Иван Кузнецов - Время желаний Страница 30

– Разве что в практической части. А меня интересует теория.

– Поройся в архивах, – повторил Джованни. – Раз уж открытый доступ – это часть нашей сделки, грех им не воспользоваться. А почему ты спросил? Думаешь, они как-то замешаны?

– Не знаю. Не уверен. Я не вижу прямой связи, но в то же время есть странное сродство с нашими самарскими событиями. Та тварь тоже стирала память, разрушила сознание одной из ведьм, использовала странные порталы, да и вообще была чертовски сильна.

– Ты мог бы поделиться подозрениями раньше, – помедлив, сказал Джованни.

– Да не было никаких подозрений. Почерк разный. Заклинания, которые использовали тогда, отличны от тех, что я вижу сейчас. Можешь считать, что я пытаюсь вернуть себе статус главного параноика.

Джованни кисло улыбнулся.

– Ладно, замнем для ясности. Какие у тебя планы?

– Для начала убраться отсюда. Номер в «Роял Резиденс» или «Ю Принц» меня вполне устроит.

– Я попрошу, чтобы забронировали номер в «Минерве». Поверь, архивы Ватикана поинтереснее пражских.

Я кивнул и бросил последний взгляд на темный океан.

– Рим так Рим. Помощь богини мудрости нам бы не помешала.

* * *

Беда старых рукописей в том, что они уникальны. Зачастую размножить их попросту невозможно. Написанные кровью, защищенные редкими заклинаниями книги всячески сопротивляются копированию. Некоторые доступны прочтению только в Сумраке, страницы других представляют собой своеобразные артефакты, защищенные барьером отторжения. В чем, в чем, а в способности скрыть свои творения от чужаков колдунам не отказать.

Временами с защитной магией боролись. Я видел бригады заговоренных писцов. С пустыми глазами, лишенные способности мыслить, они сутками напролет переписывали чужие книги. Встречал хитроумные артефакты, переносящие текст на подобие фотопластин. Да и современная техника, о существовании которой в древнем Вавилоне не подозревали, подчас обходит весьма хитроумные защитные заклинания.

Однако главными помехами на пути приведения архивов в удобоваримый вид оставались лень и бюрократия. Слишком мало Иных получили доступ к собраниям сочинений. Слишком высоко они ценили личное время. За исключением отдельных энтузиастов, которые встречаются в любую эпоху, никто не хотел заниматься возней с древними манускриптами. По крайней мере в промышленных масштабах. Хорошо хоть труды предков более-менее каталогизировали.

Заведовала Ватиканским архивом семейка вампиров – погодки брат и сестра. Они незамедлительно сообщили о готовности сотрудничать. Рассказали о нелегкой жизни при Муссолини и о том, что старшему довелось пить кровь молодого Челентано. Фигуры в то время не публичной, а потому из лотереи не исключенной.

По счастью, на этом прелюдия закончилась, и мы перешли к делу. Надо сказать, в манускриптах кровососы ориентировались отлично. Видно, что многое изучали лично, а остальное хотя бы бегло просматривали.

Другое дело, что материала набралось немного. Выносить книги запрещалось правилами, потому пришлось оккупировать столик в углу. Впрочем, мне никто не мешал. По словам вампиров, посетители заглядывали в архив от силы раз в месяц. Во всяком случае, в августе я был первым.

К концу второго дня я понял, что ничего интересного в древних книгах найти не смогу, и переключился на электронный архив. Дело пошло если не продуктивнее, то хотя бы быстрее. Беда в том, что с конкретикой по-прежнему было негусто.

О пространстве между слоями писали многие. К сожалению, большинство рассуждений носило сугубо теоретический характер. Кто-то полагал, что слоям призрачным «несть числа», кто-то говорил о шестистах шестидесяти шести и тысяче тысяч.

Обоснований приводилось не меньше. В ход шли математика, астрология, сравнения, аналогии и многочисленные отсылки к утерянным рукописям и почившим в бозе магам.

В записях царя Соломона нашлись описания мест, «куда Иным путь закрыт», но настолько туманные, что я не смог оценить их достоверность.

Встречались и любопытные находки. К примеру, Мерлин полагал, что количество слоев не является постоянным, а зависит от разнообразия живых форм и «жизненных энергий». «Чем больше и разнообразнее население Земли, тем больше слоев им порождено, – писал маг. – В то время как на небесных светилах – Луне и Солнце – слои Сумрака тонки и малочисленны».

А вот Брюне, впоследствии ударившийся в солипсизм, полагал, что «слои между слоями» создаются лишь волей и фантазией Иного, тем самым являясь высшей формой творчества. Ибо Иной одним лишь усилием мысли создает новый сумеречный мир.

В то же время Брюне предостерегал об опасностях подобного творчества, говоря, что «человек умом слабый и фантазиями полный породит мир гротеска и кошмаров, коими ужаснутся даже демоны. И лишь чистый умом и сердцем творец способен создать мир порядка и безупречных линий».

К некоторому удивлению, среди замечаний к работам Брюне я обнаружил заметку Завулона, датированную концом семнадцатого века. Черный маг всея Руси отмечал, что слои между слоями доступны как Темным, так и Светлым. Однако как Светлый не может ступить туда, куда допущены Темные, так и Темные не могут пройти в места, дозволенные Светлым.

Лишь семь протослоев Сумрака открыты для обеих сторон, а потому являются истинным фундаментом мироздания. В конце стояла приписка на французском: «Подтверждаю. Богорис». Почерк показался мне смутно знакомым.

Что касается Сумеречных Иных – свидетельств о них нашлось куда больше. Впервые они упоминались у современников Платона. Неизвестный греческий маг писал об Иных, рожденных в царстве Аида и обреченных на вечные скитания в землях мертвых.

В спасенных из Константинополя книгах говорилось о феномене «переливания магии из матери в дитя». Отмечалось, что никакие силы и заклинания не способны спасти роженицу, в то время как ребенок чудесным образом становился Иным, даже если к тому не виделось показаний. В конце, однако, автор – Светлый Иной – предостерегал от подобных попыток даже из великой любви к чаду. Приводился пример казненного Темного мага, возжелавшего наследника и силой державшего юную колдунью в Сумраке.

Увы, большинство историй не содержали конкретики. Единственное, что меня заинтересовало, – рукописи Кано Ёсабуро, датированные концом шестнадцатого века. Достигнув высокой степени просветления, монах искал уединения в горах, где, по его словам, встретил Сумеречного странника, с которым провел немало часов в беседах и игре в го. Странник рассказывал монаху удивительные вещи. О бескрайних лугах и теплом солнце шестого слоя. О душах тысяч Иных, что ведут там благопристойную жизнь. О том, что Сумрак неизмеримо сложнее, чем его представляют. Что подобно Богу он способен разговаривать с Иными, открывшими ему сердце, учить и указывать путь.

Пожалуй, записи Ёсабуро стоили всех остальных вместе взятых. Во всяком случае, они натолкнули меня на ряд интересных мыслей. Проверить их я собирался на следующий день, однако планам не суждено было сбыться. В гостинице меня уже ждали.

* * *

– Работаешь на износ, – констатировал Джованни.

Я посмотрел на часы – без пяти полночь. Опустился в кресло и наполнил бокалы из предусмотрительно откупоренной бутылки. Вино показалось чересчур сладким. И откуда у Инквизитора такая страсть к карамели?

– Не мог оторваться. Чтение вышло на редкость увлекательным.

– Надеюсь, ты удовлетворил любопытство?

– Отчасти. И судя по твоему визиту, испить чашу знаний до дна мне не суждено.

Джованни развел руками.

– Увы, нас ждут великие дела.

– Что на сей раз?

– Аналитическая группа закончила первую фазу исследований.

– Исследований чего?

– Манфреду. Мы пытались восстановить последние годы его жизни. Выясняли, где он бывал, чем занимался. Старались понять, что подтолкнуло его к преступлению и какие ресурсы находились в его распоряжении.

– Не преуспели?

– Как сказать… – Джованни сделал большой глоток. – Всю информацию я тебе выслал. Если вкратце, Манфреду не подходит на роль злодея, бросившего вызов Инквизиции. Да ты и сам читал его досье. Типичный клерк. В Инквизицию попал не за особые заслуги, а скорее волею обстоятельств. Умом не блистал, особых талантов не обнаружено…

– В тихом омуте черти водятся.

Джованни отмахнулся:

– Да какие черти! Тина одна. Говорят, еще и параноиком был. Наотрез отказывался от участия в любых оперативных мероприятиях. Все за жизнь свою трясся.

Я пожал плечами.

– Большинство Иных немного параноики.

– Тоже верно. В любом случае имеем то, что имеем. Добропорядочный функционер внезапно слетел с катушек.

– И это все?

Джованни посмотрел на меня с осуждением:

– Юра, в аналитиках не дураки сидят. На деле информации довольно много. К примеру, за последние несколько лет Манфреду объездил полмира и перерыл все крупные региональные библиотеки. Усиленно интересовался Великими магами прошлого: Левиафаном, Соломоном, Ноем, Мерлином, Фуаран… Последними тремя особенно.