Галина Гончарова - Против лома нет вампира Страница 8

Я подумала еще – и заклеила Кате рот. Сложила поудобнее свое оружие и сотовый телефон – так, на всякий случай. И уставилась на подругу. И, разумеется, задремала. Не выдержала. А вы попробуйте сами смотреть на что-нибудь одно. Поневоле уснете. Но почти тут же очнулась. От Катиного мычания. Она, по-прежнему с закрытыми глазами, вертелась на кресле и пыталась что-то сказать, Но не получалось. Пластырь не давал. Кажется, она хотела встать, но веревки не пускали. Хорошие такие, крепкие, раньше кресло разломаешь, чем веревки разорвешь! И меня это радовало. Тем более что Катька проделывала все это с закрытыми глазами. Ну, как лунатик! Ладно, мы с ней днем поговорим! Я устроилась поудобнее – и тут в дверь громко постучали.

Я подскочила в кресле. Но хоть удавись, а надо идти открывать. Если это милиция или кто-то из соседей, которые заметили свет и дым, лучше все разрулить сейчас, а не ждать наряда с ментами.

– Кто там? – громко спросила я.

– Андре!

Голос мне был определенно незнаком.

– И кто же вы такой, Андре? – попыталась я выяснить я из-за двери.

– Откройте! – в голосе была сила и ярость. Ярость человека, который привык к повиновению. Мне было глубоко плевать на то, к чему он привык, но почему бы не выполнить его приказ… наполовину?

Надо только поднять щеколду и открыть для выяснения обстоятельств маленькое окошко, которое дедушка вырезал в двери, а потом затянул проволочной сеткой, чтобы никто в него лапы не совал. Совсем не то что неудобный глазок. Через окошко можно осмотреть всю округу – только не надо прижиматься к нему лицом. Но этого я делать и не собиралась. Человека, стоящего в снегу, я никогда не встречала. И даже немного пожалела об этом. Он был очень красив. Его красота просто била в глаза. Если бы я рисовала бога солнца – я бы нарисовала его именно таким. Высоким, стройным, мускулистым, с гривой блестящих золотистых волос, ниспадающих в беспорядке на широкие плечи, обтянутые черной кожаной курткой, с ярко-голубыми глазами, бледным лицом и ярко-алыми губами. Кроваво-алыми губами, из-под которых едва заметно виднелись белоснежные кончики клыков. Я подумала, что он может спрятать их полностью – но не хочет? Нарочно выставляет напоказ, чтобы дать понять, кто он такой? Эй, я что – верю в вампиров?! А закусывать такие новости я не пробовала? И вообще, на основании чего я так решила – кончиков клыков? С каких пор это для меня аргумент? Если есть силиконовые груди и контактные линзы, кто сказал, что не бывает псевдоклыков? Дракулу же как-то снимали? Интересно, этот тип купил зубки в магазине смешных ужасов или все-таки Катя угадала насчет дракуленышей? Кому как, а мне проще выучить теорию вероятности со всеми формулами, чем поверить в вампиров. Мои глаза скользнули ниже по его телу. Красив. И прекрасно это понимает. Ярко-голубая рубашка подчеркивает цвет глаз, брюки плотно обтягивают ноги и все остальное, не оставляя места воображению. Короткие сапоги не спасают от снега, но блондин, похоже, не замечал холода. Я опять перевела взгляд на его лицо. Он очаровательно улыбнулся.

– Юля? Так ведь вас зовут?

– А вам какое дело?

У него с самого начала не было шансов. Просто потому, что он мне понравился. Очень понравился. По-настоящему. И это заставило меня ощетиниться во все стороны, как дикобраза. Будь в нем хотя бы на грамм меньше самодовольства – я была бы мягче. Сейчас сработал «синдром Катрин». Дедушка прозвал так мое обращение с более красивыми людьми. Все детство рядом со мной была Катя, очаровательная в любую погоду, как нос картошкой мисс Фриды Бок. Я всегда оказывалась в ее тени. Сперва я страдала, потом старалась не обращать на это внимания, а после начала задираться со всеми, кто был также красив, как она. Я не могла завидовать, но я могла огрызаться! Естественно, Андре, или как там его, вызвал у меня обострение комплексов – и, соответственно, я начала хамить ему прямо с порога.

– Мы будем говорить об этом, стоя по колено в снегу?

– Лично я нахожусь в доме, и меня это вполне устраивает, – справедливо заметила я.

– И вы не хотите пригласить меня?

Голос его стал невероятно мягким, бархатным, ласковым и зовущим. Таким голосом только приглашать на свидания. Я едва устояла. И решила сказать гадость.

– А мы стриптиз на дом не вызывали!

Сперва на его лице появилось удивление. Даже челюсть слегка отвисла. Не слишком эстетично. Зато я убедилась, что клыки настоящие. Или все-таки нет? Я слышала, что сейчас можно нарастить испорченные зубы. Можно ли нарастить клыки? Спросить, что ли?

– Да как ты смеешь, девчонка!

По коже у меня пробежали мурашки. Шипящий голос хлестнул по нервам. Приятный контраст после сахарного сиропа. Наверное, по его сценарию я должна была упасть на колени и молить о прощении, но в моем-то листке ничего такого не значилось. Режиссер попался не тот. Я из любой драмы комедию вылеплю! Вместо испуга я разозлилась еще сильнее.

– Представьте себе – смею. Особенно учитывая то, что я в доме. За прочной дверью… Они настоящие или это металлокерамика?

Кажется, мне удалось его ошарашить еще раз. Ну, бог любит троицу.

– Они?

– Клыки, – наивно пояснила я. И даже похлопала глазами. Получилось?

Человек опять очаровательно улыбнулся. Решил сменить манеру общения? Клыки показались во всей красе. Сантиметра под два с половиной. Ну и ну! Улыбка добавила еще пару сотен градусов к окружающей среде. Как под ним только снег не расплавился?

– Хотите потрогать?

– Ага. Ломиком. Или кирпичом. Вам что больше нравится? Мне для вас ничего не жалко!

Моей искренности мог бы позавидовать сам Станиславский.

Улыбка мгновенно исчезла. В голубых глазах блеснул гнев.

– Не дерзи мне, девчонка!

– Что хочу, то и ворочу! Это вообще-то мой дом и мой участок. Какого дьявола вам здесь надо?!

Я разозленно уставилась на него. Лицо в лицо, глаза в глаза. Наши взгляды встретились. И в следующий миг что-то произошло. Что-то странное. И очень страшное. Попробую описать это так, как почувствовала. Словно громадный водопад пронесся по моему сознанию. Водопад ночи. Из голубых глаз хлынула тьма. Она обволакивала меня, успокаивала, обнимала мягкими теплыми руками. Все было так хорошо! Жизнь была прекрасна, все были счастливы и все любили меня. И все будет еще прекраснее, как только я открою дверь. Нужно только открыть ее и пригласить Господина войти внутрь. Совсем чуть-чуть. Разве это сложно? И я буду так счастлива, как никогда в жизни. Тьма переливалась синими всполохами – и это было так красиво! Чужая воля гнула и ломала меня как соломинку – и это было невыразимо приятное ощущение. Мои руки сами по себе откинули одну цепочку с двери, потом вторую. Теперь ключ. Где же он? Изнутри замок тоже запирается на ключ! И его надо найти! Как можно скорее! Сейчас же!

Руки лихорадочно шарили по комоду, сбивая на пол какие-то вещи. Ну да! Я положила ключи в ящик! Я дернула его, едва не вывалив себе на ногу вместе с содержимым, и судорожно запустила внутрь обе руки! Ай! Ладонь резко приложилась к подушечке для иголок. Та уже давно продырявилась, и теперь иглы торчали из нее во все стороны, как из ежа. Острия впились мне в ладонь, и я взвизгнула. Боль отрезвила меня. Куда-то исчезло страстное желание служить и подчиняться! А оно вообще было? Было. Что я делаю?! Ищу ключ? И собираюсь пригласить в дом этого… это… существо? Да я в своем уме?! Что за бред! Никаких компромиссов! Никаких приглашений! НИ-ЧЕ-ГО! Я медленно осела на пол. Ноги как-то плохо слушались. Наверное, испугались!

– Юля, – позвал голос за дверью.

Но теперь он уже не был ни добрым, ни ласковым. Только повелительным. И омерзительно самодовольным. Хозяин получал очередное доказательство своей силы и наслаждался этим. Получал удовольствие, растаптывая чужие души! Тьма в моем разуме рассеялась. Я схватила маленькие ножницы из набора – и что было сил ткнула себя в ногу. Куда-то в бедро. Стало ужасно больно, но мне полегчало. Лучше уж боль, чем эти синие всполохи. На глаза мне попалась связка ключей. Она лежала как раз под подушечкой с иголками. Я схватила ключи и что было сил швырнула их куда-то в коридор. Они тоненько звякнули и исчезли в темноте. Вот так! Фиг я теперь разыщу связку, ни на что не наткнувшись. И днем-то, я чую, все обматерить придется. А ночью, с единственной свечкой вместо лампы? Часа три провожусь.

– Поторопись, – приказал голос за дверью.

Только не смотреть ему в лицо! В глаза! Это же гипноз! Я читала о таком! Читала… Но не думала же, что попадусь сама! Я готова была расцеловать игольницу даже с риском исцарапаться. Но надо ответить. И достойно ответить! Чтобы знал, вражина!

– Пусть тебе северный олень дверь открывает! Проваливай, не то я возьму дробовик и сделаю из тебя симпатичное решето!

Молчание за дверью могло быть только заинтересованным, и никак иначе. Я ткнула ножницами в ранку от иголок и по руке побежала кровь, грозя запачкать одежду и пол. Я слизнула ее, нарочно растравляя царапину языком. Больно. Но это лучше, чем попасть под вампирское – или чье оно там – очарование. Жизнь дороже.