Сергей Пациашвили - Калинов мост. Змей Горыныч Страница 8

Глава 6.

Змеиная Застава.

Струя со звучным журчанием падала на землю, Гарольд нарочно мочился на виду у всех, в чистом поле перед целым войском защитников заставы. Братья-печенеги и Эдвард Хромой смеялись его выходке. Наконец, вернулся и Олег, передав грамоту обратно в руки Филиппа.

– Порядок, – проговорил он, – можно ехать.

И богатыри стали спешно забираться на коней. Воевода Всеволод Хрящ позволил им пройти на заставу. Ратмир никогда прежде не видел застав, с виду это было обычное поселение, только укреплённое. Здесь было много деревянных строений, над которыми возвышался такой же деревянный христианский храм. Рядом с ним находилась оборонительная крепость. Стены заставы изнутри были оборудованы специальными помостами и лестницами, позволяющими подняться на самый верх и в случае чего отстреливаться от врагов. Жители заставы не выглядели могучими воинами, а были больше похожи на простых крестьян, было здесь не мало женщин и даже детей. И, тем не менее, защитники заставы все были в кольчугах с копьями. Воевода не спускал глаз с гостей.

– Не плохо ты тут отстроился, Всеволод, – проговорил Гарольд, – за три года-то. Местные помогали?

– Помогали, – без доли приветливости отвечал Хрящ.

– Где разместишь нас, воевода? – спрашивал Олег.

– Места здесь много, – говорил Всеволод, – мы сделали много строений на такой случай.

– А «мы» – это кто? Помнится, Вольга тут всего две сотни оставлял, а вас тут мужчин одних не счесть, а ещё женщины, дети, откуда это всё, воевода?

– Это местные, – отвечал Хрящ, отводя взгляд, – местные волхвы помогли.

– Волхвы? – с нескрываемым сарказмом проговорил Гарольд, – и что, эти волхвы тоже тут живут, на заставе?

– Здесь живут все, кому я позволяю здесь жить.

– Ясно, ясно, воевода, – отступил Гарольд.

– Нужно поговорить, с глазу на глаз, – заговорил теперь Олег.

Всеволод тут же пригласил его идти за собой. Прочие защитники заставы принялись размещать богатырей. Строения, в которых им предстояло жить, были больше похожи на казармы. Вдоль стен были расставлены лавки для сна, застеленные соломой, во дворе умывальник и уборная. Ратмир, едва держась на ногах от усталости, тут же повалился на одну из таких лавок. Другие богатыри принялись обживаться. Кто-то поснимал горячие кольчуги, оголился до пояса и принялся умываться колодезной водой, кто для начала решил позаботиться о своих конях, чтобы те были накормлены и напоены, как следует. Лишь один Ратмир не участвовал в этой суете. Он наблюдал, как полуголые богатыри пытаются обнять местных девок, видел не добрые взгляды местных мужчин и потому чувствовал, что скоро здесь нагрянет беда, и ему меньше всего хотелось находиться здесь, когда это случиться.

– А ты чего здесь? – послышался голос Филиппа, – есть хочешь?

– Не знаю, хочу, наверное, – отвечал Ратмир.

– Не знаешь, хочешь ли ты есть? – усмехнулся где-т совсем рядом узколицый печенег Госта, – ну ты и чудак. Сегодня на нас вся застава будет готовить угощение, думаю, Олег заставит их постараться.

– Местные не рады нашему приходу, – проговорил Ратмир так, чтобы его услышал только Филипп.

– Да, это уж точно, – уселся с ним рядом на лавку грек, – Всеволод никогда не отличался большой верой, да и на заставу он был сослан в качестве наказания. А теперь оказалось, что он с чародеями дружбу водит.

– Но это же вроде не запрещено. Волхвы же наши друзья, по договору, это колдуны – враги.

– По договору волхвы не должны без особого разрешения показываться в городах, свободу они получили только в деревнях, и в деревнях у людей осталась свобода выбирать любую веру, старую или новую, хоть дань с них собирают всё равно христиане. Здесь же застава, почти город, ни на одной заставе волхвов нет. Да и женщинам на заставах делать нечего. Если враги захватят заставу, не пожалеют никого, всех прикончат. Всеволод много законов нарушил, как бы не пришлось нам ещё биться с его богатырями.

Но другие богатыри не разделяли тревог и опасений Филиппа. Гарольд с товарищами, казалось, даже жаждал какого-нибудь конфликта, чтобы проверить на прочность местных витязей, выяснить, насколько они могут называться богатырями. В любом случае, если иные из них и участвовали в настоящих сражениях, то старый скандинав всё равно пережил больше битв. Вскоре полная женщина лет сорока позвала богатырей к ужину, и все они дружно направились в другое помещение, на другом конце заставы. Воевода Всеволод и сотник Олег находились уже там, сидели во главе стола. Гарольд тут же подсел к ним, чтобы выяснить, до чего они договорились. Ратмир в числе прочих готовился к трапезе, возможно, запах от него был много хуже, чем от его спутников, поскольку он едва нашёл в себе силы, чтобы помыть руки. Женщины не спеша заставляли стол едой. Прямо перед носом Ратмира какая-то совсем юная девушка поставила блюдо с обжаренной курицей. Художник поднял взгляд и замер в оцепенении. Он слово увидел прекрасного призрака. Это была она, те же большие голубые глаза, те же русые волосы спадали на плечи из-под завязанного на затылке платка. Девушка заметила его пристальный взгляд и, смутившись, поспешила уйти. Нет, это была всего лишь одна из местных юных красавиц, невинное дитя, но как она была похожа на Милану. Нет, не на ту Милану, которой она стала сейчас, мать ребёнка Путяты, жена тысяцкого, а на ту, которой была раньше, когда признавалась юному художнику в любви. Видение настолько захватило Ратмира, что он даже не прикоснулся к еде, когда другие уже приступили к трапезе. Но грубый толчок в плечо от Айрата заставил его опомниться и начать есть. Гарольд в это время уже хохотал над чем-то рядом с сотником и воеводой, и даже хмурый Всеволод улыбнулся его пошлым шуткам. Но когда скандинав вышел из-за стола, он был уже совсем не весел. От вина он теперь шатался из стороны в сторону и торопился по нужде на улицу. Многие богатыри уже были пьяны, это был не добрый знак. Благо, они не были вооружены, всё оружие и кольчуги остались в казарме. Ратмир тоже испил вина, это позволило ему избавиться от видения, которое никак не хотело пропадать. Тоска охватывала его, в то время как другие пили и смеялись. Однако вскоре все затихли, услышав на улице шум и ругань. Один из богатырей вышел посмотреть, а затем, запыхавшись, забежал обратно.

– Там… Гарольд….

Олег тут же вскочил с места и бегом направился на улицу, остальные побежали за ним. За спинами богатырей Ратмир с трудом разглядел скандинава с разбитой в кровь губой, возле которого на земле валялись два мужичка с разбитыми в кровь лицами.

– Что случилось, Гарольд? – спросил Олег.

– Да чёрт бы их побрал, сосунки, будут ещё указывать мне, где мне мочиться. Это же застава, чёрт бы её побрал. Как будто я никогда не бывал на заставах.

– Гарольд, здесь же женщины, дети. Будь добр, прошу тебя, держи свой отросток в штанах.

– Слушаюсь, сотник, – сплюнул кровью скандинав, – только не место бабам и малым на заставах.

– Пусть идёт спать, – произнёс Всеволод.

– Да, я отведу его, – согласился Олег, – вы тоже все расходитесь, – обратился он к богатырям, – хватит, отужинали уже.

И приобняв Гарольда за плечи, сотник повёл его за собой. А Ратмир снова увидел своё видение. Она стояла в стороне и наблюдала за происходящим. Заметив взгляд Ратмира, девушка повернулась и спешно начала уходить. Но он догнал её, хоть ещё и не знал, что сказать, но вино развязало ему язык.

– Прости нас, – говорил он, – это же Гарольд. С ним всегда так. А ведь он меня ещё учит ратному делу. Представляешь, каково мне его терпеть? А эти двоя, кто они, ты их знаешь?

– Это мои братья, – проговорила девушка.

– Братья? Родные?

– Нет. Они сыновья воеводы Всеволоды, я тоже его дочь, значит, для меня они – братья, хоть матери у нас и разные.

– Вот как. Тогда Гарольд точно зря погорячился. Но и им следовало думать, он же вдвое старше каждого из них. Сколько им лет, 16, 17?

– Игорю – 19, Вацлаву – 18.

– Ну вот, я и говорю. Гарольд, он же как скала, они бы ни за что с ним не справились.

– Чего тебе нужно, богатырь? – раздражённо остановилась вдруг девушка.

– Меня зовут – Ратмир, – проговорил он, – я лишь хотел… я… просто… а как твоё имя?

Но девушка лишь смерила его оценивающим взглядом, отвернулась и пошла своей дорогой. В этот момент Ратмир готов был провалиться сквозь землю, но вино помогло ему, и вскоре он уже почти забыл о той неумелой попытки завязать разговор. Юный художник, шатаясь, шёл в сторону богатырских казарм и вспоминал какую-то старую новгородскую песню, как вдруг услышал знакомый хриплый бас Гарольда.

– Он дурачит нас, этот старый собачий хвост, – твердил скандинав, – нужно проучить его, поставить на место.

Ратмир прижался к стене здания, чтобы его не заметили, и стал слушать.

– Да, слишком уж он заважничал, – соглашался Олег, – я всё пытался выяснить у него, куда пропадают гонцы. И знаешь, что он мне ответил? Говорит, может упыри их схватили. Говорит, в последнее время в округе развелось слишком много вурдалаков. Нападают на скот и на людей, пьют кровь. Представляешь? И даже не попытался объяснить, почему, не получая вестей из Новгорода, он ничего не предпринял, не захотел узнать причину. Скоро ведь сбор дани.