Ник Перумов - Память пламени Страница 9

– Вернёмся, – вздохнул Познавший Тьму и повёл рукой вдоль вздымающейся и опадающей, словно грудь тяжело дышащего исполина, серой границы. – Неназываемый наступает. Его логово пухнет, увеличивается, растёт. Медленно, но растёт.

– А где этот его Путь? – Сигрлинн медленно шла среди плавающих в воздухе огоньков, касаясь их кончиками пальцев. – Его ведь нельзя начертать, верно?

– На этой карте – нет, нельзя, – покачал головой Хедин. – Как нельзя начертить русло Реки Времени. И, конечно, эти огоньки – лишь малая толика миров, близких к границе. Я показал лишь важное. Путь пролегает частенько сквозь складки Межреальности, те самые, где, как говорится, «пространство сходит с ума» и где даже мы, Боги Равновесия, бессильны. Там, правда, никого и ничего нет, кроме искажённого, изломанного сущего.

– Ой ли? – сощурилась она. – Вот так всегда думаешь, мол, никого там нет – ан кто-нибудь да найдётся!

– Не найдётся, – покачал головой Хедин. – Мы пытались. Во всяком случае, Путь у Неназываемого выходит рваный и ломаный.

– Но всё-таки часть его нам доступна? – настаивала Сигрлинн. – Что если по нему ударить?

– Мы думали об этом. Но дело в том, что сам по себе Путь никому вреда не причиняет. Причиняли и причиняют козлоногие, возводя его. Поскольку им, как оказалось, требуется нечто вроде Магии Крови, то есть колоссальные жертвоприношения, разрушение целых миров, высасывание их досуха, чтобы возвести очередную лигу.

– А если ты разрушишь уже ими отстроенное? Возвращаться тогда придётся, а мировто подходящих поблизости уже не сыскать!

– И об этом мы думали. Впрочем, не только думали, но и делали. Мы вообще старались выводить смертных из тех миров, где точно не смогли бы удержаться – и куда успевали им на помощь, – Хедин совсем помрачнел и отвернулся. – Но ты даже не спросила, что такое сам Путь.

– Я догадываюсь, – Сигрлинн неожиданно зябко обхватила себя за плечи. – Западная Тьма, как ты помнишь, состояла не только из меня и брандейцев.

– И об этом мне тоже надо тебя спросить, Си.

– Спросишь, – посулила она. – Но докончим сперва с войной. Что вот это там такое, горящее? Где пламя?

– Три мира. Ничем друг с другом не соединены, они даже не рядом. Два мира совершенно обычны, третий – с особым сродством к магии.

Сигрлинн кивнула.

– Это где без чародейства нельзя даже дышать? Где выжили одни лишь природные волшебники?

Хедин кивнул.

– Твои подмастерья, наверное, все оттуда? Я имею в виду – из подобных миров?

– Нет. Выросшие там не способны научиться ничему новому. Для них магия и в самом деле – как дыхание. Обычный человек сможет дышать чаще или глубже, может затаить дыхание – но огонь он не выдохнет, как бы ни старался. Так и здесь. Преподавать тамошним какие-то иные заклятия – вообще любые заклятия! – нет никакого смысла.

– Вижу, ты пытался, и не раз, – проницательно заметила Сигрлинн. – У тебя взгляд разочарованный до сих пор, стоило тебе об этом вспомнить.

– Именно что… Пытался. Потом бросил.

– Так что же, там сейчас война, в этих трёх мирах?

– Война, Си. Козлоногие напирают. Через лжепророков создаются жуткие предсказания, которые потом оправдываются.

– Но что же твои подмастерья?

Хедин досадливо потупился.

– Не люблю это их прозвище. Сам когда-то придумал, казалось, мол, чего тут такого, подмастерья – они подмастерья и есть. А вот потом как-то стало коробить. Словно не могу дать им всего, чего они достойны.

Сигрлинн легонько вздохнула.

– Понимаю. Ученики, которые не Ученики. Без Зерна Судьбы. Но это едва ли справедливо, мой Хедин. Они пошли за тобой, и они счастливы. Ведь верно?

Он кивнул.

– Да. Они – те, кто пошёл за мной, кто поверил в меня, кто помогает мне. Соратники, но… не Ученики.

– Чем они отличаются от тех, кто создавал Ночную Империю? От тех, кто управлял ею? Кроме Зерна Судьбы?

– Тебе ли спрашивать такое? – удивился Познавший Тьму. – Тебе ли, имевшей многих настоящих учениц, не знать, какую связь меж Истинным Магом и его Учеником рождает принятие такого Зерна?

– Я знаю, Хедин, милый мой. Я знаю. Но кроме этого? Что ещё?

– Их много, – отвернулся он. – Полки. Настоящее воинство. Ученики… их чувствуешь. Они часть тебя, как был частью меня Хаген.

– Прости, – тихонько сказала Сигрлинн. – Я знаю, ты их любишь. И страдаешь, что не можешь дать им того, что давал тому же Хагену и другим, до него. Ох, мы опять о чём-то другом…

– Да, они сражаются во всех трёх мирах, – мрачно сказал Познавший Тьму. – Почти все. Кроме Гелерры, Ульвейна с Аррисом и Арбаза. Эти со своими защищают Хьёрвард. Туда прорываются быкоглавцы, а за ними мне чудятся Дальние.

– Чем я могу помочь? – в лоб спросила Сигрлинн. – Отправлюсь куда скажешь. Могу возглавить…

– Стой, стой, стой, – Хедин поднял руку. На висках его проступил пот. – Зачем тебе туда? Зачем в бой?

– Разве ты забыл? Я буду горда и счастлива, если мне удастся сразиться плечом к плечу с тобой.

– Закон Равновесия… – начал было Познавший Тьму, но Сигрлинн только поморщилась.

– Закон – это для вас с Ракотом. Вы Боги, и Сущее надело на вас эти вериги. А я? Я никто. Или, вернее, я невесть кто, мы это уже обсуждали.

– Неважно, – покачал он головой. – Для Весов твой статус вторичен. Если в рядах моих… моих полков появится некто с твоей силой, равновесие пошатнётся.

– И что тогда?

– Что тогда? Откуда ни возьмись вынырнет какой-нибудь адепт Хаоса, или слуга Неназываемого, или просто безумный маг – если не местный божок – поистине ужасающей силы. Чтобы справиться с ним, нужно или вмешательство нас с Ракотом, или целый полк моих… моих… детей, – наконец нашёлся он.

– Детей… – с непонятной горькой улыбкой покачала головой Сигрлинн. – Ну, пусть детей. То есть маятник начнёт раскачиваться, придётся прибегать ко всё большей и большей силе… верно?

Он кивнул.

– Поэтому проще, лучше… милосерднее оказалось подобное побеждать подобным. Было у нас такое – мятеж, большой мятеж, его в разных хрониках прозвали «восстанием Безумных Богов». Подавлять его пришлось магам, обычным магам из смертных. Они справились. А вот когда мы с Ракотом вмешивались напрямую… хорошо, когда дело заканчивалось только открытием порталов из гибнущих миров.

– Ого, – Сигрлинн задумалась, чуть прикусила губу, словно девчонка-школьница.

– Ты была права со своим Орденом. Нам лучше всего действовать именно так. Руками других, как бы постыдно это ни звучало.

– Вот потому-то Ракот так и любит оборачиваться варваром, сознательно отказываясь от громадной части собственных сил?

Хедин вновь кивнул.

– Говорит, что не в силах сидеть сиднем, пока другие умирают. Берёт меч, оборачивает плечи шкурой и…

– Его непременно следует познакомить с какой-нибудь из Огненных Дев, – с невинно-озабоченным видом бросила Сигрлинн. – Почему он до сих пор один? И что же, он так и оставался одинок всё это время?

– Предлагаешь посплетничать? – усмехнулся Познавший Тьму.

– В своё время Поколение только этим и занималось, – хохотнула она.

– Я не спрашивал, как ты понимаешь. А сам он не рассказывал.

– Потому что небось голубоглазый и черноволосый великан-варвар заводил себе по целому сонму возлюбленных в каждом мире, где только его угораздило очутиться.

– Ну и что, Сигрлинн?

– Это его слабость, милый. А любую нашу слабость может использовать враг. Поверь женщине… Так, значит, мне на войну решительно нельзя?

– Я и сам сижу тут, как ты видишь, – развёл он руками. – Хотя больше всего хотел бы оказаться именно там. И совсем недавно пришлось… нарвавшись в итоге на Игнациуса.

– Богам Равновесия приходится встречать подобное подобным… – задумчиво проговорила Сигрлинн, осторожно касаясь охваченного холодным пламенем огонька, изображавшего подвергшийся нашествию мир. – Посылать в бой армии, самим сидя в укрытии, в безопасном месте… Как-то это не по-твоему, Хедин, друг мой.

– Это справедливо, – сказал он. Получившаяся улыбка вышла очень невесёлой. – Боги не могут по мановению руки установить царство всеобщего добра и изобилия. Наверное, будь я Творцом, я постарался бы…

– Не говори так, – она вдруг с испугом подалась к нему, прижимая ладонь к его губам. – Не сравнивай себя с несравнимым.

– Что ты? – удивился Хедин. – Фигура речи, не более того…

– Я не верю в «фигуры», – заупрямилась Сигрлинн. – Обещай, что больше так не будешь! Пожалуйста. Ради меня. Ну, видишь, я использовала все несокрушимые женские аргументы. Обещай, а?

– Обещаю. – Он взял её руки в свои. – А ты обещай беречь себя и не лезть на рожон. Обещай не геройствовать. Пожалуйста. Ради меня.

– Обещаю, – она улыбнулась. – Это нетрудно будет сделать, если мы засядем с тобой в этом замке, словно пленники…