Евгений Щепетнов - Черный маг Страница 23

Тут ведь присутствовал ещё один, очень неприятный фактор неопределённости – а если Зеркало само не закроется? Если этот артефакт вообще не закрывает проход, и демоны смогут беспрепятственно и свободно входить в этот мир? Они уничтожат всё живое. Жизнь в этом мире прекратится. Останутся лишь вечно голодные демоны.

И что делать? Ясно что – активировать артефакт, находясь рядом с ним, а потом, через какое-то время, если он не закроет дыру в мироздании – закрыть её самому. Да, свитки говорили о том, что дыра делалась на определённое время, и как только оно заканчивалось – демонов снова уносило в преисподнюю. Заклинание высшего уровня, сложнейшее и опаснейшее. Нед не решился бы совершить такое. Пока. Но где гарантия, что ЭТОТ артефакт делался именно так, как описано в свитках?

Итак, всё «просто» – надо войти в город, пробраться к дворцу генерала Херага, активировать защитный купол, спрятаться под ним, пока демоны будут рвать всех вокруг, умудриться не задохнуться в куполе и не дать проломить его всей той нечисти, что повалит из окна в преисподнюю. Потом как-то вернуться из города и… всё. В общем-то всё. Как-то вернуться.

И Нед не знал – как всё перечисленное сделать.

Иунакор со стоном открыл глаза и несколько минут не мог понять, где находится. Потом сфокусировал взгляд на крыше алькова и, закинув руки за спину, стал размышлять – что же вчера было? Что он вчера делал? С некоторых пор у него с воспоминаниями стало совсем плохо, если не сказать – катастрофично. Впрочем – как и с остальным здоровьем. Болело всё – руки, ноги, живот, король, ещё не так давно сильный, цветущий мужчина, медленно, но верно превращался в дряхлую развалину. Всё, что он мог делать – каждый день напиваться до помрачения сознания, тогда боль утихала, и кроме того – пьяным он хоть что-то мог сделать с женщинами. Хотя и не очень эффективно… Алкоголь никак не способствует потенции, это точно.

Впрочем – Иунакор старался поддерживать образ этакого жеребца, который только и ждёт, чтобы подмять очередную кобылицу. Увы, и этого ему не очень-то хотелось. Дамы, которые побывали в его постели, после – молчали. Обо всём. И о том, что король теперь дряхлая развалина, и о том, что он почти ничего не может в постели, и о том, что разум его угас до такой степени, что Иунакор часто путался, называя своих приближённых совсем другими именами, не теми, что были дадены им при рождении. Особенно своих любовниц, лица и тела которых слились для него в одно бело-розовое пятно.

Остатков разума короля хватало понять, что с ним происходит что-то непонятное, что-то ненормальное, но сделать ничего он не мог. Десятки лучших лекарей, магов пытались вылечить короля Замара, но потерпели неудачу. Не действовали никакие лекарства, никакие заклинания. Впрочем – нет, действовали. Если бы не они, король давно бы упокоился в родовом склепе рядом с отцом, дедом и десятками своих предков, славно правивших королевством Замар и оставивших ему процветающее и сильное королевство, которое теперь сгорало в огне войны. Заклинания лекарей поддерживали разрушающийся организм, восстанавливали его на какое-то время, чтобы потом он снова начал распадаться. И так – уже долгое, долгое время.

Временами у короля бывали просветления, и он пытался разобраться в государственных делах, вызывал к себе министров, требовал отчёта, документов… и тут же забывал о том, что хотел сделать, недоумённо разглядывая собравшихся людей и требуя себе крепкого вина.

Фактически государство переспело, как вкусный, сытный плод, и теперь само падало в руки исфирского короля. Это понимали все, и приближённые Иунакора – тоже. Но сделать ничего не могли. Впрочем – могли. Убрать короля. Совсем, навсегда. И поставить кого-то другого. Умного, дельного, умелого правителя. Вот только кого? И вот это был самый главный вопрос, на который никогда не было ответа.

Иунакор покосился на лежавшую рядом голую девицу лет двадцати, совершенно ему не знакомую, и, страдальчески сморщившись, дёрнул шнур звонка у кровати. Где-то далеко прозвенел колокол, и через несколько секунд в спальне появился слуга – мужчина лет шестидесяти, седой, худощавый, с выправкой бывшего военного и мягкими, вкрадчивыми манерами старого опытного слуги. Он склонился перед королём в немом вопросе, Иунакор уткнулся взглядом в поредевшую макушку мужчины и с неудовольствием сказал:

– Эстор, вина мне. Крепкого.

– Ваше величество, вас ожидает господин Амунский, давно уже ждёт. Он даже посылал меня будить вас… но я отказался. Вы гневаетесь, когда я вас бужу в неурочный час.

– Гневаюсь, гневаюсь! – буркнул Иунакор. – Давай сюда постельничих, пусть одевают. И уберите отсюда эту девку. Кто это вообще такая?

– Ваше величество изволили забыть… – ещё ниже наклонился слуга. – Это госпожа Сивандер, одна из фрейлин её величества королевы. Её троюродная сестра.

– Да? А как же она оказалась в моей постели? Впрочем – какая разница. Выпроводи её.

– Уже ухожу, ваше величество. – Девица беззастенчиво соскочила с постели, как была, голышом, потянулась, отчего её груди приподнялись вверх, и, взяв с кресла рядом полупрозрачный пеньюар, накинула его на плечи. Потом улыбнулась и слегка насмешливо сказала:

– Этой ночью вы были великолепны, ваше величество!

– Да?! – искренне удивился король. – А я ничего не помню. Тебе чего-нибудь надо от меня? Чего ты хочешь?

– Вас, ваше величество, – приторно улыбнулась девушка, – а ещё – не могли бы подписать прошение моего отца, он просит исключительного права на ввоз в столицу пряностей и торговлю ими. Вот прошение… а вот перо!

Король секунду смотрел на лист плотной, дорогой бумаги, испещрённый непонятными знаками (стыдно сказать, но с некоторых пор он не мог разобрать, что написано, – просто не мог понять букв. Забыл!), потом черкнул завитушку и протянул девице назад:

– Пройдёшь с Эстором в канцелярию, поставишь печать. Как тебя звать? Впрочем – какая разница… иди отсюда.

Девица выпорхнула в коридор, едва не столкнувшись с высоким мужчиной, остролицым, темноволосым с проседью. Тот успел отскочить от полуголой красотки и, проводив её взглядом, нахмурился, заметив в руках у той лист бумаги. Потом толкнул дверь спальни и вошёл, подоспев к тому моменту, когда король подставлял руки под свежую рубаху.

Постельничие суетились, стараясь поскорее одеть капризного и непредсказуемого в своих желаниях Иунакора, и тот не сразу заметил вошедшего. А когда заметил, недовольно поморщился:

– Гирсос, ты скоро будешь врываться и тогда, когда я сижу на горшке! Скоро совсем на шею сядете своему королю! Вы не подданные, вы мой кошмар! У других королей подданные как подданные, а вы – мерзавцы какие-то!

– Ваше величество опять подписал какой-то документ, не посоветовавшись со мной? С его верным слугой, заботящемся о процветании королевства?

– Я – подписал? Я что – подписал что-то, Эстор? – Король поморгал глазами и сморщился от боли в голове и невозможности связать несколько мыслей в одну.

– Подписали, ваше величество. Исключительное право на торговлю пряностями для господина Сивандера, отца девицы. – Слуга искоса посмотрел на Амунского, и тот слегка кивнул, показав, что понял.

– Может, и подписал. Не всё ли равно? – вздохнул король. – Ты вина мне принесёшь? И ещё мазиса неси. Сегодня мне что-то совсем плохо. Гирсос, ты зачем пришёл? Опять будешь мучить меня дурацкими бумагами?

– Ваше величество – сегодня их совсем немного! Подпишете, и делайте что хотите. Нужно же заботиться о благе государства. Вы же справедливый, умный король, не то что другие. – Аристократ разговаривал с королём, как с ребёнком. Сегодня у того явно было обострение болезни. В хорошие дни король мог рассуждать о происходящем на уровне взрослого, немного туповатого человека, но сегодня это был ребёнок – капризный, глуповатый, но притом обладающий огромной властью над жизнями сотен тысяч людей…

Вся знать Замара была поделена на группировки, на роды аристократов – как всегда и везде. Главными, ведущими были три рода, родственники короля – во главе первого стоял аристократ двенадцатого ранга Гирсос Амунский, троюродный брат короля, второй возглавлял Броган Иссарк, и третий – Жоснар Тиволь. Эти роды, или аристократические дома, как можно их назвать, владели вместе с королём пятьюдесятью процентами всей территории Замара и обладали капиталом, который многократно превышал капитал всех остальных аристократических домов.

И все эти правящие аристократические дома люто ненавидели друг друга и боролись за трон или хотя бы за влияние на трон. Сейчас на первое место выдвинулся Гирсос. Он сумел оттеснить остальных конкурентов и занять место возле короля, фактически управляя всеми его действиями. И это было очень плохо. Очень. Потому что у Амунского, как бы он ни заботился о нуждах государства, всегда на первом месте были интересы своего рода, а уж потом – государственные. Впрочем – это как посмотреть, что есть плохо, а что хорошо. Для других влиятельных домов плохо, а для государства – особой разницы не было.