Кристи Голден - Варкрафт Страница 2

«Ни истинной глубины, ни четких очертаний».

Тварь не была реальной. Конечно же, она не была реальной! Медив решился окинуть зал быстрым взглядом – и вот, конечно же! Маг Финден что-то торопливо шептал в свою густую, кустистую белую бороду. Мальчик едва не ухмыльнулся.

Он поднял руку. В его ладони сгустился шар из светящейся белой энергии, и Медив швырнул его – прямиком в Финдена. Белый шар превратился в небольшой плоский прямоугольник, с такой силой прилипший ко рту Финдена, что старший маг покачнулся. Товарищи подхватили его, так что урон был нанесен разве что чрезмерно раздутой гордыне волшебника.

Призрачная тварь исчезла. Медив поднял взгляд на Антонидаса, позволив себе чуть заметную усмешку. Когда их взгляды встретились, в глазах архимага плясали веселые искорки.

– Это не совсем то, чего я ожидал, – признал архимаг, – но… достаточно эффективно.

Пол под ногами Медива зашевелился. Мальчик в испуге отскочил назад, изумленно глядя на то, как мозаичный зрачок Ока Кирин-Тора начал расширяться, словно настоящий. Медив зачарованно замер, когда из отверстия полился поток кипящей, пузырящейся воды – а затем громко ахнул, внезапно осознав, что принятая им поначалу заводу жидкость на самом деле была белым пламенем. Невероятно, но этот огонь пылал в водяных глубинах.

Вверху Антонидас пробормотал заклинание и, мягко спланировав с круговой платформы, встал рядом со своим учеником. Он улыбнулся – как показалось мальчику, с гордостью.

– Дай мне руку, Медив, – сказал Антонидас.

Мальчик молча подчинился, положив маленькую бледную ладошку на сухую, как бумага, ладонь своего наставника. Архимаг перевернул его руку ладонью вверх.

– Придет тот день, когда тебя призовут на службу.

Взгляд Медива метался между морщинистым, серьезным лицом Антонидаса и белым пламенем.

– Клятва, что ты приносишь, откована в Свете, – продолжал маг.

Одной рукой он все еще сжимал ладонь Медива, а другой, удивительно споро для своих лет, закатал белый рукав мальчика до локтя. Затем Антонидас мягко развернул послушника к пламени, горевшему в глубинах бассейна. Мальчик вздрогнул – неестественный, хотя и прекрасный белый огонь оказался горячее, чем он ожидал. Его взгляд упал на протянутую руку, и в желудке засосало – холодный комок перед лицом невозможного жара.

– Никто из магов не возвысится над тобой – ни один не будет тебе хозяином. Твоя ответственность будет абсолютной.

Антонидас отпустил руку Медива и начал подталкивать его вперед. Глаза мальчика расширились, дыхание убыстрилось. Что бы ни произошло, он знал, что это его не убьет. Члены Совета не станут его убивать.

Или станут?

Позволят ли они ему умереть, если решат, что он недостоин? Эта мысль никогда не приходила к нему прежде – однако сейчас холод внутри усилился, распространяясь по телу с каждым суматошным ударом сердца, бросая в дрожь, несмотря на то, что Медиву хотелось отвернуться от палящего магического огня. Инстинкт вопил, что надо выдернуть руку, но мальчика неумолимо подталкивали вперед. Попытавшись сглотнуть, когда рука оказалась совсем близко от мигающего огненного языка, мальчик обнаружил, что во рту пересохло.

Внезапно пламя метнулось вперед, обвив предплечье Медива смертельным объятием. Из глаз мальчика брызнули слезы, когда огонь выжег узор на его коже. Подавив крик, он отдернул руку. В ноздри ударил запах собственной жженой плоти. Медив уставился вниз, на еще недавно чистую кожу.

Оттуда на него смотрело все еще дымящееся Око Кирин-Тора. Он был принят. И заклеймен.

Руку все еще терзала боль, но благоговение изгнало ее прочь. Медив медленно поднял голову, глядя на мужчин и женщин, еще несколько мгновений назад решавших его судьбу. Сейчас все шестеро склонили головы в жесте принятия… и уважения.

«Никто из магов не возвысится над тобой – ни один не будет тебе хозяином».

– Страж, – произнес Антонидас, и его голос дрогнул от гордости.

1

Путешествие было долгим и трудным – труднее, чем Дуротан, сын Гарада, сына Дуркоша, мог ожидать.

Орочий клан Северного Волка был в числе последних, откликнувшихся на зов шамана Гул’дана. Хотя, согласно древним преданиям, члены клана Северного Волка некогда были кочевниками, в давние годы один вождь, преданный Хребту Ледяного Огня почти столь же сильно, как собственному клану, попросил у Духов разрешения остаться. Его мольбы были услышаны, и клан – гордый, неустрашимый перед лицом опасностей и независимый – оставался на севере почти столь же долго, сколь существует их хранитель, Гора Великого Отца.

Однако Гора Великого Отца раскололась, исторгнув на их деревню реки жидкого пламени, и клан Северного Волка вновь вынужден был начать кочевую жизнь. Они перемещались с места на место. И хотя клан переживал тяжелые времена, шаман Гул’дан – сутулый и зловещий, с кожей неестественно-зеленого цвета – был вынужден дважды просить их присоединиться к созданной им Орде, прежде чем Дуротан, не видя иного пути, ответил согласием.

Гул’дан дал своим союзникам, Северным Волкам, обещания, и Дуротан намеревался проследить за тем, чтобы шаман их исполнил. Дренор, их дом и обитель Духов Земли, Воздуха, Воды, Огня и Жизни, умирал. Однако Гул’дан заявил, что знает об ином мире, где гордый народ орков сможет преследовать жирную добычу, пить всласть чистую ледяную воду и жить так, как им и предназначено – гордой и полной жизнью. А не пресмыкаться в пыли, изможденными и отчаявшимися, пока родной мир орков иссыхал и погибал вокруг них.

Однако сейчас именно пыльные и изможденные Северные Волки преодолевали последние мили их изнурительного пути. Уже целую луну клан Дуротана шел с севера к этому безводному, знойному месту. Им не хватало воды, не говоря уже о пище. Некоторые умерли, не перенеся тягот похода на много лиг. Дуротан уже начал задумываться над тем, стоила ли конечная цель этих жертв. Вождь молился Духам, настолько ослабевшим, что они едва могли услышать его слова.

Всю дорогу Дуротан нес с собой оружие, унаследованное им после смерти отца. Первое звалось Громовой Удар – копье с выгравированными на нем рунами, оплетенное кожей. На деревянном древке виднелись зарубки, ведущие счет убитым. Горизонтальная черта означала отнятую жизнь зверя, вертикальная – жизнь орка. Хотя древко было все исчерчено горизонтальными зарубками, среди них имелось и несколько вертикальных.

Вторым оружием, которым сражался отец Дуротана, а прежде и отец его отца, Дуркош, был топор по имени Секач. Дуротан заботился о том, чтобы его лезвие оставалось острым, как в тот день, когда оружие вышло из горна, – и топор вполне оправдывал свое прозвание.

Дуротан шел пешком, предоставив больным и тем, кто слабее, ехать верхом на огромных белых волках севера, служивших клану и верховыми животными, и вечными спутниками. Рядом с ним шагал его заместитель, Оргрим Молот Рока. Массивное оружие, давшее имя роду Оргрима, висело за его широкими коричневыми плечами. Оргрим был одним из тех немногих, кто знал Дуротана как облупленного, и кому вождь готов был доверить не только собственную жизнь, но и жизнь своей супруги и будущего ребенка.

Драка, воительница, супруга и будущая мать, ехала на своем волке рядом с Дуротаном. Большую часть пути она, как и подобает, прошла рядом со своим супругом, но в конце концов Дуротан попросил ее сесть на волка.

– Если не ради себя или ребенка, то ради меня, – сказал он. – Я устал уже представлять, как ты падаешь в пыль.

Драка ухмыльнулась ему, изогнув губы над небольшими клыками. Ее темные глаза лучились весельем, которое он так любил.

– Ха, – ответила она, – я поеду, хотя бы и потому, что опасаюсь – ты свалишься сверху, пытаясь поднять меня.

Поначалу все были воодушевлены. Клан выстоял в бою с ужасным противником, Красными Ходоками – но еще они узнали, что им больше не стоит ждать помощи от ослабевших Духов.

Дуротан уверил свой клан, что они навсегда останутся Северными Волками, даже если присоединятся к остальным оркам Орды. Мысли о мясе, фруктах, воде, чистом воздухе – тех вещах, в которых они так остро нуждались – грели душу. Проблема, как понял Дуротан, заключалась в том, что клан – включая, по правде, его самого – отбыл с места последней стоянки, твердо веря, что все неприятности скоро останутся позади. Однако трудности путешествия отбили у них эту веру.

Дуротан оглянулся через плечо на своих соплеменников. Они плелись нога за ногу, а не бодро шагали, и так исхудали, что на них больно было смотреть.

Легкое прикосновение супружеской руки к его плечу заставило Дуротана вновь обернуться к Драке. Он улыбнулся ей натужной, усталой улыбкой.

– Выглядишь так, словно ехать верхом надо бы тебе, а не мне, – мягко сказала Драка.

– Наступит время, когда все мы сможем вдоволь наездиться, – ответил он, – когда у нас будет достаточно мяса, чтобы наши волки растянулись рядом с нами с набитыми брюхами.