Алекса Марина - Бегство от Бессмертия Страница 19

А Настя, надень она раз в жизни белое платье с фатой, и вся ее жизнь расписана на 50 лет вперед. Это будет жизнь, в которой на первом месте – горячо любимый мужчина, на втором – их дети и дом. А создать уют она была способна, три недели терроризировала меня, какие шторы покупать, розовые или зеленые? На что я честно ответила, что мне по – барабану. Когда, наконец, зеленые шторы обрели свое законное место, комната сразу стала напоминать полянку в лесу, теплую и уютную.

Мои размышления прервало гробовое молчание моей собеседницы, что на нее совсем не похоже. Я повернула голову и наткнулась на ее внимательный и требовательный взгляд:

– Мы сегодня идем в ночной клуб.

– Зачем?

– Ты меня не слушала, сегодня закрытая вечеринка, и Андрей меня пригласил, нас пригласил. Он нас встретит.

– Ты уверенна, что мы ему там нужны.

– Конечно. Он сказал, что очень будет ждать.

В этом я здорово сомневалась, но разубеждать подругу не стала. Давно научилась воспринимать все ее походы «Замуж» с олимпийским спокойствием.

Как я и предполагала, в клуб нас не пустили, секьюрити смерил наш прикид подозрительными глазами, но ответил, как учили, вежливо:

– Извините, но вход только по специальным пригласительным.

Настюха бесновалась, я с трудом удерживала ее, готовую пойти на приступ: как же, за манящей зеркальной стеной, среди огней и сладкой музыки, сидел мужчина всей ее жизни, который, приглашая, мерчендайзера супермаркета не думал о том, как эта девочка попадет в шикарный ночной клуб. А может быть, подумал и специально пригласил, чтобы постебаться.

Наконец терпение охраны лопнуло, крепко взяв рыдающую девушку под локоток, громила попытался оттащить ее прочь от дверей.

Настюха начала вырываться и попробовала вцепиться ему в лицо. Мужик со словами:

– Ах ты зараза, – швырнул девушку с дорожки в кустарник.

Этого я стерпеть не смогла, резко развернувшись от лежащей подруги, я залепила ему пинок под зад:

– Козел!

У охранника позеленело лицо:

– Ну, ты, – и он бросился на меня.

Я прыжком перелетела кустарник и понеслась в темноту парка, охранник за мной, в надежде, что обидчик вот-вот будет наказан. Я неслась, легко обходя все препятствия, как будто чуяла их издалека, а сзади постоянно слышался тяжелый топот и ругань при встрече с неровностями земли, кустами и скамейками в парке. Мне бы надо было бежать на свет к людям, за которых можно в случае чего, спрятаться, но что-то упорно тянуло меня в темноту, я как будто заманивала жертву в укромный уголок.

Мужику не повезло. Я затормозила в темной аллее и ждала его приближения, заняв боевую позицию. Если бы у меня был хвост, то он бы сейчас метался из стороны в сторону.

Бугай приближался, он явно переоценивал свои силы. На его месте любой почувствовал бы эйфорию от предстоящей победы, я выглядела раза в три меньше и раз в пять легче моего соперника. А он жаждал реванша за унижение. Его глаза горели, он тяжело дышал и противно облизывал губы:

– Ну, что, соска, доигралась? – повторил он.

Я опять ничего не боялась, в голове как будто работал компьютер, который просчитывал различные варианты предстоящего боя, вот противник делает шаг правой ногой и правой рукой наносит удар по лицу, я подныриваю под руку и в развороте наношу удар ногой в солнечное сплетение. Все это пронеслось в голове, и что удивительно, все повторилось реально в чуть замедленном варианте. Охранник как будто послушался и попытался ударить меня правой рукой, я отреагировала, как и предполагала, но мой удар ногой оказался такой силы, что мужик отлетел на несколько метров и сшиб каменную урну. От боли и неожиданности он замычал.

Но опять встал и попытался меня зацепить левой рукой, я нырнула ему за спину и вывернула руку, затрещала кость, охранник заорал.

Но меня это уже не остановило, в голове шумело:

– Он поднял руку, на Обращенную Сердцем Дьявола. Он должен умереть!

Я развернула тело вокруг себя и послала его в ближайшее дерево, которое затрещало от удара. Охранник медленно поднялся. Ударившись о дерево, он сломал несколько ребер, и одно проткнуло его грудную клетку, человек тяжело дышал, его качало. Кровь медленно вытекала из порванной грудной клетки, и пятно расползалась по форменной рубашке. Каждый шаг давался ему с трудом. Здоровое молодое сердце все выталкивало и выталкивало кровь через открытую рану, которую он пытался зажать растопыренными пальцами. Охранник захотел преодолеть заросли вдоль дорожки, но они спружинив, оттолкнули так, что тело по инерции двинулось по газону замысловатым полукругом, пока его голова не уткнулась в ствол дерева.

Злость уже не клокотала во мне. Избавившись от преследователя, я сначала перешла в стадию равнодушия, но кровь человека, сочащаяся сквозь пальцы, крупными рубиновыми каплями, звучно шлепавшимися на траву, начала сводить меня с ума. Запах, растекающийся от нее, пропитывал траву, кустарники, деревья, кружил в воздухе розовой ароматной дымкой, которую хотелось пить и не только губами, а впитывать кожей. Мне не кстати пришло сравнение о жаждущих людях в пустыне, нашедших оазис. И я, как сомнамбула, как щенок на веревочке, двинулась к человеку, все еще державшемуся на ногах.

– Только один глоток, я много не возьму, – от моего шепота он вздрогнул и побледнел, – маленькую капельку, один глоток… – Сладкий запах свежей крови ударил мне в нос, у меня сжался желудок, горло перехватило, в голове застучали молоточки. Красное пятно притягивало меня словно магнитом, я почувствовала зверский голод. И что удивительно, кругом была темнота, а я ясно видела цвет выливающейся из человека крови, как, будто сильное сердце посылало мне подарок с каждым ударом. Можно было разглядеть каждую светящуюся капельку. Я втянула воздух, насыщенный этим волнительным ароматом. Чуть-чуть, только лизну и все, десна набухли и зачесались. Зрение обострилось на столько, что я видела каждую травинку, каждый листочек на дереве, видела движение крови в теле.

Я обогнула дерево с другой стороны, его и мои глаза встретились. Его – прикрытые от боли, широко распахнулись, мои – прикрылись от сладости вдыхаемого запаха. Охранник, дико закричав, попытался убежать, но его хватило лишь на то, чтобы оттолкнуться от дерева и рухнуть на землю. Осколок второго ребра от удара вошел ему с сердце. Наклонившись над ним, я с жалостью смотрела на лежащее передо мной тело: оно не стало пищей, но оно и не будет продолжать жить…

– Охота проведена незаконно… – произнес рядом приятный мужской голос.

Поворот, рывок и я стою вплотную к говорившему, наши носы почти касаются друг друга. Он, удивившись, чуть откинулся назад. Не очень молодой, лет 25, темно русый, в костюме, только вот глаза не совсем человеческие, с отблеском, как у кошки в темноте, и нижнюю губу прижимают небольшие верхние клыки.

Странно, я не боюсь и чувствую себя, чуть ли не хозяином положения.

– Ты кто? – мой голос стал низким и свистящим.

– Это наша территория. – Сказал он, отступая от меня на шаг, и его ноздри начали тонко подрагивать.

– Ты кто? – снова свистящим шепотом произнесла я.

Он был один, и я знала точно, что смогу с ним легко справиться. И он это тоже знал, но почему-то вел себя очень уверенно.

– Юлия! – раздался с дорожки Наськин дрожащий голос. Незнакомец повернул голову в сторону шарахающейся в темноте подруги.

– Это, мое! – я повела головой в ту сторону, – а это – убери.

– Охота произведена незаконно – снова повторил он.

– Он поднял руку на Высшего, убери! – моему повелительному тону мог позавидовать и Нерон.

– Слушаюсь, – незнакомец вмиг опустил глаза и коротко поклонившись, легко поднял тело охранника тело, как будто поднимал не 100 килограмм, а бутылку пива, и исчез, растворившись в воздухе.

– Черт! – по моему телу побежали мурашки величиной с хорошую крысу, а потом стала бить дрожь. Газон, кусты, деревья были пропитаны смертью, даже воздух. Я убила человека, у меня подкосились ноги, голове загудело, к горлу подступила тошнота. Я уткнулась носом в кору. Я убила человека. А может, мне приснилось. Вот сейчас развернусь и все рассмотрю, тела же нет, ни чего нет. Но сил повернуться просто не было, слишком отчетливо стояли перед глазами трава и ствол дерева, залитые кровью, сверкающей драгоценными каплями в лунных лучах. И ночь, недавно глубокая, насыщенная тенями, запахами, звуками вдруг стала плоской, темно-серой и холодной.

– Юлька, ты где? Юлечка, что с тобой, почему ты молчишь? – тоненько кричала Настя, удаляясь по дорожке в сторону клуба.

– Блин, а тут еще этот, с зубами! – вздрогнула я и ринулась по кустам к подруге. – Стой на месте, я скоро, тут кусты колючие.

Найти ее оказалось легко.

– Ой, Юлечка, – она бросилась мне на шею, – Ты как? Ты что такая?