Роман Кузнецов - Хранитель Врат Страница 14

– Правильно, только поздно уже. К тому же у меня есть сильные сомнения…

– Какие еще сомнения?

– Понимаешь, у меня не складывается. На Саньке́ Всадник был. Пес. Голодный Пес. И он никого не загрыз. Он за мной шел. Целенаправленно.

– И что это значит?

– Это значит, что для него вы все уже мертвы. Для такой уверенности у него должен быть веский повод.

– А с чего ты взял, что ты был его целью?

– Ты все сам видел. Он меня атаковал, не кого-нибудь другого, хотя мог. Ну тут-то все понятно. Я для них угроза. Реальная. В этом теле я слаб. Он полагал, что сможет меня одолеть.

– А он мог?

– Когда я с Кинжалом – нет. Он бросился от страха и отчаяния. А вот с вами – загадка. Он явно знает больше, чем я, да, похоже, и ты. По его убеждению, завтра вы все умрете. Что это может значить?

– Не знаю.

– Думай, командир, думай. До рассвета надо придумать.

Паук резко встал, подхватил фонарь и зашагал прочь.

– Иди к костру, постарайся уснуть. Завтра тяжелый день. Я проверю периметр и посторожу, – донеслось из темноты.

Паук бесцеремонно растолкал Бригадира рано утром. Первые лучи солнца разогнали морок. Земля просыпалась. Начали свою перекличку ранние птахи, предрассветный туман уже облизал близлежащие скалы и стек в низины и лощины, умыв росой травы и камни. Природа ждала нового утра. Пахло свежестью и прохладой.

– Вставайте, граф, вас ждут великие дела, – с усмешкой произнес Паук.

Бригадир медленно открыл глаза, неохотно выныривая из теплой уютной дремы, как бы желая подольше затянуть этот момент счастливого небытия. И вдруг подскочил как ошпаренный. Воспоминания минувшей ночи обрушились на него сразу, как лавина. Сон мгновенно улетучился.

– Подъем! – заорал он командным голосом. – Подъем. Пиксель пропал. Все встаем на прочесывание местности. Встаем, встаем! Боцман, тебе отдельное приглашение? Полундра! Так, всем спокойно, это для Боцмана.

Он подходил к каждому, тряс за плечо, кричал в ухо, поливал водой из чайника. Парни с трудом разлепляли глаза, ошарашенно, непонимающе смотрели по сторонам, бормотали что-то невнятное. Некоторые тут же заваливались спать дальше. Их приходилось заново тормошить, пинать и встряхивать… Паук приволок большую флягу с водой и брызгал в лицо каждому, выкрикивая непонятные фразы. Это помогло. Минут через пятнадцать туристы обрели способность воспринимать объективную реальность, данную нам в ощущениях. Эти ощущения, надо отметить, были не из приятных. Холодная вода в лицо, пинки, затрещины и матерные ругательства со стороны Бригадира. Эмоциональное и физическое опустошение. Голова раскалывается, как с похмелья. Сил оторвать измученный организм от земли нет. Жутко хотелось спать, есть и почему-то материться. На свете есть много слов, хороших и разных. Только хорошие в это утро на ум не приходили. Зато разные другие громко и отчетливо звучали со всех сторон и в таких многослойных связках и сочетаниях, что даже видавшее виды седое эхо стыдливо забилось в многочисленные каменные норы. Однако, несмотря ни на что, порядок был восстановлен. Бригадир понятными всем терминами объяснил, что ночью потерялся Пиксель, что он его найти не смог и поэтому сейчас все разобьются по тройкам и будут прочесывать местность в радиусе километра. Он роздал рации, определил сектора поиска. Паук предусмотрительно испарился. Куда он делся и, что самое удивительное, как ему удалось столь незаметно скрыться, оставалось загадкой. Впрочем, вокруг Паука за последнее время накопилось столько загадок, что такая мелочь, как неожиданное бесследное исчезновение, уже не вызывала серьезных эмоций. Паука проще было оставить в покое. Тем более что Бригадир чувствовал, что с этой стороны угрозы нет. Внезапно вспомнились слова Паука, что для Санька они все уже мертвы, а также о том, что Боцман тоже инфицирован. В животе вновь зашевелился червь тревоги.

– Боцман, погоди. Я с тобой, – крикнул он и решительно зашагал к товарищам.

Как и предсказывал Паук, трехчасовые поиски ничего не дали. Пикселя нигде не было. Группа Крота обнаружила следы, похожие на следы Пикселя, но они вели вверх, к пещерам. Да еще по такому маршруту, что там здоровый с трудом пролезет, а о том, что пройдет Пиксель со сломанной ногой, да еще ночью, не могло быть и речи. Это полностью вписывалось в версию Паука, но рациональный мозг Бригадира не мог согласиться с таким взглядом на мир, а потому отбрасывал его как нереальный. Поиски решено было прекратить. Бригадир объявил общий сбор, совместив его с приемом пищи.

За столом царила напряженная тишина. Казалось, все сосредоточены на процессе помощи обществу путем тщательного пережевывания пищи в соответствии с призывом плакатов советского времени, развешанных по общественным столовым и кухням. Не было слышно ни привычных шуток, ни смеха, ни обычного ворчания Боцмана, ни подначек Крота, лишь громкое чавканье, хруст галет, металлический перестук ложек. На Бригадира все смотрели внимательно, собранно и как-то недружелюбно. От таких взглядов стало неуютно, как снайперу посреди поля.

– Парни, – сказал Бригадир, собираясь с мыслями, – происходят странные вещи. Не знаю, помните вы или нет, но вчера вы поиграли в зомби. Для начала передрались сами, потом пошли убивать Паука. Не убили. Дошли до его костра, поиграли немного в ходячих мертвецов, а потом дружно завалились спать. До палаток я вас дотащить не смог. Пришлось разместить на месте падения. Кстати, вы там и проснулись. Кто-нибудь из вас что-нибудь из вчерашнего вечера помнит?

Гробовое молчание явилось красноречивым ответом на поставленный вопрос. Бригадир обвел всех взглядом и продолжил:

– Понятно. Если кто что вспомнит, не премините рассказать мне. Очень интересно. Теперь о важном. Сегодня ночью пропали Санек и Пиксель. Если Санек мог уйти сам, он из вас был самым активным, то Пиксель этого сделать не мог по причине сломанной ноги. Куда он делся, не совсем ясно. Мы не нашли даже следов. Мне вся эта чертовщина не нравится. Поэтому я предлагаю сниматься немедленно. Сбросимся – потом вернемся за Пикселем и Саньком. На сборы полчаса. Ну, час. Забираем самое ценное. Все остальное и оружие оставляем здесь. Все ясно?

– Нет, не ясно, – возразил Боцман. – Времени совсем не дал. За сегодня только рассортируем, спрячем излишки и замаскируем как следует. А потом еще собраться надо. А это не меньше трех часов.

– Верно, – подал голос Глыба. – К чему спешка? Сбрасываться надо, не спорю, но за сегодня не успеем. Мы даже безопасного места не нашли. Куда прятать-то? Да и находки еще отсортировать надо. Как разберешь, что ценное, а что нет. Половину еще отмыть надо.

– Да и Пикселя и Санька бросать негоже, – поддакнул Жека. – Если их не нашли, это еще не значит, что их надо бросить.

– Жека дело говорит, – вставил свои пять копеек Крот. – Без ребят уходить негоже. Я тебя не узнаю, Бригадир, – ты раньше своих не бросал.

– А я и сейчас не бросаю, но ситуация критическая. Уходить надо, причем срочно. Со мной могут остаться еще один-два человека, остальные должны уходить. Немедленно. Я это знаю, чувствую. Поверьте мне. Я вас никогда не обманывал.

– Все бывает впервые, – философски заметил Боцман. – Ты раньше и подлости не предлагал. А ныне друга бросить призываешь. С крысятником снюхался. У него небось идеек нахватался? Может, ты тоже что-то ценное нашел, закрысил, а теперь по-быстрому свалить захотел?

– Боцман, ты что? У тебя глюк продолжается?

– Это вы, похоже, с Пауком курите что-то. Сказки нам тут про игру в зомби рассказываешь. Кстати, где этот крысятник? Я его с тобой с утра видел, а сейчас он пропал. Ты ему наверняка наш нож отдал. Он давно его домогался. Так, Бригадир?

Бригадир молчал. Парни начали недобро переглядываться и перешептываться.

– Ну что молчишь? Покажи нож.

– Действительно, командир, покажи нож. Из-за него весь сыр-бор начался, – пробасил Глыба.

– Покажи, – присоединился Жека.

– Да что там, – агрессивно заявил Боцман. – И так видно, что они его присвоили. Давай, Бригадир, рассказывай, что еще заныкали и что задумали.

– Боцман, я на твои идиотские речи не поведусь. Парни, ситуация на самом деле серьезная. Нам всем грозит реальная опасность. Оставаться тут нельзя. Поверьте мне. Просто поверьте. Я никогда вас не обманывал.

– А сейчас врешь. – Боцман встал и медленно направился к Бригадиру.

– Прислушайтесь к себе, к своим ощущениям, – продолжал увещевать Бригадир. – Постарайтесь вспомнить вчерашний вечер. Тут нельзя больше задерживаться. Давайте так, я ухожу налегке, через час. Те, кто мне еще верит, давайте со мной.

– Брось, мы на это фуфло не поведемся. – Боцман подошел вплотную. – Налегке, говоришь. Показывай, чего заныкал.

– Чего?!

– Выворачивай карманы, говорю. – Боцман схватил Бригадира за рукав.

Бригадир крутанулся и отбросил Боцмана в сторону. Затем выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Парни повскакивали с мест и замерли, как встревоженные суслики.