Морган Райс - Обет Славы Страница 21

С каждым шагом, который делала Королева, она все больше приходила в себя, все больше понимала, что именно произошло, и какую роль сыграл в этом ее сын. От этой мысли Королеве стало дурно, и часть ее все еще не хотела в это верить. Что же она сделала плохого, чтобы вырастить такого монстра?

«Моя Королева, это не очень хорошая идея», – сказала шедшая рядом с ней Хафольд. – «Мы должны немедленно покинуть это место, убежать, пока мы еще можем. Кто знает, как может отреагировать Гарет, он может убить Вас. Мы должны уехать подальше от этого места. Мы должны отправиться в Силесию, к Гвендолин. Там о Вас позаботятся».

«Не раньше, чем я поговорю со своим сыном», – сказала Королева.

Никто не остановит Королеву перед выяснением правды, от того, чтобы услышать слова от самого Гарета. Королева МакГил никогда не отступала от противостояния, и она не собиралась изменять этому сейчас – и, разумеется, она не отступит перед своим сыном.

Королева распахнула знакомую дверь в кабинет своего покойного мужа, оскорбившись из-за того, что ее сын думал, будто может занять эту комнату. Женщина ахнула, застыв на пороге кабинета, ужаснувшись при виде этого места – ценные книги и свитки ее покойного мужа разорванными лежали на полу. Кабинет находился в руинах – он был разрушен. Здесь же, с противоположной стороны, в кресле развалился ее сын, глядя на нее с непроницаемой улыбкой на губах.

Гарет сидел в центре всего этого, уставившись на мать черными, бездушными глазами. Королева уловила в воздухе слабый запах опиума. Он не брился уже несколько дней, под глазами у него были темные мешки, одежда была грязной, а сам Гарет выглядел так, словно сошел с ума. Он не был похож на того сына, которого она родила, на того мальчика, которого она воспитала. Роль короля состарила Гарета на двадцать лет, и она едва узнавала его.

«Мама», – уныло произнес он, едва ли удивившись, увидев ее. – «Наконец-то, ты пришла, чтобы увидеться со мной».

Королева бросила на него сердитый взгляд.

«Что ты сделал с кабинетом моего мужа?» – спросила она.

Гарет рассмеялся.

«Я не думаю, что он ему теперь понадобится», – сказал Гарет. – «Но я нахожу его достаточно улучшенным. Ты так не думаешь?»

Королева стремительно сделала шаг вперед.

«Ты отравил меня?» – спросила она.

Гарет уставился на нее ничего не выражающим взглядом.

«Сегодня мы нашли порошок у служанки, милорд», – вмешалась Хафольд. – «Она сказала, что это Вы приказали ей».

«Это правда?» – мягко спросила Королева в надежде на то, что это не так.

Гарет медленно покачал головой.

«Мама, мама, мама», – произнес он. – «Почему ты внезапно начала беспокоиться обо мне после всех этих лет? Когда я был младше, ты отдавала всю свою любовь Рису. Кендрик был лучше всех нас, но ты не смогла заставить себя полюбить его, потому что он был бастардом твоего мужа. Годфри разочаровал тебя из-за своих походов в таверны. Луанда была одной ногой далеко отсюда, потому не представляла для тебя угрозы. А Гвендолин… Что ж, она – девчонка, и ты была слишком напугана, чтобы любить ее. Так что твоя любовь досталась Рису. А всех остальных обошли стороной. Я для тебя не существовал. Мне пришлось сделать все это, чтобы ты, наконец, признала меня».

Королева еще сильнее нахмурилась. Она была не в настроении для софистики Гарета.

«Это правда?» – повторила она свой вопрос.

Гарет хихикнул.

«У правды несколько уровней, не так ли?» – сказал он. – «Какое это имеет значение, если ты была отравлена? Твоя жизнь вышла на финишную прямую, ты медленно двигалась навстречу могиле. Королева без короля. Я не могу придумать ничего более бесполезного».

Королева МакГил почувствовала, как внутри нее закипает ярость. Ее затошнило.

«Ты – мерзкое подобие сына», – плюнула она в Гарета. – «Жалкое подобие человека. Я жалею о том, что вообще родила тебя».

«Я знаю, мама», – спокойно ответил Гарет. – «Я знал это с того самого дня, когда ты родила меня. Но, видишь ли, сейчас ты ничего не можешь с этим поделать. Потому что я, наконец, свободен от твоей досягаемости и от досягаемости отца. Теперь я приказываю тебе», – сказал он громко, поднимаясь. Его лицо покраснело от гнева. – «Теперь ты являешься моей подданной. И одним только щелчком пальцев я прикажу слуге убить тебя. Твоя жизнь в моей власти».

«Тогда сделай это», – закипела от ярости Королева, не испытывая страха. Она была так же решительно настроена. – «Не будь трусливым мальчишкой, каким ты был всегда. Будь мужчиной, каким был твой отец и убей меня лицом к лицу. А еще лучше обнажи свой меч и сделай это сам».

Гарет сидел, дрожа.

«Ты не можешь сделать этого, не так ли?» – спросила Королева. – «Нет. Вместо этого ты заставил бегать вокруг меня свою маленькую служанку, чтобы она медленно травила меня. Ты трус. И всегда таким был. Ты – позор для памяти своего отца».

Гарет вдруг потянулся к поясу, вынул кинжал, поднял его высоко и набросился на свою мать с ужасным криком. Приблизившись, он опустил клинок прямо к ее лицу.

Но Королева МакГил была дочерью одного короля и женой другого. Всю свою жизнь она находилась в эпицентре насилия, с того самого момента, когда она научилась ходить, она прошла обучение у королевской стражи. Когда Гарет набросился на нее, Королева спокойно протянула руку, схватила каменный бюст ее мужа, подождала, пока сын не подберется достаточно близко, после чего отступила в сторону и замахнулась на голову Гарета.

Королева сделала это идеально, уклоняясь от его клинка и нанеся удар Гарету по черепу, отшвырнув его на деревянный стол, отчего он опрокинул его, после чего врезался в стену и рухнул на пол.

Гарет лежал на полу, тяжело дыша, несколько раз моргнув. Из его головы текла кровь. Он попытался сесть, потрясенный произошедшим, и вытер кровь с уголков рта. По крайней мере, это стерло улыбку с его лица.

«Я покончила с тобой», – холодно сказала ему Королева. – «С сегодняшнего дня ты мне больше не сын. Я хочу, чтобы ты это знал. Ты мне даже не незнакомец. Ты для меня никто. Я покину это место и никогда не вернусь сюда, пока здесь правишь ты. Теперь я знаю наверняка, что это ты отнял у меня моего мужа. А за это ты будешь гнить в аду. Не думай, что ты не заплатишь за это. Мне сказали, что щит пал. Скоро люди Империи заполнят это место и сожгут его дотла – и ты сгоришь вместе с ним».

Гарет внезапно рассмеялся, и с его губ хлынула кровь.

«Я сомневаюсь в этом, мама», – сказал он. – «Многие люди пытались убить меня, но им это не удалось. Этим утром мой дегустатор упал замертво на моих глазах – очередное неудачное покушение на мою жизнь. А вчера я узнал, что ближайший ко мне человек придет, чтобы убить меня завтра на рассвете. У меня нет союзников, но у меня есть шпионы. Сам дьявол на моей стороне. Как видишь, никто не в состоянии убить меня, мама. И никто не сможет. Я всегда на шаг опережаю других, мама. Это единственное, что ты никогда не знала обо мне. Я всегда на один шаг впереди».

Гарет рассмеялся, покачиваясь, но с Королевы было довольно.

Она развернулась и стремительно вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Хафольд шла за ней. Королева слышала эхо смеха своего сына, зная, что сегодня ее нога последний раз ступала по королевскому двору.

Глава двенадцатая

Гвендолин бежала через летнее поле цветов, поражающее своими оттенками. Ее отец – молодой, энергичный и здоровый – находился рядом с ней. Ей было около десяти лет, отец подбрасывал ее в воздух и раскачивал, пока они бежали. Гвен заливалась смехом, счастливая из-за присутствия отца. Он рассмеялся в ответ – и это был такой беззаботный, такой глубокий, такой успокаивающий звук. Девушка чувствовала себя в безопасности в этом мире, словно никогда ничего не менялось.

Поле было залито солнечным светом, который был ярче того, что она когда-либо встречала и, глядя на отца, Гвен видела, что он казался моложе и счастливее, чем она его помнила.

«Я так горжусь тобой, дитя мое», – сказал ей отец.

Широко улыбаясь, он нагнулся и поднял дочь на руки, схватив ее за руки и подняв высоко в воздух – так же, как он это делал, когда она была ребенком. Гвен радостно смеялась.

Но когда отец опустил Гвен вниз и ее ноги коснулись земли, она бросила взгляд вниз и поняла, что все изменилось. Если еще минуту назад земля была покрыта цветами, теперь же ее глазам предстала черная грязь, еще минуту назад над ними было ясное, яркое небо, а сейчас оно было темным и затянутым тучами. Еще минуту назад она видела цветы, но теперь вместо них перед ней предстало поле шипов.

И что хуже всего, отец исчез, и Гвен осталась одна.

Гвендолин услышала пронзительный крик ребенка и, обернувшись, вдали, на вершине небольшого холма, увидела колыбель, устроенную на терновом кусте. Ребенок заплакал громче, и девушка нерешительно приблизилась к нему, откуда-то зная, что это ее сын.