Марк Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка Страница 22

Элиф прислонил факел к стене, с трудом глотнул, как будто пытаясь проглотить свой страх, и вознес молитву своим духам-покровителям:

– Вы, что воете в горном ветре и блестите в воде серебром,Духи солнца, духи луны, не оставьте слугу своего во тьме.

От этих слов ему стало немного спокойнее. Царством, вход в которое он ищет, правят вовсе не духи скал и вод. Это вотчина темного бога Одина, безумного колдуна.

Он сбросил набедренную повязку, которую на него нацепили греки, – как жаль, что волчью шкуру с него сорвали еще в палатке императора. В ней он был бы больше волком, чем человеком, а зверь не чувствовал бы угрозы, исходящей от этого места.

Элиф шагнул в озеро, подавив желание закричать, когда вода дошла до бедер. Его тень вытягивалась перед ним в свете факела. Колонны были похожи на городские дома, теряющиеся за пределами круга света.

Вершину каждой колонны украшало какое-нибудь мифологическое животное, тварь с выкаченными глазами или разинутой пастью. Залитые светом факела, они нависали над ним, словно чудовища из кошмарного сна.

Элиф двигался вперед, полагаясь на интуицию, не зная, что еще предпринять. Ряд колонн все тянулся и тянулся. На некоторых из них были вырезаны капли слез, высеченные гораздо грубее фигур на вершинах колонн. Он вдруг ясно понял, что они означают. Здесь гибли люди, много людей, возводивших эти колонны. И каменные слезы были единственным, что осталось от рабов, трудившихся на этой стройке.

Потолок делался все ниже и в итоге ушел под воду – дальше идти некуда. Вырезанные в камне глаза, сотни глаз, наблюдали за ним с колонн. Вода в этой части пещеры была холоднее. Он прошелся вдоль стены. Так и есть, в двух местах бьют холодные ключи. Он пошарил под водой рукой. В стене были впускные отверстия. Достаточно ли они велики, чтобы протиснуться? И что делать потом?

И снова у него в голове зазвучал голос из прошлого: «Магия – тайна, а не средство».

Он дрожал от холода. Долго он тут не протянет. Необходимо действовать.

Элиф видел перед собой шагов на двадцать, ровно настолько, насколько хватало света факела. Это место ненавидит свет, подумал он. Хотя там, куда он собрался, от света все равно никакой пользы. Что же остается? Только вера. Вера в собственную цель.

Он вытянул перед собой руки. В голову лезли детские сказки о троллях и чудовищах, которые так и поджидают тебя в темных озерах вроде этого. Он вспомнил, как мать долгими зимними ночами напевала им, детям:

Зверь, порожденный темною силой,Там, где горный поток исчезает в ночи,Там, где трясина, найдешь чудо-зверя,Ступает неслышно болотная тварь.В нем ярость клокочет, острые когтиНе знают пощады, клыки рвут героев.

Маленьким он просто боялся, потом думал, что этими словами детей предостерегают, веля опасаться незнакомых вод. И вот теперь эти слова как будто всколыхнули в нем что-то, страх пропитывал Элифа до мозга костей, ему представились блестящие от крови клыки, хватающие его в темной глубокой воде. Страх успокоил его. Он был привычным. Во время обрядов в горах чем сильнее был страх, чем ярче приходило видение, пробуждавшее в нем чувства и разум волка. Есть ли что-нибудь за этой стеной? Он конечно же знал, что от него потребуется. Небольшая жертва, небольшой подвиг, чтобы приготовиться к будущей большой жертве. Только эта небольшая жертва оказалась не такой уж небольшой.

Все равно он должен ее принести, должен рискнуть. Это то самое место, явившееся ему в откровении. Факел замерцал и погас. Теперь тьма была совершенно непроницаема, и он решился. Элиф отбросил никчемную головешку, несколько раз глотнул воздуха и нырнул, устремляясь к двум небольшим отверстиям в скале, погружаясь все глубже в черные воды.

Холод сковал его, он задохнулся и вынырнул на поверхность, хватая воздух ртом. Он пытался нырять снова и снова, но с тем же успехом. Элиф знал, что нашел верный путь – он знал это из своих видений, – только он никак не мог ступить на него, это оказалось выше человеческих сил. Чтобы двигаться дальше, необходимо призвать волка, живущего в душе, как он призвал его, чтобы избавиться от стражников. Только для этого ему необходим враг, опасность должна воспламенить в нем гнев. Надо, чтобы стражники погнались за ним. Человек-волк понюхал воздух, чтобы сориентироваться в темноте. А потом отправился в обратный путь, возвращаясь в Нумеру.

Глава пятнадцатая

Засада

Аземар, Може и Змееглаз спустились по ступеням Святой Софии.

– Вон тот, у кого можно спросить, – сказал Змееглаз.

Он говорил на скандинавском языке свободно, с правильным произношением, и Аземар ощутил неуверенность. Он-то перенял язык от родителей. Он говорил на нем вовсе не так непринужденно, как Може и мальчик, для которых этот язык был по-настоящему родным.

Змееглаз указал на монаха в темной рясе и с густой бородой, который спешно поднимался по ступеням собора. Откуда-то доносились жалобные слова:

– Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих[14].

Люди просили прощения за свои грехи, уверенные, что жуткий цвет неба послан Господом в наказание.

– Друг, – окликнул монаха по-гречески Змееглаз.

Монах остановился, переводя взгляд с одного чужестранца на другого. Он явно хотел бы оказаться от них подальше.

– Не говори моему спутнику того, что скажет монах, – взмолился Аземар по-гречески. – Это не принесет радости никому из нас.

Змееглаз пропустил его слова мимо ушей.

– Где в этом городе можно найти ученых?

– Вы не похожи на ученых, – заметил монах. – Дайте мне пройти.

– Наверное, тебе будет приятно умереть под стенами дома твоего бога, – проговорил Змееглаз, прикасаясь к рукояти меча. – Я задал простой вопрос, не прошу у тебя денег, еды, вообще ничего не прошу, с чем тебе было бы жалко расстаться. Будь же вежлив, и мы отплатим тебе тем же.

Монах огляделся по сторонам. Рядом никого не было, только одинокий нищий.

– Поищите в Магнавре, – посоветовал он, – если вам так надо.

Он обошел их и едва не взлетел по ступенькам огромного собора.

– Не говори об этом моему товарищу, – снова попросил по-гречески Аземар. – Я дам тебе денег, чтобы ты сохранил тайну.

– Мне не нужны деньги, – ответил Змееглаз на родном скандинавском, – я ищу приключений и дела для своего меча.

Аземар уставился в землю. Ну почему из такого множества людей им посчастливилось натолкнуться на этого чистосердечного идиота?

– Куда пойдем? – спросил Може.

– В Магнавру. Я понятия не имею, где это, но сейчас узнаем. Смотрите, вон идет какой-то придворный.

По улице шагал человек в белой тунике писца.

Може быстро взглянул на Аземара и улыбнулся.

– Кажется, мы справимся с работой раньше, чем предполагали, монах, – сказал он.

Писец указал им направление, они сделали две сотни шагов и оказались под воротами, за которыми находилась Магнавра.

– Что, войдем? – спросил Аземар.

Он не представлял, что будет делать, если Може найдет Луиса. Наверное, сам бросится на меч рыцаря. Только он знал, на что способен Може. Аземар лишь немного отсрочит неизбежный конец.

– Пока понаблюдаем, – сказал Може.

– Зачем?

– Затем, что я должен присмотреться к месту, узнать его слабые и сильные стороны, чтобы понять, как лучше поступить. Я хочу остаться в живых после встречи с твоим другом, но это у меня вряд ли получится, если действовать нахрапом. Здешние воины вовсе не глупы, и их здесь много. Наносить удар придется быстро и незаметно.

– Я могу сразить тысячу человек, – заявил Змееглаз.

Може засмеялся.

– Возможно, только мы, те, кто участвовал во многих войнах, не настолько уверены в себе.

Аземар ждал вместе с ними, не зная, что еще делать. Солнце силилось пробиться сквозь плотные тучи, свет был слабый, ученый замерз. Они простояли довольно долго, когда он заметил, что вокруг них собираются какие-то люди. Из-за ужасной погоды все сидели по домам, но вдруг под воротами Магнавры собралась целая толпа – не меньше двадцати человек стояло у них за спиной, и столько же собралось впереди. И это было чрезвычайно странно, потому что улицы в целом были пустынны.

– Эй, парни! На пару слов.

Это заговорил лысый коротышка в бледно-голубом одеянии. Он взял Аземара под руку. Еще один попытался взять так же Може, однако рыцарь сорвался с места и скрылся в переулке.

– В чем дело? – спросил Аземар.

– Мы просто хотим поговорить.

– Но кто вы такие?

– Сорок крепких ребят, – сообщил коротышка, – а ты один, поэтому вопросы, если не возражаешь, буду задавать я.

Змееглаз держался поодаль.

– Он что, соглядатай? – спросил Аземар.

Коротышка ударил Аземара кулаком в живот. Монах охнул, ноги у него подкосились, и он осел на землю.

– Я слуга императора, – сказал Змееглаз, – а никакой не соглядатай. Эти люди мне не ровня, поэтому они не посмеют меня тронуть.