Вячеслав Вигриян - СИРТИ Страница 2

Внезапно размышления ее были прерваны самым кардинальным образом: фигурка Животворящего буквально засветилась во мгле, освещая и Улушу, скорбно склонившуюся над телом демона, и самого потерпевшего, делая видимой каждую черточку его спокойного, умиротворенного лика. Володарь что-то хотел от нее, требовал действия. Какого? Ведь Улуша так устала. Разве он не видит, что Улуше хочется лечь на траву для того, чтобы больше никогда не встать? Тем не менее, она привычно послушалась: сжала вялой ладонью фигурку Животворящего, и тотчас же в ее голове заплясали образы. Вот она прикладывает амулет Володаря к ране на голове Сероглазого, и кровь немедленно перестает течь. Затем еще картинка: теперь уже амулет прикладывается к спине. Но перед этим она, Улуша, с ножом в руке вырезает маленький скользкий комочек, который застрял глубоко в ране и теперь наполняет легкие демона кровью, мешая ему дышать.

Демон все еще не приходил в сознание. Вконец опустошенная, Улуша бессильно опустилась наземь подле него, улеглась рядом и с облегчением позволила себе, наконец-то, прикрыть воспаленные от усталости глаза. Она сделала все, как велел ей Володарь и теперь осталось лишь уповать на то, чтобы все ее старания не прошли даром.

Как и было обещано Животворящим, кровь и правда перестала сочиться со всех ран, края их сомкнулись, и теперь лишь багровые рубцы указывали на те места, в которые совсем недавно вонзались железные пчелы. Почему же Сероглазый упорно не хочет проснуться от своего сна? Или душа его уже находится в таком далеком месте, из которого нет возврата? А может быть он устал? Устал, как и она, Улуша, и сейчас отдыхает? Как жаль, что она совершенно не разбирается в демонах. А теперь пора спать. Завтра будет новый день, и кто знает, какие сюрпризы он готов ей преподнести. А точнее – ИМ, – поправила сама себя Улуша, и внутри у нее почему-то стало очень тепло.

* * *

Демоны шли широкой цепью, и сколько их было в этой цепи – не перечесть. Улуша попробовала, конечно, но пальцы на руках и ногах у нее быстро закончились, а мешочек со счетными камнями куда-то запропастился. Бросила быстрый взгляд на Сероглазого – тот спал сладко и почти не хрипел. Уже хорошо. Будет жить Сероглазый, точно будет. Даже щеки порозовели, и лицо его уже не кажется словно вылепленным из воска. А вот такое количество демонов – это плохо, очень плохо. Она не сможет долго держать на себе мару, не сможет и убить всех демонов. Тем более, что мару придется держать для них обоих: ее и… Скосила глаза на сладко посапывающего великана, доверчиво прильнувшего к ее плечу. Причмокивает во сне, будто младенец! Уж его-то совсем не беспокоит то, что может произойти с ними очень скоро. Как скоро? Да как только цепочка исчадий Ада приблизится к лесу! А у нее, Улуши, хватит внутренних сил разве что на мелкие шалости. И Володарь, как назло, молчал. Где он бродит там, в каких мирах? Улушу впервые обуяла на него злость. Раньше она не задумывалась о том, что будет с ней дальше, а теперь у нее нежданно-негаданно появилась веская причина для того, чтобы жить. Жить – и оберегать этого большого ребенка. Мысли ее завертелись, так и этак рассматривая ситуацию под различным углом. Допустим, демоны приблизятся к лесу, увидят Улушу с Сероглазым, удовольствуются ли они одной жертвой? Или мирно спящего Сероглазого постигнет та же участь, что и ее? Убьют. Никаких сомнений в этом нет. Демоны почему-то вчера сильно желали убить своего соплеменника. Настолько сильно, что сегодня даже решили прийти и проверить: а мертв ли он? А если, допустим, спрятаться? Улуша сможет набросать сверху них веток и, если понадобится, сделать мару. Пусть ненадолго, но, тем не менее, вполне возможно, что благодаря этому, им удастся спастись. Мысль показалась ей достаточно разумной для того, чтобы иметь право на жизнь. Можно, конечно, скрыть под ветками одного Сероглазого, а самой привлечь внимание демонов и отвести их куда подальше, но нет, так дело дальше не пойдет – Сероглазый может застонать во сне, или просто пошевелиться в самый неподходящий момент. Да и вместе смерть принимать куда лучше, чем в одиночку. Решено: Улуша спрячет их обоих. Вот только времени мало. Засуетилась, заметалась, срезая ветви. Случайно нога ее попала в неглубокую ложбинку. Небольшую, но вполне достаточную для того, чтобы послужить неплохим укрытием. Не мешкая, подхватила за ноги Сероглазого и затолкала его первым. Теперь ее очередь. Веток бы еще нарезать, да демоны уже совсем близко. Смертью от них несет и разложением. Даже если бы у Улуши нос был завязан тугим узлом – все равно она бы учуяла этот отвратительный запах, спутать который невозможно ни с чем. Пристроила на себя последнюю ветку и сжалась, стараясь казаться как можно меньше. Идут? Точно, идут. Слышится с той стороны их равномерная поступь да характерное поскрипывание: обувка так ихняя скрипеть имеет обыкновение. Воображение Улуши нарисовало демонов настолько явно, словно были они сейчас прямо перед ее взором. Идут нога в ногу, лики их не выражают ничего или почти ничего. Одежда цвета пиклушьего помета, рукава рубах закатаны по самые локти. В руках короткие тупорылые палки из металла, которые по желанию своих хозяев могут принести либо быструю, либо мучительную смерть. Адские отродья совсем близко, Улуша вынуждена брезгливо сморщить нос. Но почему так не воняет от ЕЕ демона? Мимолетно позволила себе улыбнуться: а что, теперь у нее есть свой демон. Свой собственный. Взяла за руку Сероглазого, мысленно слилась с ним и замерла, впитывая каждой частичкой своего тела земное тепло. Затем представила себе, что растворяется, растекается по земле тонким молочным туманом, ветер подхватывает этот туман и уносит далеко-далеко. Туда, где взгляды демонов его ни за что не достанут. Мара получилась что надо. Словно откуда-то со стороны наблюдала Улуша, как цепь из демонов втягивается в лес все глубже, минует их хлипкое укрытие и продолжает движение дальше. Безмолвно и все тем же размеренным шагом. Вот и все – теперь нужно возвращаться. Потому что силы истекают с каждым ударом сердца все быстрее и быстрее, их уже практически не осталось – тех сил.

Больше демоны не возвращались, и Улуша была им очень благодарна за это. К утру следующего дня она могла уже двигаться дальше. Сделала волокушу из твердых, как камень, ветвей камшита, привязала к ней грузное тело демона, который до сих пор так и не пришел в сознание, и медленно побрела через лес. И тащиться бы Улуше к нему целую вечность, да, видимо, Володарь сжалился-таки над ней – ниспослал навстречу воинов Веперя, очаги племени которого находились сравнительно недалеко. Побурчав для порядка (виданное ли дело – тащить на своем горбу калечного демона, да еще не куда-нибудь, а в родимое стойбище!) они, тем не менее, согласились. Да и как бы им было не согласиться? Посвященную в Улуше они признали сразу, а рискнуть навлечь на себя гнев ведуньи может разве что слабоумный. Зыркнет этак своими громадными желтыми глазищами, а наутро пронесет так, что успевай только портки менять. Или того хуже: порчу на причандалы наведет. Кто знает, сколько им суждено потом будет болтаться между ног бессильным вялым клаптем из сморщенной плоти? На смех девкам, да перечницам старым на потеху. Так что если уж так нужен этой желтоглазой бестии живой демон для каких то своих потаенных обрядов – так они это за милую душу ей и предоставят. А потом еще и спасибо скажут, и поклонятся в пояс. А уж ежели она надумает демона в жертву принесть при всем честном народе, глядишь – старейшины празднество сподобятся организовать. Веселуха…

В стойбище входили торжественно. С эскортом из галдящей детворы, провожаемые любопытными бабьими взглядами. Даже воины – и те украдкой косились на их странную поклажу. Вопреки ожиданиям, посвященная повела процессию не к дому старейшины, а прямиком к травнице Варваре. Заставила уложить демона на полати, а потом зыркнула на своих провожатых так, что всем, от мала до велика, стало понятно: пришло время уносить ноги. В шатре теперь окромя Улуши да калечного демона осталась только сама травница – моложавая поджарая девка таких впечатляющих габаритов, которым бы позавидовал любой воин. Сейчас она стояла чуть поодаль, угрожающе выпятив вперед мясистые полукружья грудей и исподлобья наблюдала за тем, как Улуша, словно наседка, хлопочет над телом отвратительной злобной твари, которая, по счастью, находилась в данный момент без сознания. Наконец, губы Варвары раздвинулись: – Совсем рехнулась? – голос у нее был грубый, мужицкий. Словно и не девка вовсе: – Ты чего это за срань ко мне в дом притащила?

– Не видишь что ли? Демон это! – огрызнулась Улуша, приспосабливая между делом под голову Сероглазого дорогущую шкуру жаберника, доставшуюся в свое время по наследству Варваре, лишь Володарю ведомо от какого прапрапрапрадеда.

– Видеть-то я вижу. Я спрашиваю какого…– тут Варвара выдала такую тираду, что, будь перед нею не Улуша, а какой-то иной, менее подготовленный слушатель, уши бы его непременно свернулись пожухлыми стручками. А то и вовсе отвалились.