Людмила Астахова - Другая река Страница 2

Соответственно традиции, сначала актеры развлекали публику театральным представлением, балладами, а потом устраивались танцы, где под непритязательную музыку отплясывала местная молодежь, да и не только молодежь.

– Я для Насты танцульку закажу, – пообещал самому себе подмастерье.

– Щас-с, – расхохотался кузнец. – Думаешь, она тебе за пляски даст?

– Может, и даст! Кто на нее еще деньгу станет тратить?

– Тада уж серег бы девке купил, что ли, – прогудел в ответ хозяин. – А то так один пшик, а сережки можно до старости носить.

Подмастерье промолчал. Видимо, его финансовые возможности не выдержали бы столь обширных трат.

– У меня кобыла неподкованная стоит, – деликатно намекнул эльф.

– Не боись, ща будет подкованная, – обнадежил его кузнец. – Вы бы пока шли погулять, господин хороший, а мы быстренько управимся. Кир, шевелись давай, на девок еще наглядишься.

Слушать «Сказ о короле Алфрое» в четвертый раз Альсу не хотелось даже и в исполнении на редкость хорошо поставленных голосов, но делать было нечего. Ириен с комфортом расположился на низкой лавочке в тени под яблоней и стал наблюдать за репетицией. Верховодил всеми высокий белобрысый парень с таким простецким курносым лицом, что эльф только диву давался, как в роду потомственных свинопасов появился такой талант. Однако же распахнутая до пупа ярко-алая рубаха и кожаные штаны сидели на нем как влитые и шли ему несказанно. Он пел и время от времени подыгрывал себе на скрипке. Звали его Рикирин Хсаба. Двое других его сотоварищей походили на братьев, только один был повыше, с длинным, почти лошадиным лицом, а второй, что пониже, глядел на мир грустными щенячьими глазами. В последнем из комедиантов, гибком, как акробат, квартероне, Ириен учуял неслабого чародея-самоучку. Орочья кровь добавляла изрядную толику смазливости его подвижной физиономии, на которой яркими факелами горели золотистые кошачьи глаза. Квартерон намеревался удивлять горожан фокусами, причем на грани дозволенного. Потому что настоящим фокусникам полагалось состоять в гильдии, платить соответствующий налог и носить полосатый колпак как знак профессии. И в более крупном и просвещенном городе, чем Реминг, за такие шутки всей компании грозили немалые неприятности от властей. Но Альсу не было никакого дела до музыкантов и до их законопослушания. Его интересовала белокурая девица. Она не вписывалась в труппу никоим образом. Ириен знал, какова на самом деле жизнь бродячего актера, и в ней нет места для девушки, умеющей есть с помощью вилки и регулярно моющей уши, даже если у нее довольно складно получается бренчать на арфе или читать стихи.

– Марша! Не задирай так высоко ноги! И так все ляжки видать! – рявкнул квартерон.

В ответ девица смачно плюнула в его направлении, но без стремления попасть.

– Рот заткни!

– Оба – цыц! – одернул их обладатель красной рубашки.

Блондинка грустно поморщилась.

От нечего делать Альс стал мысленно воображать себе вероятную историю образования подобного сборища. Какое-никакое, а развлечение. Версии получались разные, и чем дальше, тем более непристойными они становились.

– Готова ваша лошадка, господин эльф, – доложил, примчавшись, красный от жары подмастерье. – Идемте-ка заказ принимать.

Чийль подковали, как выяснилось, на славу, уж в чем в чем, а в подковах Альс разбирался. Ему и самому было бы несложно при наличии подходящего инструмента повторить кузнецов «подвиг». Ириен заплатил положенное без всяких пререканий.

– Спасибо, мастер. Сразу видно – работа отличная.

Он уже собирался распрощаться с кузнецом, балаганщиками и Ремингом. В единственной здешней гостинице одеяла на кроватях шевелились от вшей и блох. И так как доплачивать за спанье в таком свинарнике эльфу никто не собирался, то он решил заночевать где-нибудь под открытым небом. Чай, не зима на дворе.

– Яримраэн!

Нескрываемая чистая радость в девчачьем вопле помимо воли привлекла к себе внимание Альса. Уж больно знакомое имя довелось ему услыхать.

А вот встретить сородича в такой глухой провинции Ириен настолько не ожидал, что не сразу признал в мужчине, сжимавшем в объятиях блондинку, эльфа. Тем более что тот расплел косы и по людской моде подстриг челку. Альс подошел вплотную к забору и несколько мгновений молча изучал внешность незнакомца. Искра узнавания озарила его далеко не сразу.

– Скажите мне, если я ошибаюсь…

– Нет, не ошибаетесь, – дружески улыбнулся тот. – Зовите меня Ярим. Без всяких приставок.

– Как скажете… Ярим, – согласился Ириен.

Если бы Альс отличался хотя бы тенью положенного его расе любопытства, то его, безусловно, заинтересовало бы появление в самом сердце Тассельрада, страны довольно отсталой и дикой, в паршивом городишке, эльфийского принца в компании бродячих артистов. Принц был, правда, незаконнорожденным, но признанным владыкой Иландом. Кто хоть раз видел монету настоящей фэйрской чеканки, тот никогда не перепутает этот профиль ни с чьим другим. Даже у самых дотошных Ведающих из Зеленой Ложи не возникло никаких вопросов о происхождении Яримраэна, когда его еще мальчиком представили тинитониэльскому двору. Боги, что лепили первых эльфов, по всей вероятности, задержались еще на некоторое время, чтоб поработать над обликом Андоралей из Пламенного Дома. Таких синих глаз и тонких черт не сыщется более ни у кого. Владыке некуда было деваться. Но если бы хоть кто-то в Тинитониэле мог предсказать, во что выльется явление принца-бастарда, то Иланд наверняка сумел бы отвертеться от сыночка. Внешность Яримраэн унаследовал от своего царственного родителя, а уж бешеный нрав, видимо, достался от всех предков сразу. Невинные детские шалости вроде бесконечных любовных историй вскоре сменились проступками гораздо более серьезными. Коллективный поход нескольких молодых отпрысков из самых влиятельных Домов в горы Ши-о-Натай, который закончился смертью одного и увечьем еще двоих, исчерпал терпение владыки, и Яримраэна отправили в уединенный замок Дэйель. Уединение не пошло принцу на пользу, как рассчитывал его отец. Не успели улечься страсти после предыдущих художеств Яримраэна, когда до Серебряного трона дошла совершенно сногсшибательная новость. Принц-бастард сошелся в поединке с принцем наследным. Сражались на полном серьезе, резали друг дружку без жалости, проливая драгоценную кровь эльфийских владык без счета и меры. Обоих унесли полумертвыми. Иланд впал в неистовство и дознавался о причинах происшествия самолично.

Без женщины дело, естественно, не обошлось. Люди таких называют роковыми, орки – смертельными. Альмарэ Ривелотэ была именно роковой, но на свой, на эльфийский манер. Миниатюрная, хрупкая, как подросток, темноглазая, она могла убить наповал и воскресить к новой жизни двумя-тремя фразами. Альмарэ писала стихи, Альмарэ пела на трех древних языках, Альмарэ была свободна и загадочна. Ее обожали, ее ненавидели, и равнодушным не мог остаться никто. Стоит ли удивляться, что два принца искали ее любви, Иффлей и Яримраэн, законный сын и бастард? Кого она выбрала? Конечно, последнего. Почему? Сердце женщины – тайна, сердце эльфийской поэтессы – загадка и тайна вдвойне. Иффлей, привыкший всегда и везде быть первым, не смог снести поражения. Презрение и высокомерие, которое излилось из его уст на Яримраэна в присутствии Альмарэ, повлекло за собой вызов. Иффлей оскорбил намеренно, практически смертельно, он был сильнее, он был опытнее, и бастарду пришлось драться насмерть.

Тысячелетняя история учила, что, когда единокровные братья поднимают друг на друга меч, ничего хорошего ждать не приходится. Но Иффлей был наследником, а Яримраэн – нет. Владыка Иланд размышлял недолго, он выслал Ярима из Фэйра на вечные времена. Изгнание предполагало, что даже прах Яримраэна Сотифа Андараля, буде принц рано или поздно почит, никогда не примет земля Фэйра. Суровое наказание, суровое вдвойне, поскольку Альмарэ не последовала за Яримом в изгнание, ей не позволил сам Иланд.

Ириен знал эту историю ровно настолько, насколько вообще полагал быть в курсе событий в Фэйре, то есть в общих чертах. Деяниями принца он тоже, прямо скажем, не восторгался, но и не считал его исчадием всех девяти преисподен. Просто подивился слегка на странную компанию, которую тот избрал, не без основания подозревая принца в очередном увлечении актерством и актрисами.

В ремингской корчме кормили сносно, и если бы еще местные не пялились на эльфов во все глаза, то трапезу можно было бы счесть удачной. Ириен быстро расправился с жареной колбасой и, прихлебывая из кружки парное молоко, ожидал творожного пирога, когда принца наконец разобрало настолько, что он решил присоединиться к соотечественнику.

– Я так давно не видел никого из наших, – сказал он немного смущенно.

– Я тоже, – ответствовал Ириен, нехотя отставляя кружку. Принц все-таки. – Меня зовут Ириен по прозвищу Альс. Можете называть меня попросту – Альс.