Михаил Калинин - Работа для героев Страница 21

Тем временем заячья похлебка призывно закипела, суля желудкам тепло и сытость. Предвкушение горячего ужина само собой способствовало хорошей беседе.

Походные миски были извлечены, походные ложки приготовлены. Когда каждый получил по порции, мэтр Рамил извлек из сумки бутылку из прихваченных в «Стремительном вепре». Доставать бутылку из запасов господина Шаранхайзера он отказался наотрез.

– Она ждет подходящего случая, – последовало пояснение.

– Приберег для очередного ведовства, – укорил его Кай, но настаивать не стал.

Вино было некрепкое и, как положено вину, расслабляло. Беседа потекла вяло и постепенно сошла на нет. Всех клонило ко сну. День выдался утомительный.

Паки, единственный не выглядевший усталым, принял первую вахту. Остальные улеглись у костра.

– Все время забываю спросить, – сказала Майриэль, поудобнее устраиваясь на своем месте. – Почему поисковая магия такая громкая? Или все эти заклинания призыва, поиска, наговоры и заговоры… Голос у вас так и гремит, ветры ревут, грозы бьют в землю, а крестьяне бегут впереди собственных лаптей. Но при этом боевая магия, которая по идее должна вселять страх в сердца недругов и придавать мужество союзникам, вся такая невзрачная. Огненный шар там или ледяная стрела…

– Твой вопрос уже содержит ответ, – сказал Рамил. – Боевая магия должна быть эффективной. Быстрой, четкой, неброской. Ну а где же магам самоутверждаться? Как вселять в сердца прочих уважение и трепет? С помощью заклинаний, позволяющих тратить время без риска.

– А я всегда говорила, что все вы – позеры. Просто одни дешевые, а другие не очень, – победно заявила лучница.

Глава 4

Огр и мертвый рыцарь

Они были в пути еще четыре дня. Бутылочная птица Рамила неустанно вела их за собой. Лес вокруг тропы старательно изображал из себя непролазную чащу, что несколько снижало скорость передвижения.

Джошуа уже начал приноравливаться к ритму походной жизни, даже стал находить в ней некоторую прелесть. Свежий воздух, хорошая компания и благостная загородная тишина. Комары тут, правда, яростью и бесстрашием могли поспорить с отборными королевскими волкодавами, а ночные обитатели порой рычали весьма громко и пугающе. Но походное заклинание младшего мэтра надежно защищало отряд по ночам, а дни проходили спокойно и без вмешательства магии.

Дежурить Джошуа приходилось наравне со всеми, но особых хлопот это не вызывало. Будучи студентом с большим стажем подготовки к завальным экзаменам, он еще не отвык от ночных бдений, и молодой организм компенсировал недосып, а настоянный на весенних травах чай Майриэль помогал бороться с усталостью.

К тому же мэтр Рамил поделился с ним дочитанной монографией Порвуса, которая позволяла коротать время стражи. А скучный и сухой стиль повествования не давал углубляться в чтение до такой степени, чтобы оно полностью отвлекало от ночных шорохов.

Наемники оказались неплохими спутниками. Конечно, некоторая отстраненность все же присутствовала – излишними поручениями его не обременяли, но на интересующие вопросы отвечали, а в вечерних беседах у костра Джошуа чувствовал себя практически своим.

Мэтр Рамил охотно уделял ему время, проводя консультации по вызывающим вопросы главам его запрещенного для распространения, изучения и анализа труда «Сущность чар как предмет отвлеченный». Мэтр не скрывал разочарования от того, что большая часть вопросов касалась не окончательных выводов, а личности завуалированных собирательных образов упомянутых в труде коллег. Джошуа честно постарался исправиться и перешел к разбору особо спорных тезисов, но десяток-другой будущих золотых, которые он выиграет у самоуверенных сокурсников, бившихся с ним об заклад, грел душу.

Кай также оказался весьма образованным человеком. В литературные споры им вступать не пришлось, но обширные знания и немалый культурный багаж чувствовались отчетливо. Кай неплохо знал историю. Правда, скорее древнюю, в современной же политической ситуации иногда путался, приписывая древние черты современным деятелям. Но это, скорее всего, от избытка эрудированности.

Он расспрашивал Джошуа о короле, обстановке при дворе, мэтре Ассантэ, господине Деверо, прочих младших мэтрах, беспорядках, в подавлении которых довелось участвовать молодому магу… Делал он это без нажима, но твердо. Джошуа рассказывал без утайки и максимально честно.

О принцессе Кай выспрашивал его больше прочего. Что любит есть, что любит пить. Как предпочитает одеваться. Имеет ли склонность к магии. Имеет ли любовников и явных недоброжелателей. Мечтает ли о вещах, юным девам и принцессам недозволенных, например, сбежать за три моря и стать пираткой или вступить в какой-нибудь горский клан, один из тех, в которых мужчины часто считают себя бессмертными и рубят несогласным головы.

Джошуа краснел, бледнел и запинался, но старался отвечать, что знал и насколько позволял статус верноподданного.

Майриэль была весенней эльфийкой. И этим в принципе все объяснялось. Она была привлекательна, остра на язык и любила лезть в бутылку. Типичная вольная лучница из весенних, повсеместно считавшихся самыми жизнерадостными и способными к ассимиляции из всех уцелевших эльфийских народов. Они чаще прочих контактировали с другими расами, имели свои кварталы во многих людских государствах и успешнее прочих обороняли их от погромов. Торговали с дворфами и халфлингами.

Людей Майриэль, как понял Джошуа, презирала. Скопом. Что, впрочем, никак не мешало ей работать с ними бок о бок. Главенство Кая она оспаривала только на словах, но часто и со вкусом. Обоих это, похоже, вполне устраивало.

С Джошуа лучница держалась нейтрально-доброжелательно. Похоже, еще не решила – шпынять его или на время принять в круг если не друзей, то хотя бы знакомых.

Паки. Ну Паки был просто Паки. Странный, вечно лохматый парень. На вид самый обыкновенный молодой наемник, наслушавшийся сказок про солдат удачи и желающий заработать славу, богатства и все то, что обещают подвыпившие менестрели. Даже его чересчур огромный молот, который он носил с такой легкостью – будто тот был сделан из бумаги, – придавал ему вид скорее комичный, чем грозный.

Паки любил помолчать. Значительно и весомо. Иногда он любил и поговорить. Но о себе – всегда в третьем лице. Порой казалось, что парень немного задержался в развитии, порой – что он просто притворяется.

Как бы то ни было, в отряде к нему относились как к равноправному компаньону. Майриэль вообще, похоже, не чаяла в нем души. Порой казалось, что он для нее скорее младший брат, чем соратник.

С Паки у Джошуа никакого недопонимания не возникало. В основном потому, что Паки предпочитал слушать, как другие общаются, а не участвовать в беседах. Хотя уж если доходило до слов, то он мог высказать порой очень разумные мысли. А иногда – ляпнуть какую-нибудь глупость про бабочек.

Постепенно лес начал редеть. Почва становилась более каменистой, а трава и деревья все ближе прижимались к земле. Ехать на конях оказалось не в пример легче, но теперь они все время шли в гору.

Над деревьями уже маячили вершины Игольчатого Хребта. Его горы пользовались заслуженно мерзкой репутацией. Там обитали неистребимые кланы черных гоблинов – любителей набегов и человеческого мяса. В последние годы мечи королевских солдат и рыцарей загнали их глубоко в пещеры, но порой небольшие отряды все же пробирались на людские земли, сея разрушения и смерть.

Вожди черных гоблинов считали все леса своей территорией и периодически оставляли то там, то здесь клановые знаки. На стволах деревьев они выжигали руны своего примитивного языка.

Один из таких знаков путники и увидели сегодня утром.

Ведущая отряд Майриэль вскинула руку, призывая остановиться.

– Не думала, что они забираются так далеко, – сказал она.

– Это плохо, – согласился Паки.

– К тому же они сносные ловчие, – продолжила лучница. – Могут сидеть в засаде часами. Это тупые, но очень упертые твари. Впятером, да еще с лошадьми, мы производим больше шума, чем можем себе позволить. Я не уверена, что смогу услышать их заблаговременно.

Новость никого не обрадовала. Если весенняя лучница говорит, что не услышит врага загодя, значит, дела и вправду плохи.

– Рамил, твоя птица точно ведет нас по следу? – спросил Кай.

– В этом нет сомнений. Наша цель летела над этими землями.

– Что ж, тогда будем осторожнее. Может, нам повезет, и гоблины уже убрались восвояси.

– Может, и повезет. – Эльфийка понюхала ствол дерева, потерла гарь знака, тронула палец кончиком языка, сплюнула. – Знак поставлен дней пять назад. Обычно они их ставят после того, как охота завершится.

– Или набег.