Павел Корнев - Святой сыск Страница 3

– Да у меня просто подорожную проверили! Побойтесь Святых!

Но собеседник остался непреклонен.

– Знать ничего не желаю! – отрезал трактирщик. – Уходите!

– Проклятье! – не удержался я от крепкого словца. – Да какая муха вас укусила?! Если дело в деньгах… – Я выудил из потайного кармашка серебряный флорин и припечатал его ладонью к столу. – Вот!

Назавтра я планировал сказаться больным, дабы задержатся в таверне хоть на несколько дней, но бесов трус спутал все карты!

Мастер Хайнц тяжело вздохнул и вновь попросил:

– Уходите, прошу вас!

– Да вы белены объелись! – вспылил я. – С больной ногой в потёмках бродить?! Куда я пойду?

Но мой напор собеседника нисколько не смутил.

– На соседней улице найдёте корчму «Три сокола», – спокойно сообщил он. – Там вас примут.

– Сто бесов тебе в душу! – уже не сдерживаясь, выругался я. – Если случились неприятности с ищейками, на мне зачем срываться?! Не перекладывай с больной стороны на здоровую!

Трактирщик отступил от стола и с угрозой произнёс:

– Кликнуть стражу? Или уйдёте сами?

Бесов праздник! Этот трусливый стервец загнал меня в угол!

Привлекать внимание стражи было никак нельзя, поэтому я с кряхтением поднялся из-за стола, для виду навалился на клюку и взял в свободную руку саквояж.

– Разрази тебя гром! – ругнулся я вместо прощания и заковылял на выход.

А мастер Хайнц уже в спину подсказал:

– Если пройдёте задворками, переулок выведет прямиком к корчме. Здорово срежете путь.

– Премного благодарен! – выдал я и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Ветер немедленно кинул в лицо холодную морось, взъерошил и растрепал волосы. Я спустился с крыльца, встал у коновязи и огляделся в надежде высмотреть бегущего к таверне связного. Впустую, конечно. Нигде не мелькнул ни зелёный плащ с золочёной застёжкой, ни шляпа с фазаньим пером. Если кто из припозднившихся горожан и спешил по своим делам, то одеты они были в камзолы и короткие куртки.

И что делать? Комнату тут, дабы взять под наблюдение «Золотого карася», точно не снять, а на улице оставаться нельзя: здесь я как бельмо на глазу.

Плюнуть на приказ?

Я покачал головой и, тяжело опираясь на клюку, захромал через тёмный узкий переулок в обход таверны. Уже поздно, сегодня связной на встречу точно не явится, а завтра что-нибудь придумаю. Остановлюсь для начала, как и советовал Хайнц, в «Трёх соколах», утром найду предлог вернуться…

И тут кто-то ловко накинул мне на голову мешок! Пытаясь сорвать пыльную тряпку левой рукой, я качнулся в сторону и вслепую отмахнулся клюкой. Палка угодила во что-то твёрдое, почудился треск и вскрик, но порадоваться удачному попадания не успел – удар по голове вышиб из глаз звёзды, а потом всё кругом затянула Извечная Тьма…

2

Очнулся я в кромешном мраке. Мешок с головы снять не удосужились, и было трудно дышать, да ещё невыносимо болел отбитый затылок и ныл нос. То ли неудачно упал лицом, то ли похитители для верности добавили. Руки оказались связаны за спиной, а лежал я на чём-то твёрдом и не слишком холодном.

Дощатый пол? Если и пол, точно не каменный, что для казематов довольно-таки странно…

Так и тянуло откашляться, но я сдерживался и пытался незаметно ослабить стянувшую запястье верёвку. Не успел. Кто-то перевалил меня на спину и принялся расстёгивать куртку.

– Чего ты там возишься? – послышалось сквозь звон в ушах.

– Сказано же: где-то монеты заныканы! – последовал ответ.

Сказано? Кем?

Впрочем, неважно. Было бы странно, не реши тюремщики обчистить карманы арестанта. Эта братия отличается предельно циничным подходом к подобным вещам…

Ох, бесов праздник! Вот же попал как кур в ощип! Но каков лицедей мастер Вальдер! Как ловко усыпил бдительность…

– Заканчивай! – прозвучал новый голос, и меня ухватили за ворот, поднатужились и усадили на пол, а следом сорвали с головы мешок.

Я откашлялся, а когда утихло головокружение и прояснилось в глазах, вдруг понял, что на застенки Святого сыска моё узилище нисколько не походит. Обычная комната с печью, столом и лавками. Окна закрыты ставнями, входную изнутри заложили крепким брусом.

Неужто решили потрошить в походных условиях? Хм… странно.

К тому же ни мастера Вальдера, ни его плюгавого подручного в комнате не оказалось, вокруг меня сгрудились трое крепких мужчин, одетых как небогатые горожане. Только вот лица у них для простых обывателей были слишком уж жёсткими, а взгляды волчьими.

Живчик с изъеденным оспинами лицом наставил на меня арбалет, чернявый дылда с недоброй улыбкой поигрывал дубинкой, а с другого краю возвышался бородатый мордоворот, закатанные рукава рубахи которого открывали мощные волосатые предплечья.

– Не дёргайся, рыжий! – потребовал громила с дубинкой и предупредил: – А то порешим!

– Но сначала помучаешься, – вставил живчик, и я увидел, что пристроенный на арбалетное ложе болт лишён наконечника.

Чудак-человек, с такого расстояния и простая деревяшка потроха прошьёт…

Стянувшие запястья верёвки никак не поддавались, и я решил потянуть время. Сплюнул на пол кровавую слюну и спросил:

– Вы кто такие?

И надо сказать – я нисколько не играл. На ищеек Святого сыска мои пленители не походили и куда больше смахивали на разбойников с большой дороги.

– Ты грязь-то не разводи! – прогудел бородатый мордоворот. – Не в свинарнике, чай!

Дылда резко махнул дубинкой, обрывая подельника, и прищурился.

– Говорят, ты людей штопаешь?

– Кто говорит? – отозвался я.

– Не юли, рыжий! Да или нет?

– Ну, допустим…

Чернявый расплылся в щербатой улыбке и немного расслабился.

– Надо из человека болт вырезать. Справишься?

Я фыркнул.

– Ясновидящий, что ли?

Бородатый мордоворот недовольно заворчал, а потом, повинуясь команде подельника, ухватил меня за ворот куртки и без всякого труда вздёрнул на ноги. Я тут же привалился к стене и подогнул правую ногу.

– Руки развяжите!

– Ещё чего!

– Вы издеваетесь? – окрысился я. – Прикажете зубами болт доставать? Циркача нашли?

Мужики переглянулись, и дылда кивнул бородачу.

– Давай!

Рябой живчик вытер рукавом рубахи вспотевшее лицо, перехватил арбалет и прошипел:

– Только дёрнись, рыжий. Только дёрнись!

И я дёргаться не стал. Стоял, разминал занемевшие кисти рук, морщился из-за колючих искорок боли, думал. Подумать было о чём, да…

– Шевелись, рыжий! – потребовал дылда. – Двигай!

– Где клюка?

– Обойдёшься! – отрезал бородач. – И так чуть колено, сволочь, не разбил!

Он ухватил меня под руку и потащил к приоткрытой двери. Дылда поспешно отступил в сторону, а рябой с арбалетом первым переступил через порог, развернулся и предусмотрительно взял оружие наизготовку.

Тычок в спину в спину оказался полной неожиданностью, и я едва не упал, влетел в комнату и навалился грудью на стол. Роль хромоножки изрядно утомляла, зато неожиданное исцеление должно было стать для лиходеев неприятным сюрпризом. Очень надеюсь на то, потому как больше надеяться не на что…

– Здесь слишком темно, – предупредил я.

Неровное мерцание масляного фонаря едва освещало небольшую комнатушку, в центре которой стоял стол, а к дальней стене притулилась кровать. Оттуда слышались сиплые хрипы, но разобрать детали мешал сгустившийся в помещении полумрак.

Дылда сунул дубинку за пояс и принялся зажигать свечи. Темнота отступила и стал виден человек на кровати, в чьём бледном словно мел лице почудилось сходство с мастером Хайнцем. Я аж скрипнул зубами с досады.

Ах ты сволочь! Братец арбалетный болт поймал, вот ты меня его подельникам и сосватал! Чтоб тебя бесы в Бездну живьём утащили!

– Вперёд! – скомандовал дылда, вновь вооружаясь дубинкой. – Не тяни, рыжий!

Удивительное дело, но разбойники относились к корабельному хирургу со всей серьёзностью; при таком раскладе одному с тремя было никак не совладать. Даже пытаться не стану, только покалечат.

Под пристальным взглядом отошедшего в угол арбалетчика я на одной ноге доскакал до кровати, ухватился за её спинку и возмутился:

– Мне бы сесть!

Бородатый верзила пинком отправил через всю комнату табурет; я поставил его на ножки, уселся и откинул одеяло с тихонько постанывавшего человека.

Как там его – Людвиг? Впрочем, неважно. Уже неважно. Не жилец.

Рана в боку покраснела и воспалилась, перина с этой стороны чернела засохшей кровью, но её натекло не слишком много. Болт почти полностью засел в пузе разбойника, наружу торчал лишь самый кончик пятки. При этом, насколько было видно, из спины острие не вышло.

И ещё от раненого тянуло скверной. Присутствие потусторонней силы было едва уловимо, и я даже засомневался, не почудилось ли мне оно. Но нет – не почудилось.

Забери меня Бездна! Спасён!

Норвейм был вотчиной ордена Пламенной длани и, дабы не привлекать внимания братьев-экзекуторов, перед поездкой мне пришлось избавиться от всей потусторонней силы. Сейчас я был лишён своих мистических способностей, но крупицы скверны могли изменить решительно всё.