего городка, отягощенного гримасами внезапно поменявшей окраску демократии. И, думая об иронии нашего далеко не сказочного и недоброго мира, я совершенно неожиданно вспомнил рассказ вестбинского монарха.

Проходя по своей улице по направлению к дощатой набережной неожиданно разыгравшегося океана, я вдруг заметил соседа в его привычном черном одеянии. Он поздоровался и вновь завел тоскливый разговор о божественном провидении, о наступающих религиозных праздниках, кошерной еде и различных святых наставлениях. Это уже давно стало его делом жизни: молится он за нас всех. И день и ночь. Только этим и занят.

Вот ведь как интересно устроено человеческое сознание: теперь я невольно ловлю себя на мысли о том, что мой любимый сосед в детстве тоже, наверное, бил стекла какой-нибудь почтенной гадалке или того хуже — может быть, случайно повредил спину дальней родственнице прорицательницы или ведьмы…