Владимир Стрельников - Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта Страница 19

Вот и сейчас, после знакомства с экипажем старпом повел нас к нашему боевому посту.

– Так, стрелки, корабль не новый, конструкция огневых точек устаревшая, пулеметы тоже совсем не новые. Но работают исправно и пристреляны в ноль. Просто не дай бог вести огонь короткими очередями, ясно? Не поливайте как из шланга, а то знаю я вас! – Старпом полез вверх по вытертому дюралевому трапу со стертой, торчащей лохмотьями оплеткой балясин.

Мы за ним.

– Вот, ваш боевой пост, – старший помощник показал на широкий купол огневой точки, на турелях которой с двух сторон были установлены спарки крупнокалиберных браунингов. – Знакомые машинки?

– Да, – кивнули мы.

А Витька ответил:

– У нас на нижних огневых такие же. На верхних пушки, знаете ведь?

– Знаю, – согласился старпом. – А потому – зубрить таблицы и работать по «воронам». Вылетим, отработаете по шарикам.

Для того чтобы устроить учебные стрельбы для бортстрелков, особой бюрократии не разводили. Отстреливали с борта сигнальные ракеты или запускали небольшие дроны-мишени. А самый дешевый способ – стреляли по ярким воздушным шарикам, накачанным гелием. Их запускали с носа судна, а ветер махом относил бог знает куда по самым непредсказуемым траекториям. Сбить такой шарик было весьма непросто.

– Ладно, пошли, покажу вашу каюту. – Старпом начал спускаться, и мы полезли за ним.

Внутренние отсеки были не то чтобы запущены. Нет, за ними следили, просто они были старые. Вытертые дюралевые пайолы под ногами, стертая краска, проведенные поверх основных дубли связи и питания (чтобы заменить основной кабель, надо здорово покорячиться, проще бросить поверх дублирующий и прихватить его к основному стяжками). Ремонта, даже среднего, «Горнорудный» не видел очень давно. Гоняли его и в хвост, и в гриву, но деньги не вкладывали.

Впрочем, ограждения проходов, сделанные из прочной капроновой сетки, были целыми, со стороны баллонетов забраны плотным брезентом. Все трапы целы, освещение исправно. Вроде на первый взгляд корабль не нов, но вполне работоспособен.

– Так, ваша каюта. – Старпом открыл ключом тонкую дверь из пробки на дюралевом каркасе. – Осваивайтесь, бойцы. Сегодня заселяйтесь, и свободны, завтра изучение корабля, отработка стрельб вхолодную, знакомство с экипажем.

– Ну, могло быть и хуже, – заметил я, осматривая крохотную, всего два на три метра, каюту.

С одной стороны диван и откидная койка. С другой вешалка, откидной стол около иллюминатора, пара дюралевых табуреток. Динамик боевого ретранслятора, колонка бортового радио с щелчковым переключением каналов, забранные решеткой светильники, красный фонарь аварийного освещения.

Вытертый линолеум палубы, когда-то темно-синий, а сейчас просто пегий, светло-синие переборки и подволок. Крохотный санузел с умывальником. Душевая и клозет, судя по всему, общие на палубу. Выглянув в коридор, я увидел их через пять кают.

– Хреново, – выглянув в иллюминатор, сообщил Витька. – Смотри, дизель прямо под ламатором, фиг поговоришь или поспишь. По крайней мере, сначала.

– Да уж! – Я вытащил сменщика из проема иллюминатора и сунулся туда сам. Ну да, аэробаллистический дизель с огромными лопастями в пяти метрах снизу – это не полная задница, но весьма близко к ней. – Придется спать на посту, чтоб их. А там днем зажаришься, ночью вымерзнешь. Екарный бабай! Я еще удивился, что нам каюта удачная досталась.

– Не говори, фиг поспим. – Витька угрюмо уселся на продавленный диван, протестующе пискнувший под его весом.

– Ладно, Вить, прорвемся. Надо у боцмана по паре матрасов выклянчить, чтобы вибрация от движка поменьше была, и беруши купить. Не в шлемофонах же спать. – Я усмехнулся, поглядел на напарника. – И будем мы с тобой бортстрелки на горошине.

Остаток дня мы обустраивались, получали белье и матрасы, разгружали личные вещи, потом вместе с оружейником перебирали браунинги, потому что лучше перебдеть, чем потом волосья дергать.

Машинки, конечно, просто здорово ушатанные. Но вроде как живые, оружейник пообещал нам завтра-послезавтра отстрелять их на стрельбище города. Ну да, мы в своем праве, более того, мы обязаны убедиться в нормальном бое пулеметов.

19 июня 2241 года, суббота

Ростов-на-Синей

Василий Ромашкин

Вечером после работы, заскочив домой, поужинав, поцеловав мать и натрепав уши Женьке, чтобы не подначивал, я на своем «додже» поймал Сару на уже знакомом тротуаре и по накатанной колее подъехал к задней двери амбара Кедминых. После серьезных размышлений мы с Сарой просто затащили на сеновал купленные мной два простых матраса и пару одеял. И все, получилось отличное гнездышко, где мы проводили по паре часов. Причем дело все серьезнее шло к тому, что я собирался попросить мать заслать сватов к Кедминым. Сара совершенно не возражала против моих намеков. Так что нужно колечко приглядывать, благо что рейс намечается в один городок, куда из Израиля переселилось немало толковых ювелиров.

– Вась, ты меня завтра встретишь примерно так же? – Сара, улыбнувшись, чмокнула меня перед прощанием в кончик носа, собираясь выпорхнуть из амбара и оглядывая себя в зеркале старого шкафа, который приволокли сюда и использовали для хранения всякой всячины.

– С радостью, куколка. – Я не отказал себе в удовольствии обнять пискнувшую девчонку и отпустил ее только через пару минут.

– Вась, я пошла, а то от тебя не вырвешься! – Отдышавшись, Сара еще раз глянула в зеркало и, улыбнувшись мне, вышла из амбара.

А я, привычно придержав щеколду задней двери, вышел на пустырь и подошел к своей машине.

– Василий, мерзавец, повернись! Ты опозорил мою сестру! – раздался слева ломкий голос пятнадцатилетнего мальчишки, брата Сары. Ну да, Юрка Кедмин, отличный парнишка, гитарист и певец, любимчик школьных учителей и объект воздыхания одноклассниц. Вот только этот объект довольно уверенно держал в руках хоть старый, но вполне надежный и убойный карабин СКС. Судя по всему, китайский, штык игольчатый. М-да, не о том думаю.

– Юр, тебе не кажется, что для начала ты должен был спросить об этом у своей сестры? – Мрак, это кто пацана настропалил? Ну не просто же так он настолько злой? – Я ничего не делал для того, чтобы опозорить твою сестру.

– Врешь! Все уже знают! – У пацаненка побелели пальцы, сжимающие цевье, и то ли от злости, то ли от страха дрожали губы.

– Знают что именно? – Ну что делать-то? Ведь пристрелит он меня, если не из-за восстановления чести, так с перепуга. А стрелять в Юрку…

– То, что вы трахаетесь!

– Между прочим, твоя сестра взрослая и красивая девушка, и она сама решает, что ей и как делать. Что-либо запретить ей сейчас даже твои отец с матерью не могут. – На всякий случай я развернулся боком к психующему парню и отщелкнул клапан кобуры. В патроннике бельгийского пистолета патрон остался, можно стрелять самовзводом. Но как не хочется! – Ты бы ее сначала спросил, парень.

Юрка облизнул губы. А ведь он поддатый, и не с легонцухи, ветерок донес запах пива. Это кто пацана подпоил?

Оба-на, а это что? Обострившееся восприятие зацепилось за что-то явно неживое на краю пустыря, метрах в трехстах за Юркой. Надо же, призрак. А ежели я сделаю вот этак…

– Юр, ты бы убрал винтарь и спокойно поговорил со мной, а то, не дай бог, стрельнешь, Сара тебя потом не простит. – Я сделал шажок по направлению к парнишке, загоняя себя в транс. Одновременно притянул к нам трепыхающегося призрака. Далеко все же, легче крупную щуку на спиннинге вывести, чем этого товарища!

Но мне удалось. Активно сопротивляющийся призрак расцвел бледно-зеленым сбоку от Юрки, заставив того шарахнуться в сторону и выпустить половину обоймы в висящего над землей неупокоя. А я тем временем успел рвануть к парню, выбить карабин из рук и жестко зафиксировать его.

– Придурок малолетний! – Меня едва не снесло довольно приличным телекинетическим ударом, хорошо, что пацан промазал. Но каков! В результате я вынужден был тюкнуть его по макушке рукоятью пистолета, после чего парень обмяк и позволил себя связать. А главное – позволил завязать ему глаза.

Телекинетики народ интересный, могут многое. Порой я им даже завидую, право слово. Ну, почти. Для умелого кинетика средней руки нет никаких проблем поднять балку весом в двести – триста килограмм на десяток метров, причем не один, а несколько сотен раз подряд.

И это средненькие мастера телекинеза. Высший класс могут показать бойцы, которые дежурят на ракетоносцах противоастероидной обороны. Те закидывают ракеты на восемь километров вверх и придают им скорость примерно на шестьсот километров больше, чем развивает сам ракетоносец. А развивает он с учетом попутных ветров ни много ни мало до трехсот километров в час. То есть ракета стартует уже с высоты двадцать километров с начальной скоростью около девятисот километров в час, что дает просто колоссальную экономию в расходе топлива.