Ольга Гусейнова - Твой совет online Страница 5

Из кабинета отца я выскочила в слезах. А уже у себя решила последовать его совету и подумать. Точнее, решить, что делать дальше.

Я металась по комнате, то заламывая руки, то нервно дергая длинную черную косу. Из-за того что мысли в голове носились растревоженным пчелиным роем, я не могла обдумать сложившуюся проблему.

– Что делать? – прошептала я, застыв перед открытой дверцей гардероба.

У его дальней стены сиротливо лежали, наверное, всего пару раз использованные две сумки для багажа. Я минуту смотрела на них, размышляя, пока не осознала, что вижу. Сумки для путешествий!

Как только идея четко оформилась, я испытала одновременно облегчение и страх.

Первое – потому что теперь у меня есть надежда избежать нежеланного брака, второе – потому что без родителей территорию нашего клана я ни разу не покидала. Было жутко об этом думать, но альтернативы побегу я не видела. Отец слишком четко обрисовал картину моего будущего и отступать от принятого решения явно не планирует. И моего «нет» для разрыва соглашения о браке с Аббазом будет недостаточно.

Метнувшись к письменному столу, я села и начала методично записывать все необходимое для побега. Затем, трижды перепроверив список, зарыдала, уткнувшись лбом в сложенные руки.

Как же больно, когда предают самые близкие, любимые… Ведь получается, они оба продали меня… И хотя в наших кланах среди знати такое часто бывает, выкуп платится, несмотря на отсутствие обоюдного желания и согласия у жениха и невесты. Заплатить выкуп – это дело чести для клана. Но Ронар… Ронар хуже зверя, и быть его женой… Более жалкую участь придумать сложно. А мама и отец… Как больно и обидно!

Стук в дверь заставил резко выпрямиться и быстро вытереть слезы. В комнату заглянула матушка, плавной скользящей походкой подошла ко мне. Замерла возле стола и внимательно осмотрела меня, сидящую сложив руки на коленях, как послушная ученица на уроке у строгой гувернантки.

– Послушай, Никеа, я понимаю, что тебе сейчас больно и обидно, но со временем ты…

Я тут же прервала ее, придав лицу равнодушное, отстраненное выражение:

– Я все поняла, мама!

Она неуверенно помолчала, глядя на меня, в выражении ее лица я уловила вину и печаль, но они слишком быстро исчезли. Может, показалось? Она еще минуту постояла, а потом, приподняв подол своего платья, степенно удалилась.

Ну что ж, выбора действительно нет. Как и времени на раздумья: чем ближе к свадьбе, тем более пристально за мной будут присматривать. Причем все члены клана. Ведь голод – не шутка, и любой заинтересован в том, чтобы общая казна клана пополнилась и за кровь можно было бы платить, как раньше.

К ужину я собиралась с особым тщанием, спрятав все следы слез и горя. И за столом сидела с идеально ровной спиной, как многие годы меня учила мама: ведь правильная осанка и плавная походка сразу покажут окружающим мое высокое положение. Ни на кого не смотрела, съела все до крошки, плюс под немного удивленными взглядами домочадцев выпила двойную порцию крови – она мне еще пригодится. Ведь теперь неизвестно, когда я смогу ее купить и возобновить ресурсы своего организма. Неделю продержусь без подпитки, но потом… Хотя о «потом» буду думать, если оно настанет!

Молча встала из-за стола и под подозрительными и внимательными взглядами отца и Димитра удалилась к себе.

Следующие часы я провела, тщательно отбирая то, что смогу взять с собой. Укладывая каждую новую вещь, взвешивала сумку в руке. Подъемная или нет? Было обидно, что почти все мало-мальски дорогие украшения хранились в сокровищнице отца. В моей шкатулке лежали лишь самые дешевые и простенькие – для повседневных платьев. Но, думаю, и они помогут прожить лишний сытый день.

Когда с вещами и основными сборами было покончено, наступила полночь. Я мышкой выскользнула из своей комнаты и направилась в сторону отцовского кабинета.

Повезло. Я никого не встретила по дороге, и родитель тоже отсутствовал: видимо, уже ушел отдыхать. Код от его личного сейфа я знала, поэтому без труда открыла тяжелую дверцу и заглянула внутрь. Трясущейся рукой вытащила мешочек с золотыми. Их оказалось не так много, как хотелось. Зато в сейфе я обнаружила небольшой заряженный арбалет и дюжину болтов к нему. Теперь у меня есть хоть какая-то защита в дороге.

Сердце колотилось от страха и чувства неправильности происходящего, но выбора у меня не было. Жизнь одна, и расплачиваться ею за чужие ошибки я не собираюсь!

Сначала хотела положить на место мешочка свое кольцо, которое передавалось дочерям многих поколений рода Лавейских, но передумала. Оно принадлежит мне по праву, и отказываться от своей родословной неправильно. Кровь не водица…

В свою комнату я вернулась на трясущихся ногах, а мне предстояло еще множество дел, и время поджимало. Я оделась в юбку-штаны, предназначенную для верховой езды и длительных пеших прогулок. Короткая куртка, подбитая мехом, и кожаные сапожки отлично согреют в пути: все же моя дорога лежит через горы, а погода в среднегорье по ночам теплом не радует.

Когда чуткий слух подсказал мне, что все спят, я подхватила довольно тяжелую дорожную сумку, закинула ее лямки на плечи и почти как рюкзак понесла из комнаты. Мой путь лежал в конюшню.

От страха быть пойманной подгибались ноги, но я, стараясь делать это бесшумно, кралась в конюшню. Оседлать свою Белянку – белоснежную красивую кобылу – оказалось минутным делом, а вот неслышно вывести – задачей посложнее. Но, видно, удача была на моей стороне.

Мы с Белянкой выбрались за ворота поместья, и только после этого я позволила себе вскочить в седло и направить лошадь вниз по дороге к поселку. В окнах домов огни не горели: все вампиры спали и, наверное, видели вторые сны. Сторожевики – крупные собаки, специально натасканные на охрану территорий клана от любого чужака или нежити, – знали меня очень хорошо, поэтому провожали спокойными внимательными взглядами.

Выбравшись с территории поселка и поднявшись немного по дороге вверх на плато, я остановилась и оглянулась, чтобы бросить последний взгляд на родовое гнездо. На дом, в котором прожила двадцать три года своей жизни. Тяжело вздохнула, а затем тронула бока Белянки, направляя ее в сторону гор. Ночь не бесконечна, а дорога предстоит длинная и опасная.

Глава 3

Несмотря на время, ни кабинет, ни его начальник не менялись, как будто ничто не властно над ними. И секунду назад я перенеслась в такое же пыльное, захламленное помещение, где вдоль стен стояло множество высоких железных шкафов с досье, какими-то секретными папками и прочей макулатурой. На столах поодаль лежали амулеты, магические предметы, вещественные доказательства и различные части чудовищ в баночках.

Вархар Саргович, как всегда, восседал в своем кресле, напротив него с угрюмым выражением лица расположился мой напарник, а рядом с ним – плачущая девушка.

И тут к ним присоединилась еще и я в купальном костюме.

– Что? – спросила без всякого почтения к начальству.

Раболепство никогда не было принято в Дозоре. Здесь, при постоянной опасности, научишься быть кратким, инициативным и несколько резким.

– Я отзываю тебя из отпуска, – невозмутимо сообщил шеф.

– Почему? – поинтересовалась я со спокойствием, которого совсем не ощущала.

– Первая причина – много работы… – начал пожилой севар.

Наш шеф обладал запоминающейся внешностью. Высокий, худой, узковатый в плечах. Длинный крючковатый нос и жидкие светлые волосы, заплетенные в косичку, своим видом напоминающую крысиный хвост, придавали ему особое «очарование».

– У нас всегда много работы, – прервала я начальство.

– А вторая, – невозмутимо продолжил Вархар Саргович, – это то, что твой напарник без тебя не может работать эффективно и ко всему прочему выводит из строя остальных защищающих.

Раш Сонха и по совместительству мой напарник в этот раз отказался от своего отпуска. И несмотря на то что принято, чтобы нападающий и защищающий отдыхали примерно в одно и то же время, я от своего отдыха отказываться не собиралась.

Я перевела взгляд на Раша, и мне сразу стало понятно, кто виноват.

Хмуро поинтересовалась у напарника:

– Что на этот раз?! Почему мне нельзя провести спокойно свой отпуск? Я ведь многого у тебя не просила! Всего семь дней. Прошло только два!

Не стесняясь присутствующих, я высказывала этому засранцу все накипевшее.

Начальник, привыкший к такому эмоциональному общению между нами, флегматично развалился в кресле и наблюдал. А вот молоденькая девушка от удивления даже перестала плакать. Она, широко открыв глаза, смотрела на меня, и я ее понимала: со стороны наш скандал смотрелся странно.