Денис Новожилов - Тридевятое царство. Удар Святогора Страница 12

– Так отодвинул он меня, – смутился стражник, – рукой как пушинку. Я уперся – да куда там, против Святогора. Он и прошел к князю.

– А Святослав что?

– Так он не меньше нашего удивился. Не пойду с тобой, говорит, никуда. Чего это ты с гор своих вылез.

– Вылез? Святослав так и сказал?

– Как-то так и сказал. Мол, чего пришел, я тебя не звал.

– Так все же «вылез» или другое какое слово? – Даниил смотрел пристально. – Вспомни.

– Ну… кажется, «вылез», так и сказал: «Чего это ты из своих гор вылез». Я специально-то не запоминал…

– Ладно, продолжай.

– А Святогор ему заявляет, что и спрашивать не будет: заберет, и все.

– Он причину не называл, по которой будет забирать князя?

– Как не называть, называл; сказал, что дочь его, Ольга, послала спасти.

– Не помнишь точно, как он сказал: «Ольга» или «княгиня Ольга»?

– Вот кабы я знал, что вы так подробно будете расспрашивать, я бы получше запомнил, – виновато замялся Сидор, – вроде просто Ольга. Дочь Ольга.

– Не волнуйся, страж, продолжай, – успокоил воина Даниил.

– Так он схватил князя и пошел. Даже слушать ничего не стал. А я ему заступил дорогу и говорю, что пленник – под моей охраной. И что без разрешения князя его не выпущу.

– Ты, стражник, то ли очень смелый, то ли очень глупый, – удивился Полкан, – спорить со Святогором… Даже князь не любой рискнет.

– Мое дело – сторожить, – огрызнулся Сидор, – с кого спрос за сбежавшего пленника будет? С меня. Да еще такого. Сам князь Черниговский, глава заговора, что хотел Ивана-подменыша на трон усадить!

– Ну и Святогор тебя опять отодвинул, да? Чего ты ему сделаешь…

– Ему – ничего, – согласился Сидор, – а вот заговорщика не выпустить я мог. Вот я и ударил.

– И Святогор не увернулся? У него же ловкость, как у лесной кошки.

– Он пытался, да только тесно тут, и фигура у князя уж очень большая. Так что я не промахнулся, ударил копьем и на излете достал. Я же тоже не мальчик, три десятка лет в строю, сколько войн за спиной…

– И теперь мы имеем мертвого Святослава, с которым уже практически договорились, и очень злую на нас его дочь. Теперь уже княгиню Ольгу. И это вместо того чтобы Святогор получил обозленного на него Святослава. Ты, Сидор, нам очень «помог».

– Ну если виноват, так казните, – понурился стражник, – я свою вину на других не перекладываю.

– Ты что такое говоришь, боярин, – снова раздался спокойный тихий голос галицкого князя, – как можно казнить верного воина, который не испугался с самим Святогором тягаться? Хоть и лучше бы нам всем было, если бы Святогор забрал Святослава, но оживить его теперь уже не выйдет. – Даниил снял с себя соболью шубу и протянул удивленному стражнику: – Вот тебе награда, шуба с княжеского плеча, благодарю тебя за службу верную.

Награда была не просто щедрая, а баснословно щедрая. Шубу с плеч князя Даниила незазорным носить посчитает любой боярин. Даже и князь, из тех, что помельче, чего там говорить. За эту шубу легко можно было получить дом и стадо свиней или коров и жить безбедно. Сидор даже не решился взять такую награду.

– Бери-бери, – подбодрил его князь, – заслужил. А тех, кто под лавку попрятался, – высечь. Святогор или нет, хоть сам Перун, а воин галицкий никого бояться не должен.

– Не дело это – виноватых награждать, – недовольно проворчал Полкан.

– Вот как раз о вине и виноватых я с тобой, боярин, и хотел поговорить, – повернулся к нему Даниил, – расскажи-ка мне: Святогор – он как выглядит, маленький и незаметный?

Полкан был умным человеком и сразу понял, куда клонит князь.

– Не доносили с постов.

– Святогор – не маленький и весьма заметный, – невозмутимо продолжил князь, – Святогор – гигантский богатырь. Так расскажи мне, боярин, как вдруг так вышло, что Святогор оказался прямо в Киеве, а мы про это узнаем только сейчас. Он прыгнул сюда, что ли, из святых гор?

Голос князя вроде бы и не изменился, но все почувствовали угрозу и возмущение. Боярин даже немного вспотел.

– Не докладывал ни один пост, – снова начал он, – ну я поверил бы, что один проспал… ну другой. Но не могли же все зевнуть. А скольким доброхотам плачу… Корчмарям, конюхам, трактирщикам и торговцам с купцами. Кто-то бы донес, увидь он Святогора по дороге. Не шел он по дорогам.

– Так как же он в Киеве оказался?

– Не знаю, князь, не вели казнить, – Полкан виновато развел руками, – может, он, как Вольга, научился в птиц оборачиваться.

– Сотни лет не умел, а тут вдруг научился, – Даниил отвечал тихо, как бы размышляя, – сомнительная версия.

– Может, он подземный ход прокопал, – выдал новую версию боярин, – его долго не было видно.

– Из святых гор?

– Ну а что, – не хотел сдаваться Полкан, – силы у него много, не устает. Знай себе копай. Его сколько лет не было видно, мог и прокопать.

– Снова очень уж сомнительно – больно далеко до святых гор, такой труд ради того, чтобы один раз неожиданно появиться?

– Ну или с Кощеем подружился и Змея Горыныча у него одолжил.

– Святогор подружился с Кощеем? Нет, версия с подземным ходом более реальна.

– Не знаю я, князь, чего гадать. Со Святогором никогда не было просто: скрытный он, не любит, когда за ним следят. Я вокруг Святой горы столько наблюдателей держу, сотни глаз за ней смотрят… Не выходил он оттуда, я бы знал.

– Подземный ход, кстати, поищи: со Святогором всякое возможно. Теперь мы вынуждены исходить из того, что Святогор выступил против нас. И это первая по-настоящему серьезная угроза.

– Будем искать, – обрадовался Полкан, что отвел от себя обвинения.

– Поищи. И еще: насчет Садко ничего не узнал интересного?

– Удачлив он очень в торговле, проверяем его дела, но это время занимает. Да и осторожность нужна. А так он тихо сидит, в управление Новгородской республикой не лезет, на вече один голос имеет, как и остальные. Разве что слухи ходят, что княжну Василису Премудрую не Кощей убил, а купцы. Есть донесения, что мятеж вспыхнул еще до появления Кощея.

– Письмо он прислал, – пояснил Даниил, – поговорить хочет: мол, есть очень выгодное дело, что казну пополнит.

– Казну пополнить – дело хорошее, – согласился боярин, – но с таким, как Садко, лучше быть настороже. Слишком уж он неожиданно и быстро силу набрал.

Даниил направился на выход, распорядившись убрать тело князя Святослава и похоронить со всеми положенными почестями, а не как изменника. В дверях он обернулся и посмотрел на хозяина тайного двора.

– Я всегда настороже.

Глава 11

Великая степь решает свою судьбу

Шатер великого хана Картауса располагался на высоком холме, с которого было удобно наблюдать за ходом предстоящей битвы. На равнине войска степняков выстраивались друг против друга. Тысячи, десятки тысяч маленьких фигурок копошились внизу. Картаус отломил дольку мандарина и отправил в рот.

– А вон смотри, вон там, – великий хан указал пальцем в самую середину вражеского войска, – там этот Черный батыр, самозваный. Сразу видно, что дурак, умный не полезет в гущу сражения, там убить могут, – Картаус откинулся на мягких подушках и показал на себя, – умный правитель со стороны наблюдает.

Степняк, к которому обращался великий хан, нахмурился и поправил бубенчики на своей шапке.

– Ты, похоже, плохо понимаешь, что такое шут, – нахмурился Картаус, видя его недовольное лицо, – ты должен меня веселить, ты должен тонко и весело шутить и забавно высмеивать… да все, что захочешь, – кроме, конечно, меня. И коней. Коней нельзя тоже. И мою маму нельзя, но ты и так не будешь смеяться над моей мамой, старушка уже умерла.

Степняк снова угрюмо кивнул.

– Ты должен уже о чем-то шутить, – снова пояснил Картаус, – у князя Владимира был смешной шут, а у нас тут все не смешные. Пришлось назначать. И не смотри на меня так, ты сам вытянул длинную соломинку.

– О чем шутить-то?.. – недовольно пробурчал степняк.

– Ну, – Картаус задумался, – например, ты, услышав, что врагом командует Черный батыр, должен был пошутить, что скоро наши войска увидят его черный зад. Зад – это же смешно? Это смешно. Черный зад смешней ровно вдвое, чем просто зад. Ты шутишь, а я вот так: «ха-ха». Понятно?

– Попробую, – неуверенно произнес степняк.

– А Тимурка опять опаздывает, – вздохнул Картаус, снова оглядывая поле, – вот Арслан и Джейран со своими туменами на месте, а Тимурка задерживается. Никогда не любил этого паршивца, еще в детстве он на ковер мой любимый надул лужу. А я запомнил, у меня хорошая память. Хуже него только Бердибек был. – Степняк с бубенчиками на шапке молчал, и великий хан грозно взглянул на него, тот сразу же спохватился:

– И мы скоро увидим его зад… черный.

Картаус горестно вздохнул и покачал головой:

– Плохо, очень плохо. Ты должен был пошутить, что он наверняка и сейчас дует на чей-нибудь ковер, потому и задерживается. Это же смешно! Ну, мол, Тимурка не изменился за все эти годы, как был дурнем, так и остался. Я люблю, когда над Тимуркой смеются. Ты должен хорошо научиться его унижать, а когда он будет пытаться тебя бить, беги ко мне за защитой. Но я ему буду иногда разрешать тебя побить, все-таки сын… Но ты все равно должен уметь его унижать.