Мария Семёнова - Славянское фэнтези Страница 45

Рядом захлюпала вода. Подъехал Ворожко, устало потер лицо:

— Пора, Кей?

Велегост покачал головой. Ждать, ждать! Что там у Хоржака?

— Я… Можно с тобой поговорить, Кей? Один на один?

Велегост удивился, но не стал спорить. Они отъехали в сторону, Ворожко оглянулся, вздохнул.

— Мы… дедичи харпийской земли, решили собраться — как только возьмем Духлу. Ты знаешь, мы никак не могли договориться, но теперь, кажется, удалось. Мы выберем старшего дедича, того, кто будет помогать тебе править харпами…

Кей улыбнулся:

— Тебя?

— Ну… — Ворожко замялся. — Наверное. Мой род очень древний…

— Поздравляю!

Кажется, он сумел сдержать усмешку. Сын Добраша явно смущен, но это пока. Пройдет.

— Я… Я не о том, Кей! Мне поручили поговорить с тобой. Сейчас. Это важно!

— Важнее Духлы?

— Да! Важнее! Те крысы, что сидят там, — рука указала на невидимый в темноте частокол, — они уже мертвецы. Даже если погибну я, все равно власть голодранцев кончилась, отныне земля харпийская вновь принадлежит Кеям. Поэтому мы должны знать…

Он умолк, собираясь с мыслями, затем заговорил неторопливо, взвешивая каждое слово:

— Беркут умен. Вначале он пытался пугать харпов тобой, Кей, но быстро понял, что ошибся. Голытьба любит сильную власть — настоящую, не ту, что рождается в крике на площадях. Его посланцы утверждали, что ты заберешь легеней в свое войско, а девиц — в свой терем. В результате в каждом селе уже спорят, кому идти первому…

Дедич коротко рассмеялся.

— О дани говорить не приходится. Беркут собирал столько, что ни я, ни ты не решимся. Тогда он стал говорить другое — будто сполоты уже покорились ограм. Твоя мать — дочь хэйкана, Кей. Здесь об этом знают. Об этом и о том, что твой брат скоро сам станет хэйканом. Извини, но это так…

Кей кивнул. Обижаться не на что, все правда. Вспомнился Чемер с его «политией»: «Пастух и землепашец никогда не будут жить в одной державе».

— Но что вам сделали огры? Здесь же их не было!

— Были! Очень давно, когда пал Великий Валин. Но их помнят, Кей! И теперь Беркут пугает всех, что вскоре сюда прискачут страшные косоглазые разбойники, потащат красных девиц на арканах куда-нибудь за Денор, а всех остальных заставят пить кобылье молоко. Он говорит, что об этом ему сообщили верные люди в Валине…

Велегост зло усмехнулся. Ай да дядя Ивор!

— Мы не верим в эту чушь, но мы хотим, чтобы харпами правил Светлый Кей Ории, а не Великий Хэйкан. Если твой брат станет Светлым…

— Погоди! — Велегост даже растерялся. — Но мой отец жив. Он правит Орией!

— Да пошлют боги долгую жизнь Светлому Кею Войчемиру! Но, увы, все мы смертны. Кто станет его наследником? Если Огрин Сварг, то мы не хотим жить в такой стране. Лучше договоримся с мадами, они по крайней мере не пьют кобылье молоко. Мы, харпы, хотим жить в Ории, а не в Огрии. Я не прошу ответа немедля, Кей. Но тебе придется что-то решать…

Что-то решать! Яснее сказать невозможно. Харпийские дедичи предлагали Венец ему, младшему сыну. Выходит, если Великий Хэйкан Сварг попытается стать Светлым, против него выступит не только Валин? Его, Велегоста, наверняка поддержат сиверы, да и многие сполоты. Ивор намекал, что сумеет договориться с Коростенем…

Велегост попытался отогнать страшные мысли. Нет, нет! Он не должен даже думать о таком! Двадцать лет назад сыновья Мезанмира залили страну кровью. Но ведь теперь крови не будет? Достаточно открыть Дверь…

— Кей! Смотри!

Рука Ворожко указывала куда-то вверх, в сторону Дух-лы. Велегост вздрогнул, вспомнив о каменном гостинце, но в голосе дедича не было страха. Ворожко был удивлен, даже поражен.

— Вот! Птица!..

Птица? В темном безлунном небе мелькнуло что-то еще более темное, на мгновение заслонив бледные звезды. Черная тень неторопливо скользнула над краем ущелья. Вначале показалось, что это громадный орел, но Велегост вспомнил — орла ночью не увидишь. Да и не бывает таких орлов!

Черная птица парила над ущельем, то снижаясь, то поднимаясь выше. Громадные крылья были неподвижны, да и полет казался странным. Так птицы не летают! Вокруг послышались возбужденные голоса. Кметы снимали с плеч гочтаки, кто-то уже начал натягивать тетиву лука.

— Стойте! — крикнул Кей. — Не стрелять!

Черная птица снизилась, пройдя над самыми головами. Кей замер, не веря своим глазам. Орел нес в когтях человека! Нет, орла никакого не было, летел человек! Человек, над которыми темнели громадные черные крылья…

— Не стрелять! — вновь крикнул Велегост.

Этот крик подхватили, кметы сбегались со всех сторон, кто-то махнул рукой, и тут из поднебесья донесся ответный крик. Черное крыло наклонилось, резко дернулось — и внезапно камнем пошло вниз.

— А! — крикнул кто-то, и наступила тишина.

Человек падал, крылья, только что несшие его, теперь тянули смельчака к земле. Громкий треск, плеск воды — и река жадно с£ватила в свои объятия то, что упало с неба.

Растерянность длилась недолго. Кметы бросились вперед, громко расплескивая сапогами воду. Велегост с трудом перевел дыхание. Тот, кто прилетел к ним на черных крыльях, упал с небольшой высоты, значит, мог уцелеть…

— Жив! Жив!

Кметы, стоявшие по пояс в воде, возбужденно махали руками. Кей улыбнулся — смельчаку повезло. Но кто же это?

Человека подняли, помогли встать на ноги, вывели из воды. Вслед за ним несли крылья, точнее, одно огромное крыло, с которого свисали оборванные кожаные ремни. Велегост ударил коня каблуком и поспешил навстречу. Человек-птица был высок, широкоплеч и, хотя тьма не позволяла увидеть лицо, внезапно показался знакомым. Но ведь этого не может быть!

Человек остановился, отстранил державшие его руки. Короткий поклон…

— Приветствую тебя, о благородный Кей, и поистине радостна эта встреча!..

— Лоэн!

Велегост соскочил с коня, бросился к риттеру, обхватил за мокрые плечи.

— Лоэн-гэру? Ты?! Откуда?

Риттеру он приказал оставаться с Танэлой и кнежем Савасом. Можно было лишь подивиться.

— Ежели скажу, что с небес, то будет это лишь половиной правды. — Лоэн весело улыбнулся. — Вся же правда в том, что прибыл я с горы, что именуется Верла, и прибыл с добрыми вестями.

Растерянность прошла. Каким-то чудом риттер научился летать, но о чуде можно будет поговорить потом. Верла? Что там?

Кей махнул рукой, приказывая кметам вернуться на посты, и покачал головой:

— Ты, кажется, ослушался приказа, риттер?

— Увы! — Лоэн по-прежнему улыбался. — Ибо невмочь было отсиживаться, когда те, кого чту я друзьями, рискуют жизнью. Отправился я с отрядом храброго Хоржака, и прибыли мы на гору еще утром, как встало солнце. Помня приказ твой, начали мы искать спуск, но тщетно. Хоть и была там в прежнее время тропа, однако же спуститься можно было лишь по вервию, ибо поистине круты склоны Верлы. Вервие же сие обрезано оказалось, внизу же поставлена верная стража, числом немалая…

Велегост кивнул — крутой склон, веревка, по которой спускались пастухи, стража. Можно сбросить новое вервие, но харпы поднимут тревогу, а Духла совсем рядом…

— Посему решили мы ждать темноты, однако же не в бездействии. Ибо мудрый человек из земли улебской по имени Чемер озаботился о том, что поистине столь просто, сколь и прекрасно.

Они подошли к крылу, и Велегост осторожно коснулся черной поверхности, словно перед ним и вправду лежала раненая птица. Вот для чего Чемеру нужны были плотники — а заодно и прочная кожа! Тонкая, но крепкая деревянная рама, кожаные ремни, обтяжка из темного полотна…

— Неужели это… летает?

Риттер покачал головой:

— Поистине нет, ибо летают лишь птицы да Посланцы Господни. Однако же может сие крыло парить, хоть и трудно с непривычки такому, как я, управлять небесным конем. Десять крыльев сделал мудрый Чемер. Как стемнело, девятеро воинов, духом храбрых и телом легких, вызвались спуститься вниз, к подножию Верлы. Трое погибли, и поистине риттерской была их кончина. Шестеро же спустились благополучна и с превеликой дерзостью обнажили мечи, дабы расчистить нам путь. Стоит ли говорить, что не ожидали бунтовщики их удара, и сбросили мы вервия, о коих тоже позаботился мудрый Чемер. Не прошло и часа, как сотни наши были уже внизу. Я же решил уподобиться птице и пролететь над Духлой мятежной, дабы сообщить тебе, благородный Кей, эту радостную весть. Знай же, что сейчас храбрый Хоржак уже ведет своих кметов на бунтовщиков злокозненного Беркута.

Велегост бросил взгляд на невидимую во тьме Духлу. Если Хоржак ворвется в поселок, ему придется туго. Две сотни против нескольких тысяч! Значит, план надо менять. И побыстрее…

— Ворожко! Сюда!

Велегост прикинул, сколько у него осталось воинов. Три с небольшим сотни — мало! Но выбирать не приходилось.