Дворянин. Книга 1. Часть 2 - Москаленко Юрий "Мюн" Страница 2

– Лука я же не Рокфеллер. Деньги не печатаю – вздыхаю.

– Плохо – повторяет мой вздох Лука.

– Что плохо? – удивляюсь я. Тут всегда надо лишний раз переспрашивать, а то потом не разберемся. Слишком уж у нас разные взгляды на жизнь.

– Плохо, что вы не Рофелер и деньги не печатаете – дает он пояснения.

– Да плохо – соглашаюсь. Чуть не засмеялся. Это для меня не привычно, а тут купцы свои деньги имеют и ничего. С каждым годом верхи всё больше и больше забирают как политических, так и экономических свобод. – Ладно. Сколько тебе для полного счастья надо?

– Рублей сто – выдохнул он и сам испугался от такой суммы.

– Сколько? – обалдеваю я. – Ты хоть раньше в руках держал такую сумму?

Тут нас прерывают, и в гостиную заходит служивый, один из посыльных Мальцева.

– Вам посылка – кланяется и держит коробку в руках. Неужели чемоданчики нельзя было сделать? С берестяными коробками постоянно бегают. Мне же ведь похожий для бритья, только маленький, сделали.

– Ставь сюда Семён – командую ему.

Открываю коробку. Послание мы потом прочитаем. А что это? Ух ты. Коловорот и семь разных свёрл. А я уже и забыл, что их заказывал.

– Дед Иван, покормите Семёна с напарником и определите в балок, пусть отдыхают. Завтра разберёмся – командую старому «мажордому».

Лука с Куликом восхищённо рассматривают инструмент. Я же, не особо вчитываясь в послание, ищу цену. Сколько, сколько, сто рублей и это только для меня! Они что, из золота всё это сделали? А если судить, что работа будет стоить столько же, то кто это будет покупать?

– А вы знаете, сколько это всё стоит? Двести рублей – и наблюдаю их удивлённые лица. Наблюдаю их желание поскорее положить всё в коробку обратно, и никогда это не трогать. – Вот что, Лука, даю тебе в долг пятьдесят рублей. Пиши расписку, и до завтра.

– Катя, иди сюда. На, возьми куклу, поиграй до завтра, а потом о ней нам всё расскажешь – наблюдаю округлённые глаза Луки и Степана Кулика. – Что не ожидали? Дети быстрее всех определят хорошая кукла или нет.

Девчонка, схватив куклу и прижав к себе, со счастливой улыбкой унеслась вприпрыжку на женскую половину.

Ну, наконец-то, поев, завалился на кровать. Хоть немного вздремну.

С утра после тренировки собираемся опять. – Вот смотри, Лука, волосы держатся плохо. – Катя постаралась, и что она с ней только делала? – Наверно, надо на кожу или на материю приклеивать, а потом только на деревянную голову. Выражение лица сделать более радостным, румянец на лице. Чем это у тебя там художник занимается?

– Да на что я хорошего художника найму? – возмущается мастер не только моим вопросом, но и видом куклы. – Они что её избивали?

– Насколько я знаю, только наряжать пытались…несколько раз – смеюсь я. – Зачем тебе хороший мастер? Найми ученика или в церкви или девушку посади – машу рукой.

– Как девушку? – изумляется мастер.

– А вот так. Узоры вышивают… вышивают. Бисер, жемчуг и остальное, вот и подбери. Чуть подучишь, и будет у тебя мастер. А то, что это за выражение лица, как будто её сейчас ломать будут, а она заплачет – стукаю пальцем по лицу кукле.

– А вот тут можно сгибающие руки и ноги сделать – показывает мне на локти и коленки. Молодец, сообразил.

– Можно. Только, если медные, вот так – рисую на бумаге – иначе быстро тут сломается, а виноваты будем мы в плохом качестве. И лучше такие куклы сразу солдатами сделать. Наши военные в солдатики поиграть любят, поэтому и заплатят, аж бегом. Так же к ним ружья, сабли и так, чтобы вставлялись в руки – вспоминаю, что что-то читал про то, что дети богатых военачальников играли в солдатиков.

– Это сколько работы? – произнёс трагически плотник.

– Делай, давай и учись. Мне протез Фатея совсем не нравится. Будешь с медью переделывать. А затем и Сильверу – похлопал по спине бригадира. – Вот поэтому иностранцы нас и опережают, что лучше работают. Неужели не хочешь утереть им нос?

Вот и март месяц. Морозы потихоньку начинают спадать. Мальцев написал, что через десять-пятнадцать дней будет в Москве и просит меня подъехать. Вот только не написал зачем. Явно, опять что-то серьёзное, а у меня работы немеряно.

В субботу целый день прокопались вместе Куликом с примусом, так и не доделали. Резину пришлось поменять на кожу, а то она от керосина «волной» идёт. Проблема возникла и с пружинками, надо их из другой проволоки делать или закалять. Так и не разобрались.

В воскресенье, отстояв в церкви Святого Николая, только собрался уходить, как подходит отец Василий.

– Вы почти совсем не жертвуете на храм божий, сын мой – и уставился на меня.

– Я может и рад, да денег нет – развожу руками.

– А по вам и вашим слугам не скажешь. Не каждый дворянин так одевается – насупился священник.

– Материал Мальцев – Старший подарил. Мех у меня из убитого мной же волка. Сам я ничего не покупал – вот же пристал. Сказал же ему что денег нет, так нет же…как банный лист.

– А от купцов вы, сколько денег получили? – утвердительно-вопросительно накинулся тут же на меня священник.

Всё-то они знают. Везде без них не обходится. Сейчас только хоть немного дай, и начнётся.

– Боюсь, мне этого и близко не хватит. Я подумываю мельницу ставить в имении, да вот не решаюсь – ну что же будем и мы «плакаться».

– А что вам отец не поможет? – и ещё пристальнее уставился на меня.

И этот туда же – Обещал. Но у него тоже денег нет. Государь обязал его два новых завода заложить, за свой счёт.

– Это не ответ, сын мой – напирает священник.

– Я всё понимаю, но поймите и вы. Не будем своё дело заводить и поднимать, придут латиняне и всё скупят. Я понимаю, надо – вы и сирот кормите и голодным хоть по не многу, но помогаете. Я предлагаю вам, что если построю мельницу, три телеги зерна раз в месяц бесплатно молоть буду – надо хоть что-то обещать, а то не отстанет. И ведь не пошлёшь же…не поймут. А что религия это опиум для народа, об этом точно не слышали.

– Неплохо бы ещё и дать то зерно – подступает ко мне ещё ближе.

– А вот этого я обещать не могу. Пока с своими долгами и постройкой не разберусь. Имение полностью разорено нашими же солдатами из седьмой кавалерийской дивизии. Я уже больше четырех сот рублей потратил, чтобы крестьяне не умерли с голоду – а вдруг это сделали не эти солдаты? Ну и ладно, ему надо вот пусть сам и выясняет.

Священник таки выбил у меня обещание в ближайшее время помочь продуктами, хотя я и не сильно сопротивлялся, понимал, что надо. Зима действительно оказалась очень тяжелой для малоимущих.

– Отец Василий, но я не согласен просто с раздачей пищи нуждающимся. Все должны, кроме маленьких детей, немощных стариков и инвалидов, отрабатывать свою миску еды.

– Это как? – возмутился священник.

– А так. Убирать территорию квартала, а то вон идём, а дорожки от снега не чищены. Подправлять дороги, убирать мусор, засыпать ямы и выводить сливные канавы и многое другое. Навести, одним словом порядок хоть тут.

– Но этим занимаются городские власти – возмущается отец Василий.

– Может, стоит поставить вопрос, чтобы эти деньги выделяли вам? А то у них как всегда деньги куда-то исчезают, и нет желания этим заниматься. Я считаю, что выделенные деньги банально разворовываются. Поэтому я хочу, чтобы этим занялась ваша церковь в нашем квартале – ошарашиваю его. А вот пусть с местной властью прободается.

– Вы ставите очень непростые задачи перед матерью церковью – смутился священник.

– Если вы поможете навести тут порядок, то в этот район будут селиться богатые горожане. Значит и церковь станет богаче. Тогда мы сможем её перестроить и сделать величественный храм с хорошей звонницей. Как вы считаете? – пусть и на себя тоже берут часть общественной «мирской» жизни. А не только самым простым делом занимаются.

– Но… – начал священник.

– А вы привлекайте к этому благоугодному делу больше наших прихожан – подвожу итог и этим заканчиваю наш разговор. Хватит. Будут делать, буду по возможности помогать, а нет…так нет.