Галина Гончарова - Против лома нет вампира Страница 5

– Шла? Не взяла такси?

Учитывая, где был расположен этот клуб и где жила Катька! Не слишком это на подругу похоже. Это я фанатка спортивной ходьбы. С одного конца города на другой, даже не запыхавшись. Но прогулочка от «Волчьей схватки» утомительна даже для меня. Я бы добежала часа за два, ну так это я! А подруга бы неделю тащилась! Удивительно, что она так быстро дошла! Я бы ждала ее к вечеру.

– Да! Шла пешком.

Я закусила губу. Шла домой. Четкое выполнение приказа. Ей сказали – идти домой – она и пошла. А сказали бы бежать – бегом побежала бы? Полетела быстрее ветра? Да? Или нет? Черт его знает! Опустим за неясностью! Это как же надо, пардон, девчонку залюбить, чтобы у нее настолько мозги отказали?!

– Хорошо. Что ты сделала дома?

– Я сразу же легла спать. Даже не раздеваясь.

– А потом. Когда проснулась?

– Пошла в душ. Начала смывать все это… Ну, ты сама понимаешь! Следы остаются… кровь и…

– Я понимаю, – кивнула я. – Ты начала смывать следы – и все вспомнила?

– Да! Я оделась – и позвонила тебе! Юля, что мне теперь делать?! Я стану вампиром?! Что происходит?

Она бы еще спросила, сколько позвонков у жирафа! Что происходит? Да я-то откуда знаю! Я вам кто – Баффи-истребительница вампиров, что ли?! Или профессор Ван Хелсинг? Женская реинкарнация! Ага, счаз-з-з… Не смешно! И вообще, вся эта история – маразм чистой воды! Не верю я в вампиров. НЕ ВЕРЮ! И точка.

– Катя, ты посиди и помолчи чуток. И дай мне еще раз осмотреть укус.

Катя послушно наклонила голову. Я уставилась на две алые дырочки. Может, и осенит мыслью… Осенило. Но такой, что хоть удавись. Давиться я не стала. Может, Санек Македонский тоже такой был? Стоял, смотрел на Гордиев узел, репу чесал, а потом и решил: «А дай-ка я по нему рубану чем потяжелее!» Рубанул – и пошел завоевывать планету. И правильно! А чего мелочиться-то?

– Кать, ты извини, постарайся не впасть в истерику и все такое, но можно мне попробовать… нет, не укусить тебя, но просто прикинуть, какие должны быть клыки? Какой размах? Они же для всякого животного разные! Не кусать! Просто дотронуться зубами?

– Можно, – кивнула подруга. И вздохнула. Печально так.

Я аккуратно повернула ее голову и попробовала прижаться клыками к ранкам. Получилось плохо. Просто потому, что у кусавшего расстояние между клыками, да и сами зубки были больше, чем у меня. И все же – что это может быть?! Высшие Силы! Ладно, у меня, как у Холмса, две гипотезы… Эй, минутку! Как это я раньше не заметила?

– Кать, а вчера на тебе крестик был?

– Крестик?

Катя недоуменно захлопала глазами.

– Ну да! Ты же почти никогда не снимаешь цепочку!

Что верно, то верно. Катины родители не были религиозными, но в Бога верили. Что Катя от них и переняла. Ее крестили, и она постоянно носила дорогой золотой крестик. Почти постоянно. Она не надевала его только на пляж. Я всегда смеялась над этой ее привычкой. Мои родные и близкие не были ни религиозными, ни верующими. Меня вообще воспитывали очень своеобразно, прививая желание в первую очередь думать, а во вторую уже следовать чужим мыслям и словам. Те же заповеди. Не укради, не солги, не убей… Они хороши, но всегда ли они хороши? Или это просто придумали люди, которые боялись взять на себя ответственность?! Ведь очень просто сказать: «Бог велел прощать и возлюблять». Очень. Гораздо сложнее принять сложное решение.

– Юлька! Я вспомнила!

– Что ты вспомнила? – Катя оторвала меня от моих мыслей, и я немного разозлилась.

– Точно! Вчера я надела свою бирюзовую кофту. Помнишь, ту, без плеч!

Кофту я помнила. Если ее можно было так назвать. Просто возьмите кусок ярко-голубой материи, оберните его полосой от талии и чуть повыше сосков, а потом подвесьте его на петлю, на шею – вот оно и будет. Конечно, крестик пришлось снять. С такими майками на шее ничего не носят. Хотя у нас сейчас все носят, но Катька – девушка с хорошим вкусом и точно знает, что обвесившись золотом, можно стать только вульгарнее. Это Наташа может на себя по три цепочки, два браслета и пять колец нацепить. А Катька – нет. Что пристойно быку, то вульгарно Юпитеру.

– А крестик оставила дома?

– Да. Надела я его только после душа! И тогда… точно! Вот тогда-то я все и вспомнила! Юлька, что со мной происходит?!

Хороший вопрос. Вот бы еще получить такой же хороший ответ!

– Кать, а ты сама «Графа Дракулу» не помнишь?

– Еще мне не хватало такую чушь помнить!

Ну разумеется! Это же не закон Ома!

– А стоило бы! Мне кажется, что ты попала под вампирский гипноз.

– Что?!

Что-что! А что я могу сказать?! Все просто! Если психически нездоровый человек убеждает тебя в том, что земля – квадратная, не стоит трясти у него перед носом фотоснимками из космоса. Он все равно не поверит, а вам может и достаться. Куда как проще предложить ему слетать и лично проверить. А вы потом поверите ему на слово. Так же и тут. Вампир? Да, конечно, хорошо! Хоть вампир, хоть оборотень, хоть Чебурашка в рыцарских доспехах! Я уже со всем согласная. Только успокойся. И не дави мне на психику!

– То самое.

Слова вылетали легко и просто. Катька смотрела на меня квадратными глазами.

– Если это был вампир – он попросту загипнотизировал тебя. Пока на тебе не было крестика – ты оставалась под гипнозом. А потом, когда ты его надела, ты вспомнила все, что было, и решила прийти ко мне за помощью.

– Ты думаешь?

Я пожала плечами. Врать получилось легко и элегантно.

– А что еще я могу думать? Я почти ничего не знаю о вампирах. Просто у меня память хорошая на всякую антинаучную литературу.

– И что мы теперь будем делать?

Уже «мы»? Как это мило! Но не посылать же ее? Подруга все-таки! Хм, подруга. Хорошо, ради нашей дружбы я ее никуда не посылаю. И что? Пойду вместе с ней? Мученики за компанию? Они были подругами при жизни, они остались подругами после смерти. Вампиршами. Вампирессами? Кровососками? Эй, я что – все это думаю всерьез?!

И тут же ответила сама себе.

Совершенно всерьез! Но только за неимением другой информации. Что-то же думать надо. Хотя…

А как тебе такая версия, а, Юлия? Катьке просто подсыпали наркотик. Или как-то еще подсунули. Кажется, можно дать человеку наркотик даже при поцелуе. Надо было побольше почитать в интернете по этой теме, а я вот не удосужилась. Но от наркотиков еще и не такое натворить можешь. А укус? А что укус? Не зоофилия же? У кого какие вкусы в постели. Кто-то поминает маркиза да Сада, кто-то наоборот – мазохист и читает Леньку фон Захер-Мазоха. (Фамилия – шик, правда? Станешь с такой на людей бросаться…) И – чего уж там – мои практические познания в этом тонком деле вообще нулевые, поэтому всех видов извращений я могу и не знать. Может, у нас новая мода у садистов пошла – клыки наращивать? Ох, опять я задумалась.

– Мы ничего делать не будем.

Катя посмотрела на меня глазами побитой собаки, и я выругалась про себя. Фыркай не фыркай, но она моя подруга. И я должна помочь ей. Хотя не уверена, что она помогла бы мне.

– Ты сейчас ляжешь спать, а я посижу, подумаю и решу, что мы будем делать дальше.

– Юлька, ты не понимаешь! А если он придет за мной? Ночью?

– Хм-м…

Если бы да кабы, да во рту росли бобы… Интересно, как этот загадочный ОН явится сюда? Как он вообще узнает, что Катька на даче, и найдет эту дачу? А что за нами не следили – это точно. Что я, простых вещей не вижу? Тут на три километра вокруг никаких следов, кроме моих и Катькиных. Но с истеричными девицами спорить – себе дороже.

– Хорошо, ты ляжешь прямо здесь. Я тоже. Эти кресла раскладываются, так что проблем у нас не будет. Сейчас поищу постельное белье. Хотя лучше, наверное, два одеяла и подушки. Все равно придется спать не раздеваясь. Дом большой, одной мне его не протопить как следует, так что если мы разденемся, то к утру замерзнем.

– Спать в одежде?! Представляю, что с нами будет к утру.

– Представляй. Можем отправиться домой пешком. Конечно, уже темно, но дорогу я знаю.

– Ты что! Если это… вампир… Я никогда не решусь выйти на улицу после заката!

Я не стала спорить с этим утверждением. Завтра позвоню Катькиным родителям и предложу отправить ее куда-нибудь на Гаити. Или Таити. Не важно. Пусть отдохнет где-нибудь подальше от родного городка. Радикальная психотерапия.

– Тогда посиди немного. Я сейчас принесу одеяла.

– Я с тобой!

Я поморщилась, но ничего не сказала. Катя боится. И моя ирония сейчас ничего не даст. Раньше надо было с этим начинать. А теперь это невозможно. Реальны ее страхи или нет – но она здесь, в моем доме. Она пришла просить помощи, и я постараюсь ей помочь. Хотя бы так. Если для ее душевного здоровья нужно таскаться за мной хвостом – пусть таскается!

Катя просто приклеилась ко мне, пока я доставала подушки с одеялами, приносила еще дров, готовила ужин и звонила дедушке. Мой дед – это нечто. Я им восхищаюсь. И не стесняюсь громко говорить об этом всему миру. Константин Савельевич Леоверенский – прошу любить и жаловать. Когда началась Великая Отечественная война, ему было только двенадцать лет. Совсем мальчишка. Но характер у него и тогда был тот еще. Бросишь в речку – и речка испарится…