Юлия Андреева - Феникс Страница 27

– Вот, кажется, все. Что теперь, расписаться?

– Напиши, что он твой сын и наследный принц Элатаса.

– А это еще зачем? – Нехорошие предчувствия стайкой мурашек пробежались по ее телу.

– Пиши, госпожа. Пусть Солнцеворот помучается мыслью, что где-то живет подлинный государь. Напиши еще отречение в пользу сына.

– А может, в пользу тебя? – Принцесса ядовито улыбнулась.

– Ну кто обратит внимание на притязания бедного рыцаря? Я ведь тебе не муж, не брат. Пойдем со мной или отрекись от престола. Здесь же он тебе все равно без надобности.

Анна расписалась, поставила точку.

– Ну теперь я могу отправить тебя обратно? Воин кивнул. Все вместе они вошли в комнату Карлеса.

Женщина мысленно благодарила Бога за то, что нигде не висят фотографии или, упаси боже, фамильные портреты. Она встала напротив зеркала и прошептала заклинания пути. «Только бы сработало».

– Теперь дай мне какую-нибудь вещь, которую бы узнал король.

– Ах да, вещь, вещь… Герман, сбегай в мою комнату, там, в шкафу, внизу справа, стоит коробка, принеси ее, пожалуйста.

– Стой. – Морей перехватил мальчика. – Сходим вместе, госпожа. – Они отправились обратно.

– Я закопала коробку в саду, еще когда мы жили в другом доме… – Она вся дрожала, воин чувствовал это. – А потом… – Она была на грани истерики. – Я отрыла ее. Вот.

– Почему принц не разговаривает с нами?

– Да потому, что ты напугал его, – вот почему! – Анна зачерпнула ладонью драгоценности. – Бери. Не жалко.

– Я возьму кольцо с печатью, этот портрет (он напомнит о тебе) и, может быть, это. – Морей поцеловал ее руку. Анна чувствовала, что сейчас закричит. Туим осознавал превосходство. Они вернулись к зеркалу.

– Ну что же ты? – Анна подтолкнула воина к зеркалу. Вход мерцал голубоватыми искрами.

– Я не знаю слов.

– Все слова сказаны. – Принцесса стиснула в объятиях Германа, но он вырвался, обиженно захныкав.

– Прощай, принцесса Элатаса Анна, дочь Нортона. – Рыцарь встал на колени, намереваясь поцеловать край ее одежды. Анна нетерпеливо отвернулась, меж тем Морей ударил ее в живот и, схватив отбивающегося мальчика, шагнул в зеркало.

Последнее, что видела несчастная женщина, был сияющий яркими всполохами голубого пламени вход в Элатас, и исчезающих в нем Морея и Германа. Потом, серая пелена легла на ее глаза, и Анна упала в обморок.

11. Глядящие на солнце

Вынырнув из зеркала в замке князя Эльлинсинга, Туим слегка прижал сонную артерию на шее мальчика и тихо выбрался на балкончик с белой колонной в центре. Все здесь было как в тот злополучный день. День выслеживания и охоты на дочь колдуна. Сейчас в Аласводе был полдень. Морей разглядел меланхоличные рожи драконов, сонно восседавших в своих каменных гнездах на городской стене. Между ними прогуливались несколько стражей.

«Украсть дракона в такой ситуации, с полупридушенным мальчиком на руках и письменным свидетельством о его родословной и правомочности на престолонаследие… – Туим фыркнул. – Нет уж. Проще сразу же броситься вниз и разбиться о камни». С другой стороны – надо было сматываться, ведь по пятам, скорее всего, гонится разъяренная принцесса.

Обливаясь потом и держа правую руку на рукояти меча, а левой прижимая к себе принца, воин спустился вниз по каменной лестнице. Главное выбраться за пределы замка, а потом что угодно, нанять подводу с быстроходной ящерицей, переть пешком до границ с Восточным княжеством. Только бы скрыться из вида. Когда Туим, поравнявшись с одной из башен, до него донесся веселый смех. Морей пригнулся, юркнув за белый цветущий куст. Через минуту он увидел Джулию, ее он не спутал бы ни с кем, в окружении молодых воинов.

– Неужели и сегодня не будет занятий? – спросил рыцарь в голубом плаще, Туиму показалось, что он при этом лукаво подмигнул и понюхал цветок.

– О нет! – притворно заохала красавица. – До возвращения князя я собираюсь бездельничать, чего и вам желаю.

– О, как бы я хотел быть причиной срыва занятий, – протянул юноша и провел рукой по струнам.

– Неужели ты откажешься преподать пару уроков владений кинжалом даже своему верному слуге и оруженосцу?

– О нет, в другой раз, милый Терри.

– У прекрасной Джулии есть дела поважнее, – рассмеялся тот, что был в голубом. – И ее не интересуют ни ваши кинжалы, ни наши мечи. Игра проиграна, господа.

– Не прикажет ли благородная воительница, чтобы мы все попадали теперь с городских стен, принеся в жертву любви наши буйные головы?

– О нет! Только не это, ведь тогда Эльлинсинг заставит меня дежурить круглосуточно.

Все рассмеялись. Герман очнулся, но Морей закрыл ему рот ладонью.

– А вот и он – счастливейший из людей!

Туим услышал радостные приветствия, но новоприбывший оставался вне поля его зрения.

– Я надеюсь, – сказала Джулия, – благородный Сильинесли подменит меня сегодня, Морей увидел блеск монет, молодой человек с лютней склонился в грациозном поклоне.

– С вами же, господа, я прощаюсь. До возвращения его сиятельства никаких занятий, веселитесь, в чем я и подаю вам пример.

Рыцари разошлись.

– Терри, проследи, чтобы золотой был оседлан. Мы собираемся прокатиться до долины тюльпанов.

Мальчик лет четырнадцати поклонился и убежал в сторону городской стены.

– Ты не боишься, что Эльлинсинг рассердится на тебя за это безделье? – Голос мужчины был удивительно знакомым.

– А… плевать. Имею я право на капельку счастья? И потом, после всего, что наговорил мой отец, не считаешь ли ты, что мы просто обязаны привлечь на свою сторону князя, а не выступать поодиночке?

– Разумеется. Я тоже думал о Эльлинсинге Красивом. Но говорить с ним должен твой отец.

«Отец – удача сама идет в руки, Горицвет – проклятый колдун, за голову которого князь Туверт отвалит…»

– Да, но не только.

– Я хотел бы также, чтобы несколько слов добавил от себя благородный Фобиус. Я никогда не забуду его помощь в деле моей семьи. – Они поравнялись с кустом, за которым сидел Морей. Воин от волнения нажал на горло мальчика так сильно, что, не ослабь он тут же хватку, вне всякого сомнения, тот был бы уже мертв. Перед Туимом стоял Трорнт, тот самый предатель, выкравший из тюрьмы Восточного княжества самого черного колдуна.

«Ну теперь вся семейка в сборе. – Морей обнажил нож. – Убить всех. Но при Карле был меч, Джулия в случае чего тоже не останется в стороне. Добавь к тому Рыцарей и слуг. Ничего хорошего».

– Дорогая, – Карл сорвал цветок и, поцеловав, приколол его к ее длинным, рыжим волосам, – все эти мужчины, я уверен, влюблены в тебя. И это сейчас, когда ты называешься неполным именем и живешь лишь на жалованье, что платит тебе князь. Что же будет, когда, – он зашептал ей что-то на ухо, сопровождая каждое слово страстным поцелуем.

Воин напряг слух, но любовники были заняты отнюдь не разговорами, и несчастный Туим был вынужден бездействовать.

– Пойдем в грот. – Карл подхватил Джулию на руки, и вместе они наконец-то удалились. Морей шатался, будто вмиг потерял все свое самообладание.

«Ничего. Это просто солнце, оно утомило меня, – прошептал он, – нельзя долго смотреть на солнце, нельзя…» И он побрел, прижимая к себе принца.

– Я еще вернусь, Трорнт! Проклятый предатель! Я вернусь, но уже не один. Клянусь тебе в том!

Выбравшись из парка, Морей выбросил коричневой плащ и все опознавательные знаки принадлежности к Восточному княжеству.

«Спокойно, – уговаривал он себя. – Теперь главное удрать отсюда». У ручья он остановился, побрызгал водой в лицо мальчику, тот заворочался и открыл глаза. Морей показал ему на свой меч и заставил молчать. В лавочке у старьевщика он купил поношенный серо-голубой плащ воина Западного княжества и одежду для ребенка – его вид разительно отличался от одеяния людей Элатаса. Потом, получив подводу и нагрузив ее едой и пустыми корзинами для отвода глаз, Туим покинул наконец Аласвод.

Его план был прост. Вернуться на Восток, где собрать вокруг новоявленного принца верных рыцарей. А дальше – посадить Германа на трон в Танаталатесе, а самому занять место регента при молодом короле.

– Король Герман I – ничего, сойдет. Народ привыкнет. Остается лишь вырезать проклятую семейку, и счастью не будет предела.

12. Мариэтта

Госпожа Морей ждала в приемной князя Туверта. На всякий случай она надела черное платье, но с белым воротником. Это называлось на ее собственном лексиконе – быть в трауре и не быть в нем. Вестей от Туима не было, и Мариэтта хотела услышать что-нибудь от его сиятельства. Она прошлась по комнате, не в силах подавить охватившего ее волнения. На столе в беспорядке лежали книги и исписанные листки, все существо ее кричало, вопило, требовало прочитать столь неосторожно оставленные документы. Но другое чувство, верное, как собственная смерть, предостерегало от поспешных поступков, недвусмысленно намекая на привычку Туверта подсматривать. Она села, переплетя пальцы, и начала ждать. Но князь появился, как всегда, тихо, словно специально крался или стоял за дверью.