Александр Каравдин - Парадокс Страница 2

В ответ Биф резко перевёл взгляд на его лицо.

– Вот и славненько, – незнакомец демонстративно снял чёрные кожаные перчатки, обнажая нежные ухоженные пальцы. – Теперь давай знакомиться, – сложил руки «в замок». – Меня зовут Август.

– Бифкейк. Можно просто – Биф.

– Мускулы? – удивился альбинос. – Странное имечко.

– Это прозвище, – тяжело вздохнув, произнёс юноша. – Настоящего имени я не помню.

– Почему же?

Биф страдальчески закатил глаза. Помнится, около года назад тот же самый вопрос задал ему юный воришка, находящийся под рукой Азора, негласного короля Восточной и Южной Четвертей. Чем всё закончилось – знал каждый мальчишка в Нордоре.

Юный вор, плача, со всех ног прибежал к великому могущественному королю, моля о помощи. Лебезя подле ног и демонстрируя синяки на лице, он взывал наказать подлого пришлого. Азор же, выслушав прерывистый рассказ воришки, лишь усмехнулся, пнув того под мягкое место. С тех пор никто не желал знать: «Почему Бифкейк не помнит своего имени?».

Альбинос плавно положил руки на колени:

– Что замолчал-то?

Биф пожал плечами.

– Ладно, – Август встал со стула. – Завтрак на столе. Оденешься – поешь. Из дома никуда не уходи. Я скоро, – альбинос, ритмично постукивая сапогами о деревянный пол, направился к резной двери. Уже на пороге, обернувшись, добавил: – Снежка покорми. Не забудь.

Биф попытался осторожно оторвать от раны прилипшую жёлто-белую полоску бинта. Ткань слегка отъединилась от повреждённой плоти, а потом, словно в насмешку, крепко схватилась. Юноша вскрикнул. На бинте появились ярко-красные крапинки свежей крови.

– Ш-ш-ш, – медленно выдохнул сквозь зубы Биф, борясь с возрастающей болью.

Юноша осторожно приложил ткань обратно, к начавшей кровоточить ране. Поверх тела накинул старую льняную рубаху. Она была первой из вещей, заработанных Бифом. Седмицы, проведённые за мытьём посуды на одном из постоялых дворов, вернулись сторицей, когда она спасала от пронизывающего холода улиц.

Одевшись, Биф с жаром накинулся на аппетитно-манящий завтрак, радушно оставленный Августом. Варёные караси под белоснежной сметаной, картофельная толчёнка вперемешку с нежнейшими кусочками мяса, аккуратно выложенные на тарелке малосольные огурчики – такой стол юноша видел впервые! К тому же всё это дополнял маленький стаканчик, наполненный одурманивающе благоухающей жидкостью…

Вольготно потянувшись, юноша лениво отложил деревянную ложку в сторону.

– У-у-ух! Хорошо! – зевнул он, поднимаясь из-за стола. В животе чувствовалась приятная тяжесть.

Резная дверь, до сего момента не проявляющая признаков жизни, внезапно приоткрылась, впуская в дом огромного пушистого кота с белой шёрсткой.

– О, Снежок! – обрадовался Биф, потирая руки. – Август просил тебя покормить. Айда есть. Кис-кис-кис!

Юноша положил на пол жареного карася. Но кот лишь пренебрежительно фыркнул, удалившись с кухни.

– Как хочешь, – пробурчал Биф, направившись к кровати. – Я тогда – спать.

Многочисленное количество разнообразнейших колбочек, пробирок, соединённых между собой пуповинами-проводами и трубочками различного качества, полностью загромождали немаленькую комнату. Находясь в непосредственной близости от них, стояли, висели всевозможные спиртовые, угольные горелки, нагревающие в стеклянных бутылочках красную, жёлтую, зелёную, синюю жидкости. Пузырясь и вскипая, вещества под давлением или иными силами поднимались вверх по пуповинам, а частенько – в других направлениях, чтобы потом перейти в другой сосуд. Конечно, бывало, жидкости попадали в невообразимые полости и машины, состоящие из дерева с прогнившим железом. Винты, движущиеся колёса, крутящиеся стрелки, мигающие лампочки, издающие пронзительный звон кнопки – вот не весь список приспособлений.

– Кх-х, – кашлянул Август, встав посередине комнаты. – Дома кто-нибудь есть?

Из-под стеклянно-железного нагромождения появилась вначале прогрессирующая лысина, а потом и её хозяин – исхудалый старец с длиннющими серыми усами.

– Чем обязан твоему визиту? – алхимик поправил огромные, на пол-лица, очки.

– А разве я не могу прийти к тебе просто так? Без какой-либо цели? – сделал удивлённое лицо Август.

– Почему же. Можешь. Но только ты прекрасно знаешь, что Авелина на данный момент не в Нордоре. Поэтому, – старец протёр линзу очков о единственное, что было у него из одежды – потрёпанные холщовые штаны, обвязанные поверх белой бечёвкой и обрезанные до самых колен. – Так зачем пришёл-то?

– Ах, Авелина, – трепетно произнёс альбинос, не замечая вопроса. – Как она?

– Хорошо. Ещё один год, и я смогу передать ей все свои знания. Она, наконец, продолжит дело рода.

– Да, Авелина способная девочка, – закатил глаза Август.

Буквально несколько седмиц назад альбинос приходил каждый вечер в дом Утлера – навестить его внучку. И всегда поздние посиделки заканчивались одинаково: он вместе с Авелиной закрывался в её комнате, прихватив несколько талмудов – так, для отвода глаз. А потом они всю ночь изнуряли друг друга, высасывая оставшиеся силы.

– Так зачем пришёл? – взяв в руки колбу с бесцветной жидкостью, спросил старец.

– Мне нужен яд, – коротко ответил Август.

– Так сходи и купи у любого торговца из Западной Четверти, – потеряв всякий интерес, произнёс Утлер.

– Я бы так и сделал, – начал вкрадчиво альбинос. – Только яд мне нужен специфический. Особенный.

– Что ты имеешь в виду? – алхимик посмотрел на Августа сквозь колбу.

– Поговаривают, твоим ядом Харам отравлен. Это правда?

– Может и да. А может, и нет. Мне-то откуда знать? Я яд только продаю. С меня взятки гладки.

– Значит, договорились?

Утлер сурово посмотрел на альбиноса и внезапно расплылся в улыбке:

– Приходи завтра – сделаю. Цена – пятнадцать золотых. На ингредиенты… Рассчитаешься потом, – добавил алхимик, увидев поползновение рук Августа к мешочку, закреплённому на ремне.

– Хорошо. Тогда до завтра. У меня ещё дела есть.

– Ладно, ладно. Беги, пока молодой, – попрощался Утлер, склонившись над одной из пугающе-чудовищных машин.

Август в несколько шагов пересёк комнату и вышел на улицу.

В лицо ударил прохладный ветерок. Альбинос только сейчас понял: какой зловонный запах витал в доме! Немного постояв и насладившись свежестью уличного воздуха, он непринуждённым шагом направился в постоялый двор. К тому, кто был осведомлён во всех делах людских. К Бергеру-лягушонку.

Возвышаясь над монотонно движущейся толпой, Август горделиво шёл, не замечая ровным счётом никого. Зазевавшиеся прохожие в спешке отпрыгивали от высокого альбиноса, не желая столкнуться с гигантом. А маленькие ребятишки во все глаза смотрели на «класивага дядю». И только немногочисленные псы, живущие обок с вшивыми бродягами, не проявляли интереса к альбиносу.

Август задумчиво пробежал глазами по разнообразным деревянным вывескам. «Зелёные рябчики». «Кривой щит». «Последняя ватага». Зачарованно повторил их ещё раз. Задумался.

Повсюду слышались крики продавцов, зазывал и просто проходящих мимо людей. Стояла, на первый взгляд, полная неразбериха.

Возле одной из стен дешёвого кабака стояли мужские игрушки. В корсетах, с разукрашенными до безумия лицами, женщины стреляли глазками, выискивая очередного посетителя. Чуть подальше, смешавшись в одну толпу, гомонили нордорские юристы и шарлатаны. Пройдя ещё несколько шагов, Август легко различил элиту плотского служения – жеманных парней в женских юбках.

Внезапный толчок заставил Августа опустить взгляд. В пыли лежал оборванец, не превышающий, навскидку, шестнадцати лет.

– Тебе помочь? – спросил альбинос, заинтересованно бросив взгляд на витиеватую татуировку.

– Нет. Нет, – затараторил юнец. – Это я виноват. Извините, – он, быстро вскочив с земли, бросился в близлежащий проулок.

Август улыбнулся. Смешной воришка!

Альбинос лёгким движением подбросил на ладони глиняную табличку. Поднёс к глазам. На маленьком, с ноготь человека, амулете переплетались две виноградные лозы. Знак охраны. Альбинос, цокнув языком, представил немую сцену, как молодой воришка, спрятавшись в тёмном углу, тянет руки к внутренней тесёмке, на которую вешает дневную добычу. Но, к огромному разочарованию, не находит мешочка с медяками, а вместе с ним – и подаренный кем-то оберег. То-то парень повеселится!

Август подошёл к тяжёлой массивной двери постоялого двора. «Восьминогая собака» – гласила вывеска. Заведение отнюдь не бедное, но и не пышущее изысками. В общем, как раз, если хочешь увидеть Лягушонка.

Альбинос непринуждённо одёрнул полы плаща, мимолётным движением поправил нательную рубаху, слегка прикоснулся к висящей на поясе шпаге. Вот теперь можно входить.