Александр Рудазов - Заря над бездной Страница 9

– Обернуться поскорее?.. – фыркнул адмирал. – Мы говорим о Бессмертной Эскадре! Нас не нужно просить обернуться поскорее!

– Вот и срядились. Вы продолжайте, зеньор Креол, продолжайте. Что вы там говорили про четырех демонских маршалов?

– Они не… впрочем, не важно. Кого я уже назвал?.. Я сбился.

– С’ньяк и Ктулху, – проскрежетал Руорк.

– Да. Третий – Йог-Сотхотх. Он с нами уже воюет, но пока что опосредованно, сидя в Кадафе. Видимо, хочет вначале ослабить нас своими рабами… или боится Креста Стихий – ждет, пока я его израсходую. Но рано или поздно он обязательно явится лично, с ним буду сражаться я – и это будет по-настоящему тяжело. Хотя к нему я подготовился… надеюсь. А четвертый – Нергал. Он не бог-демон, как остальные трое, а только Темный бог, но он… он сильнее Дагона. Намного. Его я точно не смогу затянуть – с Дагоном я и так чересчур рисковал. С Йог-Сотхотхом я рискну еще разок, потому что иначе победы нам точно не видать… но третьего бога мой посох не выдержит точно. У всех вещей есть свои пределы.

– А разве так ли уж обязательно заключать их в клеть? – спросил лод Гвэйдеон. – Почему бы не поступить с ними так, как они заслуживают?

– Убить?.. – сразу понял его Креол. – Убить гораздо труднее, даже адамантом. И риск тут еще выше. Оказавшись в эпицентре гибнущего бога, я не то что посох – я жизнь могу потерять… Нет, если совсем выбора не останется, я попробую и это… но мне все же хотелось бы этого избежать.

– И как же вы тогда собираетесь поступить с этим… зеньором Нергалом? – осведомился Хобокен.

Вместо ответа Креол повернулся к Инанне и требовательно сказал:

– Ты обещала договориться с ним о нейтралитете, Прекраснейшая. Ты сделаешь это?

– О человек, – вздохнула Инанна. – Нет такого бога, что не держал бы своих обещаний.

– Ладно. Тогда в этом я положусь на тебя.

Глава 4

Мертвое Царство. Тоскливое место даже по меркам Лэнга. Если в других частях мира Бездны царят ужас, боль и смерть, то в Мертвом Царстве – только смерть, и ничего более. Безлюдные пустоши, над которыми стелется серый туман, а почва на девять локтей вглубь состоит из костей и черепов. Громадная страна-погост.

Мертвое Царство всегда стояло немного наособицу. Здесь нет власти демонов. Взгляд С’ньяка не достигает сюда, а Йог-Сотхотх не может раскрыть портал. Дворец Нергала находится одновременно и здесь, и в Куре, мире мертвых.

И сам Нергал тоже правит обоими этими мирами – хотя печати Мардука сковывают его тоже, не дают почувствовать подлинной свободы.

Посетители здесь бывают редко. Добровольные посетители – еще реже. Но сегодня один такой все же явился к вратам дворца в виде кошмарного серого черепа.

Возможно, это и был чей-то гигантский череп.

Врата молча растворились. Чистая условность – ни живущему во дворце, ни его гостье не требовались двери, дороги и прочие атрибуты вещественного мира. Им и слова-то не требовались, чтобы слышать друг друга и понимать. Боги не нуждаются в вербальных сигналах для выражения мыслей. Они не скованы ни временем, ни пространством.

Однако даже боги предпочитают использовать зримые образы, когда ведут важные переговоры. Смотреть в глаза собеседнику, видеть его лицо – и не важно, что это лицо выглядит, как пожелается его владельцу. Главное, что сейчас он именно здесь, перед тобой.

Мрачные чертоги озарило чудесным светом, и гулкое эхо отразилось от стен, когда внутрь вошла удивительной красоты женщина. Хрупкая, эфемерная, почти невесомая на вид, но каждый ее шаг заставлял циклопический дворец сотрясаться. Ибо сии древние стены привыкли к легкой поступи духов и вялому шарканью мертвецов – а сейчас среди них ступала сама Жизнь.

Посреди же тронного зала восседала ее полная противоположность.

Сам Нергал, бог смерти.

Страшен был его облик. Нергал предстал перед гостьей огромным, звероподобным и синекожим. Телом выглядящий помесью волка и обезьяны, он обладал пышной гривой и клыкастым, похожим на железную маску лицом, а на шее болталось ожерелье из человеческих глаз. Восседая на троне из окаменевшей крови, Нергал в одной руке держал тяжелый скипетр-булаву, другой гладил гигантского трехглавого пса, а восемь остальных скрестил на груди.

Любой пришел бы в трепет при виде такого чудовища. Но богиня Инанна знала Нергала уже много лет… да что там лет, тысячелетий! И хотя отношения между ними не всегда были приятельскими, сейчас она взирала на хозяина дворца без малейшего страха.

– Небеса Лэнга освещены зарей, и Небесная Дева Инанна вступает в мои чертоги, – глухо произнес Нергал. – Зачем ты явилась сюда, о Прекраснейшая? Ты хочешь бросить мне вызов? Хочешь сразиться со мной?

– Что ты такое говоришь, Владыка Черепов? – захлопала глазами богиня. – Разве же я посмею?

– Не посмеешь, нет, – сумрачно усмехнулся Нергал. – Конечно, не посмеешь. Здесь этого никто не посмеет. Здесь мой чертог. Здесь я необорим. Никто и никогда не сможет одолеть меня здесь. Но если ты не желаешь бросать мне вызов – для чего тогда ты явилась?

– К чему прелюдии? – улыбнулась Инанна. – Ты знаешь, о чем я хочу тебя попросить.

– Ты хочешь, чтобы я не вмешивался.

– Ради старой дружбы, – потупила глаза богиня.

– Дружбы?.. Была ли она – дружба?..

– Что-то, во всяком случае, точно было. Когда-то. Разве нет?

Вместо ответа Нергал смерил Инанну внимательным взглядом. Та с готовностью откликнулась, пуще прежнего озаряя мрачный зал дивным, чарующим сиянием. Тени отступили, разбежались по углам, не в силах находиться вблизи живого чуда.

Инанна явилась Нергалу во всем своем блеске, красоте и величии. Чтобы произвести наилучшее впечатление, она захватила все семь своих важнейших атрибутов. С плеч богини ниспадало Одеяние Владычиц, главу украшала Диадема Матери, лоб обвивала лента Прелесть Чела, на шее висело лазуритовое ожерелье Восхищения, в ушах были серьги из окаменевших слез, на запястьях – золотые обручи чистого света, а талию обнимал Пояс Любви.

Те самые атрибуты, что стали когда-то предметом великой ссоры между ней и Эрешкигаль…

Но эти божественные сокровища меркли и бледнели в сравнении с их хозяйкой. Сейчас богиня любви воплощала в себе саму Красоту, воочию являла живой идеал. Недоступный, недостижимый и бесконечно прекрасный.

И даже каменное сердце Нергала застучало чуть быстрее при виде сей благодати.

Невидимые губы коснулись запястья Инанны. Та чуть заметно улыбнулась, но ничего не сказала.

– Инанна, – разомкнулись уста бога смерти. – Иштар. Ашторет. Исида. Парвати. Афродита. Венера. Фрейя. Лада. Гуаньинь. Как много имен у тебя, богиня…

– Разве ты мне в этом уступишь? – усмехнулась Инанна. – Нергал. Анубис. Яма. Аид. Плутон. Эрлик. Чернобог. Яньло-ван. Миктлантекутли. Ты гораздо старше меня, о Владыка Черепов.

– Не настолько уж я и стар, Прекраснейшая. Выпьешь чего-нибудь? Или, быть может, отведаешь граната? – сотворил спелый плод Нергал.

– Благодарю, я не голодна.

И все же Нергал накрыл дастархан. В воздухе повисла парчовая скатерть, уставленная редчайшими яствами из десятков миров. Инанна лукаво посмотрела на бога смерти и чуть надкусила крупный дуриан. Вопреки своей естественной природе, тот источал нежнейшее благоухание.

Нергал же ничего есть не стал. Конечно, богам вообще не требуется пища, но не одного голода ради мы садимся за стол. Однако вкусы владетеля Царства Мертвых таковы, что способны отбить аппетит у его сотрапезников – а этого ему сейчас не хотелось. Столь мила, чудесна и удивительна была Инанна, что даже бог смерти страшился обидеть ее пусть самой малостью.

– Помнишь ли ты, как в прошлый раз мы были здесь с Энлилем? – осведомилась Инанна. – Он поминал тебя потом множеством добрых слов…

– Не лги мне, Прекраснейшая, – саркастично улыбнулся Нергал. – Владыка-Ветер ненавидит меня, и мы оба это знаем. Скорее он откусит себе язык, чем скажет обо мне иное, кроме злословия.

– Ну не так уж он тебя и ненавидит. Он же приходил сюда, разве нет?

– Только потому, что ему нужен был посредник для той встречи в Кадафе. Хотя ему совершенно не следовало извиняться перед Йог-Сотхотхом. Тот не был расстроен гибелью Хумбабы. Она его даже порадовала.

– Я так ему и сказала, – пожала плечами Инанна. – Им ведь было очень трудно пополнять такульту…

– Да, вплоть до покорения Серой Земли оно медленно, но неудержимо таяло, – согласился Нергал. – Одних только рабов совершенно не хватало, а свежих поступлений почти не было. За без малого шестьдесят веков Кадаф не завел ни одного нового архидемона. Если бы Гильгамеш не убил Хумбабу, а Безумный Араб – Аммаштара, Йог-Сотхотх, пожалуй, сам бы прирезал одного-двух…

– Уверена, что так бы оно и было. И Энлиль понимал все это не хуже нас. Но он принципиален, как никто. Из-за Гильгамеша была нарушена договоренность – и Энлиль не смог тому воспрепятствовать. Он счел, что это делает его отчасти клятвопреступником.