Владимир Стрельников - Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта Страница 15

– Покажи, – кивнул я, крутя в руках весьма удобный карабинчик. Поворотистый и ухватистый, отменная машинка. И стоит всего тридцатку золотом. Для охоты на копытных милейшая вещь. Не хочу отцовский «Ремингтон» лишний раз по лесу таскать, память все-таки. И механизм работает как часики, отлично. Видимо, в неплохих условиях хранился. Все-таки умели упаковывать товары в прошлые времена, ничего не скажешь.

– Вот, держи. – Вышедший Потапыч брякнул на прилавок пакет с патронами, положил сверху акт и магазинный чек. – Убери игрушку, пересчитай серебрушки и распишись. Потом «испанца» доглядишь.

– Угу. – Я занялся прикладной математикой – стал считать патроны, после чего расписался в ведомости магазина и в чеке.

К этому времени рядышком с испанской переделкой маузера лег наш старый армейский карабин. Тоже коротенький, ухватистый и верткий. На северах его почему-то «колчаком» называют. Но тут такой момент – «семерка» много мощнее, и останавливающее действие у нее посерьезнее. Против крупного зверя лучше. Хотя на человека нашей «шестерки» за глаза хватает, да и на большинство зверей весом килограмм так до сотни, тоже.

На улице хлопнуло несколько выстрелов из пистолета, грохнул дробовик, часто ударили автоматические винтовки.

– Что за хрень? – присев ниже уровня окон, спросил я, уже держа в руке пистолет.

– Банк грабят? – вопросом на вопрос ответил Марк, сидящий рядом со мной и тоже вытащивший свой кольт, кстати, сорок пятого калибра.

Со звоном осыпалось стекло, пули глухо ударили в стену и в стенды с оружием. Одна дзинкнула в ствол винтовки и коротко взвизгнула, отрикошетив.

Я подполз к окошку и быстро выглянул наружу. Точно, около одного из наших банков стояла пара машин. С десяток парней и мужиков палили во все стороны как сумасшедшие.

– Держи! – Рядом со мной грохнулись ручник и короб с лентой. Оказывается, Потапыч успел сползать в подсобку и притаранить несколько коробов со снаряженными лентами патронов для наших ручников. Вот и Марк уже пристегнул короб и стал заталкивать ленту в приемник. – Что там?

– Банк грабят, отделение «Городского». Сдурели, что ли? Куда они на машинах уйдут? – Я снова пригнулся, так как в другое окошко влетела очередная порция пуль и вынесла стекло сверкающим и звенящим дождем.

– Вступаем? – Марк тоже мельком глянул в окошко и пригнулся. Поглядел на нас с Потапычем. – Ну, чего тянем? Как раз позиция отменная, всех в лапшу порубим.

– Только вот погляди в окна банка, Марк. Видишь, девчонки-служащие в полный рост стоят? Мы ведь и их порубим, они на линии огня получаются. – Я зло хлопнул ладонью по полу и взял ручник поудобнее. – Кто бы у них ни был за главного – он не идиот. Их разве на отступлении взять можно, когда сваливать будут.

– Тогда готовимся, парни. – Потапыч поудобнее уселся около окошка, предварительно сметя в сторону чучелом лисицы стеклянную крошку. Потом, прижавшись спиной к кирпичной стене, замер.

А я и Марк принялись наблюдать за событиями в принесенные Марком перископы. М-да, удобная штуковина, оказывается, надо купить. И, кстати!

– А ведь это одержимые, Потапыч. Все до единого. – Я «всмотрелся» в стрелков, а потом просканировал пространство. – И у них около набережной еще шестеро, точнее, на самом краю. Там лодки, вот что, они не будут отступать на машинах!!!

– Блин! – Потапыч, пригнувшись, рванул к телефону и набрал номер полиции. – Алло, дежурный! Это Сил Потапыч из «Центрального оружейного». Да-да, мы готовы проводить бандитов, но у них девчонки из банка в заложницах. Тут Василий Ромашкин у нас, он говорит, что все бандиты одержимые плюс у них лодки на центральной набережной. Гоните народ туда. Да, так и есть, им же до набережной всего пятьсот метров!

Ну да, если у них на Синей лодки, то вообще все интересно. Но гораздо интереснее, с какого перепуга столько одержимых собрались в одном месте и с одним планом? Нет, в том, что одержимые частенько живут среди людей, нет ничего необычного, как и в том, что они порой творят страшные дела. Но тут минимум двадцать семь человек, одержимых неупокоями. И действуют они по одному плану!

– Держи! – Я сунул пулемет Марку и тоже пробрался к телефону. Бандиты не торопились, долго копались внутри помещения банка, даже стрелять на улице перестали, разогнав народ по укрытиям. Хотя минимум четверых убили, я «почувствовал» смерти. – Алло, Сара? Ты еще не сменилась? Слушай, тревога первого уровня! Тут в банке одержимые, двадцать семь человек! Они банк грабят! Поднимайте всех!

– Василий, я поняла. Поднимаю и вызываю всех инквизиторов. – Голос девчонки из сонно-игривого, которым она ответила, узнав меня, превратился в строго-деловой и сосредоточенный. – Не рискуйте там, под пули не лезьте. Сам знаешь, для одержимых смерть тела неприятна, но не страшна.

– Знаю, Сара, меня хорошо учили. До встречи! – Я положил трубку и вернулся на свою позицию. Но, похоже, инквизиторы не успеют. Одержимые начали отходить.

– Они заложниками прикрываются! – Марк повернулся от своего перископа. – Заведующий банком, два охранника, еще двое служащих. Ладно хоть девчонок оставили! Машины завели, сейчас уедут! И ничего не сделать!

Похоже, все остальные тоже думали так, потому что даже около подъехавших машин полиции не ощущалось особого шевеления.

– Чтобы их! Вась, что ты задумал? – Потапыч с удивлением поглядел на меня. Я вычерчивал ножами на полу пентаграмму с удлиненным верхним лучом.

– Не мешай! – уложил в нижние лучи оба клинка и постарался сосредоточиться. Вершина пентаграммы была направлена на один из автомобилей, где сидели заложники. – Не мешай, Потапыч. – Быстро прочистив легкие гипервентиляцией, я скользнул в транс.

Мир немного изменился.

От меня до автомобиля оказалось прямо-таки рукой подать. Клинки взрезали души одержимых, стараясь не касаться связанных душ хозяев. Первый, второй, третий. Еще один. Еще. Все, тут свободно!

Вынырнул из транса. Почему-то мне не хватило сил, и я неловко завалился на бок.

Одна из машин, открытый пикап, вильнула и врезалась в столб на обочине. А остальные наоборот – газанули и понеслись вниз вдоль реки.

– Садись, колдун. Держи, у тебя кровь носом идет. – Потапыч приподнял меня, прислонил к стене и сунул в руки кусок ветоши в оружейном масле. – Что сделал-то?

– Попытался часть неупокоев спровадить дистанционно. Вроде как вышло. – Я размазал по подбородку кровь и потряс головой. По-моему, немного отпустило, мозги на место встали, голова кружиться перестала. – Скажи полиции, чтобы с пленными поаккуратнее, сейчас инквизиторы подъедут, помогут. И легавым, и бывшим бандитам. Жаль, не хватило сил освободить остальных.

Из-за Синей гулко раскатилась короткая очередь крупнокалиберного пулемета, трассерами опрокинуло подъехавшую к пикапу патрульную машину. Из салона выскочил уцелевший урядник и почему-то огромными прыжками рванул к нашему магазину. Рыбкой заскочил в окно. А крупняк бил снова и снова, разрывая пикап и тех, кто в нем остался.

– Ни фига себе! Он что, своих зачищает? – приподняв изрезавшегося урядника, пробормотал хозяин магазина. – И откуда у бандитов «владимиров»?

– А фиг его знает, Сил Потапыч, – сползая на пол, ответил я. – Вы бы легли на землю, мужики, мало ли. Похоже, банда рубит концы. Но на самом деле я не припомню такого, чтобы одержимые работали в команде. Даже в учебниках подобного нет.

Потапыч коротко почесал в затылке и на коленках пробежался до подсобки, откуда выполз со здоровенной снайперской винтовкой. Лежа на полу, он снял чехол с немаленького прицела, забил в магазин патроны и присоединил прицел к винтовке.

– Сил Потыпыч, ты где этого зверя откопал? Он же диких денег стоит?

Сейчас крупнокалиберные винтовки, как и пулеметы, в частные руки практически не попадали. Не потому что запрещено, а потому что стоили огромных денег, все-таки штучное производство.

– Где взял – там больше нет. Марк, за мной! Будешь наводчиком. А ты, Вась, тут присмотри! – Торговец оружием сунул в руки помощнику дюралевый чемоданчик с приборами и полез на чердак.

Марк последовал за ним, а я и урядник легли плашмя на пол. Ну его на фиг, встревать в разборки настолько крутых парней! У меня нет артиллерии в кармане. Тем более что одержимые могут пожертвовать телом и стать просто неупокоями. А мне себя, родимого, сейчас жалко. Я что смог, то сделал. Вот заваруха закончится, тогда погляжу, может, и уцелел кто из заложников или бывших одержимых. Время свалить из пикапа у них было.

Сверху гулко шарахнул выстрел из тяжелой винтовки, чуть попозже еще один. С сиренами промчались патрульные машины, и в принципе на этом активная часть нашего марлезонского балета закончилась.