Агата Кристи - Серебряное зеркало и другие таинственные истории Страница 5

Элизабет удалилась, все еще шмыгая носом. Миссис Хартер сочувственно посмотрела ей вслед.

— Безмозглая старая дуреха… — проговорила она. — Но преданная, очень преданная. Не могу вспомнить, сто фунтов я оставила ей или только пятьдесят? Надо бы оставить сто.

Этот вопрос тревожил старую леди, и назавтра она села и написала поверенному, чтобы тот выслал ей завещание, поскольку ей необходимо перечитать его. В этот же день за ланчем Чарльз сказал нечто такое, что озадачило и напугало ее.

— Да, кстати, тетя Мэри, — произнес он, — что это за смешной старик, портрет которого висит в комнате для гостей? Я имею в виду картину над каминной полкой. Кто этот старый щеголь с бородой и бакенбардами?

Миссис Хартер строго поглядела на него.

— Это твой дядя Патрик в молодости, — сказала она.

— О, тетя Мэри, мне очень жаль. Я не хотел быть грубым.

Миссис Хартер приняла извинения, величаво кивнув головой.

Чарльз продолжал неуверенным тоном:

— Я только хотел кое-что узнать. Понимаете…

Он смущенно остановился, и миссис Хартер властно спросила:

— Ну? Что ты собирался сказать?

— Ничего, — торопливо ответил Чарльз, — то есть ничего важного.

Старая леди больше не задавала вопросов, но, как только они остались наедине, снова вернулась к этой теме.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне, Чарльз, что заставило тебя расспрашивать о портрете твоего дяди.

Чарльз выглядел сконфуженным.

— Ведь я уже сказал вам, тетя Мэри. Ровным счетом ничего, кроме моих фантазий, — полнейшая чушь.

— Чарльз, — произнесла миссис Хартер своим самым аристократическим тоном, — я требую, чтобы ты рассказал мне все.

— Хорошо, дорогая тетя, если вы непременно этого хотите. Мне кажется, я видел его — человека с картины. Я видел его в последнем окне, когда прошлым вечером шел по аллее к дому. Игра света, наверное. Но я все ломал голову, кто бы это мог быть. У него такое лицо… викторианских времен, если так можно выразиться. Элизабет сказала, что в доме нет никаких посетителей, а позже я случайно заглянул в гостевую комнату и увидел портрет над камином. Тот самый человек! Думаю, это объясняется просто: подсознание и все такое прочее. Наверняка я заметил картину еще раньше, но не отдавал себе в этом отчета, вот мне и померещилось лицо в окне.

— Крайнее окно? — резко спросила миссис Хартер.

— Да, и что из этого?

— Ничего, — сказала миссис Хартер.

И все же она была испугана. В той комнате когда-то помещалось гардеробная ее мужа.

Вечером Чарльза не было дома. Миссис Хартер сидела и с нетерпеливым волнением слушала программу. Если бы она в третий раз услышала загадочный голос, это доказало бы ей без малейших сомнений, что она общается с потусторонним миром. Хотя ее сердце билось чаще обычного, она не удивилась, когда передача прервалась и после паузы, в течение которой стояла мертвая тишина, слабый далекий голос с ирландским акцентом заговорил:

— Мэри, теперь ты готова… В пятницу я приду за тобой… В пятницу, в половине десятого… Не бойся, больно не будет… Приготовься…

Оборвав последнюю фразу, загремела музыка оркестра, шумная и немелодичная. Минуту или две миссис Хартер сидела очень тихо. Ее лицо побледнело, морщины возле рта стали глубже. Спустя некоторое время она поднялась, села за письменный стол и чуть дрожащей рукой написала:

«Сегодня вечером в четверть девятого я отчетливо слышала голос моего покойного мужа. Он сказал, что придет за мной в пятницу в девять тридцать. Если я умру в назначенный день и час, я бы хотела, чтобы эти факты были обнародованы, поскольку они убедительно доказывают возможность общения с загробным миром. Мэри Хартер».

Миссис Хартер перечитала записку, вложила ее в конверт и написала адрес. Потом позвонила в колокольчик, на звук которого сразу же явилась Элизабет. Миссис Хартер встала из-за стола и передала ей записку.

— Элизабет, — сказала она, — если я умру в пятницу вечером, ты отдашь это письмо доктору Мейнеллу. Нет, — Элизабет собиралась было что-то возразить, — нет, не спорь со мной. Ты часто говорила мне, что веришь в предчувствия. Так вот — у меня предчувствие. Теперь еще одна важная вещь: я оставила тебе пятьдесят фунтов, но хочу, чтобы ты получила сто. Если я не смогу пойти в банк сама, прежде чем умру, мистер Чарльз присмотрит за этим.

Как и в прошлый раз, миссис Хартер властно оборвала жалобные причитания Элизабет. Исполняя свое решение, старая леди следующим утром заговорила на эту тему с племянником.

— Запомни, Чарльз, если со мной что-нибудь случится, Элизабет должна получить дополнительно пятьдесят фунтов.

— Вы очень мрачно настроены в последние дни, тетя Мэри, — шутливо заметил Чарльз. — Что такое может с вами случиться? По словам доктора Мейнелла, мы отпразднуем ваше столетие лет через двадцать или около того!

Миссис Хартер ласково улыбнулась ему, но ничего не сказала. Минуту или две спустя она спросила:

— Что ты делаешь в пятницу вечером, Чарльз?

Чарльз выглядел слегка озадаченным.

— Эвинги пригласили меня зайти и сыграть в бридж, но, если вы предпочитаете, чтобы я остался дома…

— Нет, — решительно сказала миссис Хартер. — Разумеется, нет. Я категорически против этого, Чарльз. Именно этот вечер я хотела бы провести в одиночестве.

Чарльз удивленно посмотрел на нее, но миссис Хартер не снизошла до объяснений. Старая леди была решительна и отважна. Она чувствовала, что должна пройти через это необычное испытание без чьей-либо помощи.

В пятницу вечером в доме было очень тихо. Миссис Хартер сидела в своем кресле с высокой спинкой, придвинутом к камину. Все ее приготовления были закончены. Этим утром она побывала в банке, сняла со счета пятьдесят фунтов и, вопреки слезным протестам Элизабет, отдала ей банкноты. Она разобрала и привела в порядок личные вещи и снабдила одну или две драгоценные безделушки ярлычками с именами друзей и родственников. Кроме того, она составила целый ряд инструкций для Чарльза. Вустерский чайный сервиз предназначался кузине Эмме, севрские кувшины — молодому Уильяму и так далее.

Она посмотрела на длинный конверт, который держала в руке, и вытащила из него сложенный документ. Мистер Хопкинсон, как она и просила, прислал ее завещание. Она уже внимательно прочла его, но теперь просмотрела заново, чтобы освежить память. Это был короткий, лаконичный документ. Пятьдесят фунтов — Элизабет Маршалл, в награду за верную службу. Пятьсот фунтов сестре и столько же кузине, а все остальное — любимому племяннику Чарльзу Риджуею. Миссис Хартер несколько раз кивнула головой. Чарльз станет очень богатым человеком после ее смерти. Что ж, он заслужил это. Ее дорогой мальчик всегда был так заботлив и не упускал случая чем-нибудь порадовать ее.

Она посмотрела на часы. Три минуты до половины десятого. Отлично, она готова и спокойна, абсолютно спокойна. Хоть она и повторяла себе эти слова не один раз, ее сердце билось часто и неровно. Сама того не сознавая, она была взволнована. Ее нервы были напряжены до предела.

Половина десятого. Радио включено. Что она услышит? Привычный голос диктора, сообщающий прогноз погоды, или далекий голос человека, умершего двадцать пять лет назад?

Ничего такого она не услышала. Вместо этого раздался другой звук — звук, хорошо памятный ей. Но в этот вечер он заставил ее замереть от страха, точно ледяная рука коснулась сердца. Кто-то возился с ключом у парадной двери… Звук повторился. Потом словно холодный ветер ворвался в комнату. Миссис Хартер уже не скрывала от себя, что испугана. Даже больше чем испугана: она была в ужасе. И внезапно ей пришло на ум: «Двадцать пять лет — долгий срок. Патрик теперь чужой для меня».

Ужас! Именно это чувство охватило ее. Тихие шаги за дверью, медленная прихрамывающая походка. Дверь бесшумно открылась… Миссис Хартер пошатнулась, едва держась на ногах; она не сводила глаз с дверного проема. Что-то выскользнуло из ее пальцев и упало за решетку камина. Сдавленный крик замер у нее в горле. В тусклом свете, падающем из двери, стояла знакомая фигура с каштановой бородой и бакенбардами, в старомодном викторианском сюртуке. Патрик пришел за ней! Ее сердце сжалось и остановилось. Бесформенной грудой одежды она рухнула на пол.

Часом позже ее нашла Элизабет. Сразу же вызвали доктора Мейнелла, Чарльз поспешно вернулся с партии в бридж, но миссис Хартер уже ничто не могло помочь.

Только через два дня Элизабет вспомнила о записке, оставленной хозяйкой. Доктор Мейнелл с большим интересом прочел ее и показал Чарльзу Риджуею.

— Весьма любопытное совпадение, — сказал он. — Мне представляется очевидным, что ваша тетка страдала галлюцинациями. Ей чудился голос покойного мужа. Она довела себя до того, что волнение оказалось гибельным, и, когда пришло назначенное время, умерла от шока.