Антон Краснов - Наследник. Поход по зову крови Страница 25

Подальше от Себастьяна.

– Ты? – выговорил воспитанник барона Армина.

– Я удачно выпал за борт, – затараторил Аюп Бородач. – Там такое было! Вот я и подумал, что мне лучше выпасть за борт, и в этом, как я уже сказал, мне сопутствовала удача. А уж когда я вместо акулы увидел шлюпку, в которой сидит такая теплая семейная компания, как ты и добрый барон…

– Те-о-оплая?!

Аюп Бородач смерил чуть сконфуженным взглядом неподвижного барона и пробормотал:

– Ну, дядюшка Армин теперь, наверно, не совсем теплый… Э-э-э… Так вот, ухватился я за борт и влез в шлюпку. Кому охота попадать на зуб акуле… Тем более у меня у самого от холода зуб на зуб не попадал.

– Ты можешь сказать толком, где все остальные?! – свирепо заорал Себастьян. – Если ты не знаешь, то лучше молчи! И так голова пухнет!

– Я могу сказать только за тех, кого видел, – виновато отозвался тот. – А видел я, что в кают-компании все перепились и заснули. Их по одному выносили и укладывали… А потом я сам заснул и проснулся вот здесь. Правда, вы с дядюшкой Армином еще дрыхли… Я ж тогда не думал, что его сон… гм… вот так затянется! – воскликнул он, предупреждая возможную гневную реакцию Себастьяна. – Честно говоря, я сам мало что помню. Мне почему-то кажется, что вино было сонное. И не только вино, а и все напитки.

– В смысле – «сонное»?

– Я так думаю, что туда подсыпали снотворного порошку. Да-да, снотворного порошку.

– С чего ты взял? Все так хлебали это пойло, тобой и Жи-Ру доставленное, что и без снотворного порошку полегли бы.

– Ну не знаю. Может, и показалось, – отозвался Аюп Бородач и оскалил свои разноцветные зубы. – Мне вот все время что-то кажется… Нам бы на берег выгрести, а, мастер Басти? Что мы тут виляем? Все равно корабля нет. А на суше нам бы лучше думалось, отчего мы оказались в лодке и куда делся «Летучий», правда?

Себастьян не ответил. Аюп Бородач был совершенно прав во всем и особенно в том, что касалось скорейшей высадки на берег.

Назад, на острова Аспиликуэта. Туда, где был обнаружен Магр Чужак.

Не приходилось сомневаться, что именно он приложил свою татуированную холеную лапу к непостижимым и жутким событиям последних часов.

Для того чтобы привести тяжелую, вовсе не на две пары рук рассчитанную шлюпку в одну из многочисленных бухт острова Куэта-Мор, потребовалось не меньше трех часов.

Солнце уже успело вытянуться из-за горизонта и начать жарить так, что у отчаянно орудующих веслами Себастьяна и Аюпа Бородача непрестанно сохло во рту, а кожаный мех с водой опустел больше чем наполовину. Наконец лодка втянулась в тихий заливчик, изогнутый, узкий и тусклый, как клинок альгамской сабли-фальгара.

Объединенных сил двух горе-мореплавателей не хватило даже на то, чтобы вытащить шлюпку на берег хотя бы на треть. Себастьян привязал носовую часть лодки канатом к прибрежному дереву, а Аюп Бородач, пыхтя и отдуваясь, сбросил в воду тяжелый камень со сдвоенной веревкой, привязанной к корме.

Этим и удовлетворились.

Брешак собрал в близлежащей рощице сухой валежник и разложил костер. Затрещали сучья, зашипело насаженное на деревянный вертел мясо.

Вдруг Аюп Бородач замер и, склонив голову, выговорил:

– Мне кажется… или тут… неподалеку… кто-то есть? У нас, брешаков, очень острый слух, и потому…

Себастьян скрипнул зубами и отозвался:

– Думаешь, не всех токопильцев забрали на «Летучий»? Но ведь мы осматривали весь остров, прежде чем отплыть!

– Кто знает…

Следующие полчаса были потрачены на обшаривание окрестностей. Занимался этим, впрочем, один Себастьян: Аюп Бородач упорно отказывался отходить от костра, говоря, что «почудилось» и что «мясо пригорит, если не следить».

Окрестности острова оказались совершенно безлюдны. Себастьян вернулся на берег бухты, к костру, уже источавшему упоительные ароматы жаренного с кореньями мяса.

Молодой человек присел рядом. Накануне, в кают-компании, он не притронулся к еде, и теперь ему казалось, будто пустой желудок отвердел и, неловко перевернувшись, сдавил внутренности.

Его зубы впились в сочный кусок мяса.

– Не знаю, кто нас высаживал в лодку, – буркнул Аюп Бородач, – но провиантом нас снабдили довольно сносно… Зачем?

Себастьян быстро посмотрел на мятое желтое лицо барона Армина, тело которого переложили в тень большого прибрежного камня, и пробормотал:

– Вот и я думаю: зачем? Куда проще перерезать глотку и выбросить за борт… У мертвых аппетит никакой…

– У вас тоже скоро не будет никакого! – раздался над ухом Себастьяна знакомый звонкий голос, и на горло воспитанника барона Армина легла полоса отточенного металла.

Та самая, которую бросил в ручей Магр Чужак.

От неожиданности Себастьян подавился куском мяса и мучительно закашлялся. Мощный удар по его спине привел к тому, что несколько полуразжеванных кусочков вылетели изо рта, как из пращи, а сам воспитанник барона Армина полетел вниз лицом на прибрежную гальку.

Сзади послышался сдавленный писк Аюпа Бородача.

«Кто?» – подумал Себастьян и начал медленно поднимать лицо. Он увидел босые исцарапанные ноги, чью-то разбитую коленку, рваные штаны… Он оттолкнулся от берега и, никем не атакуемый, сел на корточки.

Люди, которые обступили Себастьяна и Аюпа Бородача, были студентами Школы Пятого окна. По тому, как здоровенный Олеварн потирал кулак, было видно, что именно он помог Себастьяну избавиться от мяса, вставшего поперек горла. Здесь были также Инигор Мар, Танита и Майя. А человек в рваных штанах и с разбитой коленкой был не кто иной, как мастер Ариолан Бэйл.

Тот жевал травинку и недружелюбно смотрел на воспитанника мертвого барона Армина. В его руке была полоса того самого железа.

Себастьян задержал взгляд на его бледном лице, на крови, запекшейся в углу рта, а потом обернулся, пошарил взглядом по окрестностям и даже хотел назвать имя, но в последний момент не решился.

Аннабели среди сопровождающих Ариолана Бэйла людей не было.

– У вас лодка. А нас просто выбросили за борт, – процедил сквозь зубы Ариолан Бэйл. – Хорошо еще, что я проснулся, оказавшись в воде. Очухался и помог остальным… Девчонки чуть не утонули. Хорошо, что я с детства превосходно плаваю и держусь на воде.

– А ты, гнида, еще спрашиваешь, почему мы с вами так обращаемся, – мрачно бросил Олеварн.

– Простите… Н-не понял.

– А что тут непонятного? Только не делай такое лицо, будто ты ничего не понимаешь. Я знаю, что ты спускался к Магру Чужаку на вторую палубу. Я знаю, что вы вели там задушевный разговор, за которым и застал вас барон Армин. Он так орал, что весь корабль услышал. Я стоял на верхней палубе и слышал, как потом ты вопил: «Дядюшка, да что ты такое творишь!» Не было такого? А потом вдруг этот чужой из ордена Рамоникейя разом оказался на свободе, барон Армин – мертв, а корабль – захвачен этими чужеземными скотами! Как ты все это объяснишь, дружок?

Себастьян уже обрел спокойствие и, сложив руки на груди, проговорил:

– И вы полагаете, что все это сделал я? Почему вы так убеждены в моей виновности? Зачем мне это делать? Или просто вам так хочется считать, мастер Ариолан Бэйл? Вместо того чтобы нести всю эту чушь, лучше ответь мне на один вопрос: где Аннабель?

Тот замер на месте, перекидывая травинку из одного угла рта в другой, и вдруг прыгнул на Себастьяна. Он был очень силен, этот предводитель сейморских студентов, очень. Он легко повалил баронского воспитанника спиной прямо в угли и пепел затухающего костра, встал окровавленным коленом на солнечное сплетение Себастьяна, перехватил его правую руку своей левой и стал рывками приближать отточенную полосу металла к шее соперника. После каждого такого рывка из его собственного рта выталкивалась струйка крови, а с ней – такие же горячие, беспокойные, страшные слова:

– Он… еще… прекословит! Он еще… спрашивает! Это ты, негодяй, не желал видеть Аннабель моей! Это ты неоднократно и прилюдно собачился с собственным опекуном, дядюшкой Армином! Это ты, скотина, шпионил за нами еще в лагере у Тертейского моста… Уж не знаю зачем! Это ты не притронулся ни к одному блюду, ни к одному напитку вчера в кают-компании! Это ты ворковал вчера с Предрассветным братом, этим убийцей с волчьим взглядом… И это после твоего посещения он оказался на свободе! Это из-за тебя она осталась там, на корабле! Исчезла, уплыла, растворилась в этих проклятых водах! Даже если ты сам не коснулся и пальцем ни одного из тех, кто погиб вчера вечером и ночью… Даже тогда! Их кровь на тебе! Мы едва не захлебнулись, нас отравили, нас едва не утопили в море… а ты, а вы – сидите тут и жарите на костерке, жрете мясо! Это ты, это ты – ЭТО ТЫ!

Полоска отточенного металла оказалась у самого горла Себастьяна. «Ариолан, не надо!» – донесся напитанный смертельной тревогой голос Таниты, и слышно было, как вскрикнула Майя. А Олеварн, тяжело сопя, оказался за спиной у Ариолана Бэйла и нагнулся уже было, навис над ним, чтобы вырвать гибельный металл…