Владимир Мясоедов - Спасти темного властелина Страница 30

– Намек понял, – серьезно кивнул гоблин. – Приму меры!

Эльфийка выпрямилась и, порывшись по карманам, нашла пару амулетов-пропусков. С таким амулетом можно было творить волшебство внутри магической печати. Правда, даже с ним подобный процесс был сложным. Но по крайней мере все силы из гостей узилища чародейский рисунок теперь не высосет. Крепко зажав артефакт в кулаке, она начала возиться с замком. А потом изо всей силы толкнула дверь, надеясь ушибить стоящую за ней демоницу. Увы, суккуба проявила изрядную сообразительность и заранее отошла к стене, в которую уходил конец скрепленной с ее ошейником цепи. Двадцать или тридцать звеньев остались свободными, и теперь она сжимала их в руке на манер кнута, излюбленного оружия подобных ей созданий.

Гоблин, широко расставив руки, пошел в лобовую атаку:

– Здравствуй, моя радость! Ну, как ты тут? Не приставали ли к тебе этой ночью с порочными целями? Не предлагали ли низких и недостойных, но крайне притягательных простых плотских радостей? Как, опять нет? А почему?!

Матрас разминулся с головой зеленого коротышки буквально на волосок и, упав, поднял пыль по всему погребу. Попади он в цель и мог бы сломать хрупкому гоблину шею. Или ребра. Паладин огорченно цокнул языком. По его глазам было видно, что он крайне жалеет об отсутствии своего штатного оружия в виде зачарованного молота. Уж им бы он из слишком юркой, наглой и приставучей цели точно сделал одну большую кровавую лепешку.

– Знай свое место, тварь! – синие глаза сэра Джерара смотрели грозно, а брови паладин насупил так, что они почти касались некогда аккуратных, но сейчас изрядно разросшихся усов. – Что за грязные намеки? Если я еще хоть раз услышу такое в мой адрес…

– Мы ему не нравимся, моя прелесть, – печально констатировал гоблин и при помощи телекинеза поднялся в воздух, а после попытался залезть суккубе на ручки. Но та отпрыгнула от коротышки так, словно он был по меньшей мере ядовитой змеей.

Фиэль про себя завистливо вздохнула, оценив возможности странного зеленого существа. В этом месте она колдовать почти не могла, поскольку большинство ее чар разрушилось бы еще на этапе создания. Однако нахальному поганцу было на чудовищные потери энергии наплевать. Даже теряя три четверти вложенной силы, его волшебство все еще оставалось в состоянии выполнить поставленную задачу. А когда оно все же иссякало, Тимон, похоже, просто создавал новое.

– Эх, никто меня не любит. Злые вы, уйду я от вас… Вот хотя бы на кухню, там, кажется, недурной шашлык сегодня к вечеру будут жарить. И если кое-кто тут намерен отмалчиваться как раньше, то повара будут долго чесать голову над ее копытцами, пытаясь определить вид дичи.

– Правильно, на костер отродье зла! – возликовал паладин. – Я давно говорил, что надо ее казнить!

– Вы не едите плоти разумных, – голос суккубы был достаточно уверенным и ровным, но поза ее выдавала. Демоница забилась в угол и сжалась в комочек. – Даже те из жителей Арсарота, что склонили головы перед Огненной Ордой, редко идут на такое.

– Вопрос привычки, полагаю, – сказал гоблин, подлетев к пленнице и зависнув у нее над головой в опасной близости от рогов. При желании та вполне могла бы попробовать его просто забодать… Вот только пленница почему-то очень боялась разозлить зеленого карлика. Эльфийка даже заподозрила, что та может каким-то образом чувствовать его истинную сущность. – Учитывая их дела, каннибализм бы не сильно подмочил сектантам репутацию. Видимо, некроманты просто слишком консервативны в своих кулинарных пристрастиях.

– Я не понял! – пользующийся свободой перемещения по погребу паладин снова поднял над головой тяжелый матрас. – Ты их что, за это порицаешь?!

– Да нет, просто не понимаю логики некоторых смертных и бессмертных, – философски пожал плечами гоблин, игнорируя угрозу, и опустился на пол. Видимо, левитировать в недрах высасывающей магию камеры было слишком тяжело даже для него. – Ну, так как, девочка, готова к сотрудничеству? Или мы продолжим вчерашний сеанс, только на этот раз уберем отсюда всех посторонних, способных помешать процессу?

– Не надо! – передернулась суккуба, когда Тимон протянул руку и, взяв демоницу за подбородок, заставил поднять опущенную было голову. – Мне вполне хватило!

– Ты разве ее уже пытал? – Фиэль внимательно осмотрела пленницу и не нашла на той следов особых повреждений.

Ответил ей не гоблин, вглядывающийся в зеленые глаза суккубы, а паладин, с презрительной миной наблюдающий за всем этим:

– Да разве это можно было назвать пыткой?! Ха, одно глупое бессмысленное баловство! Этот мелкий уродец даже пальцем не тронул демоническое отродье! А ведь я, презрев свое достоинство, был готов прийти ему на помощь, дабы вырвать у нее из глотки признание во всех совершенных преступлениях и планы некромантов! – паладин буквально кипел от сдерживаемых эмоций, но ничего, кроме экспрессивной ругани и энергичных взмахов руками, себе не позволял. Понимал, что стоит ему перейти границу, как война все спишет. А попавшегося в плен к сектантам воина света его соратники искать даже не будут и пытаться, заранее внеся неудачника в число погибших при исполнении своего святого долга. – Привязал над головой бочонок, из которого сочилась вода по капле! Какой с того может быть вред?! Для начала следовало сжечь эту ее отвратительную шерсть на ногах! Вырвать по одному все зубы! Ну, а уж потом…

– К седьмому часу этого безвредного и вовсе даже не болезненного капания на голову кто-то тут вышел из себя и пытался разбить доставший его до самых печенок бочонок. Похоже, психика у него ни к черту, раз всего лишь от звуков настолько перенервничал, – гоблин потрепал суккубу по щечке. Судя по тому, как та затравленно обнажила клыки, в ближайшем будущем Тимон рисковал заработать еще пару-тройку глубоких укусов. – А ты девочка ничего, умная. Быстро сообразила, что длительного воздействия тебе не выдержать, и то ли с двадцатой, то ли с тридцатой попытки загнала себя в медитативный транс. Спасибо за возможность отдохнуть и выспаться. Правда, вода все равно уже заканчивалась, и перерыв нам пришлось бы делать так или иначе по техническим причинам.

– Ни к чему было с ней цацкаться! – рявкнул паладин и со злости саданул матрасом по полу, подняв целое облако пыли. – Каленым железом, и все дела!

– Во-первых, это неэстетично и может повредить ее нежную кожу, которую будет крайне сложно восстановить. А зачем мне портить такую хорошую игрушку, с которой я даже не успел еще толком позабавиться? – гоблин отпустил демоницу, взирающую на него с крайне затравленным видом. – Ну а во-вторых, я слышал, что суккубы любят боль и страдания. Причем не только причинять. Скажи, маленькая моя, это правда? А то, может, в качестве поощрения надо дать этому брутальному мускулистому паладину возможность сделать с тобой хотя бы часть того, что он хочет? Квалифицированных палачей у нас уж, извини, нет, придется фанатичными воинами света обходиться.

– Хватит издеваться! – взорвалась демоница, стуча от злобы длинным тонким хвостом по полу и кутаясь в обрывки какой-то старой одежды, выданной ей при заселении в камеру. – Перестань! Ты мерзкая гниль под копытами Огненной Орды! Букашка перед лицом вечности! Топливо для нашей ярости и гнева! Аааа!

Сложенные за спиной крылья суккубы с хрустом изогнулись назад, почти выломавшись из суставов. Взвывшая от боли демоница выгнулась дугой, стремясь хоть как-то облегчить боль.

– Я задал тебе вопрос, весьма простой вопрос, – мягко заметил гоблин, и переплетение кожи и тонких костей начало в прямом смысле слова скатываться в трубочку. Сначала медленно, но с каждой секундой деформация крыльев нарастала. – И пока еще не услышал на него ответа.

– Схватка с сильным врагом – это боль! Тренировки – это боль! Магия – это боль! Чем больше ты можешь вынести, тем выше поднимешься и тем меньше будешь терпеть! – кричала суккуба, отчаянно дергаясь. – Вся наша жизнь боль, лишь полюбив ее, можно добиться успеха! Хватит! Пожалуйста!

– У тебя ничего не сломано – так, пара легких растяжений, максимум вывихов, – заметила эльфийка, когда демоница сложила крылья и прижала их к бокам, чтобы они служили ей дополнительной защитой и не мешали вжиматься в стену. – Будь иначе, движения не были бы такими естественно-автоматическими. Значит, ты плохо умеешь терпеть.

– Да, я слаба! – ощерилась пленница. – Иначе меня бы никогда не отдали в игрушки смертному чародею, пускай даже весьма перспективному! Не могу снести ударом кнута голову латнику вместе со шлемом! Валюсь с копыт от усталости, когда ненадолго подчиняю чье-то сознание! Не в силах найти себе достойного покровителя, поскольку они всегда выбирают тех, кто лучше меня, и оставляют без внимания жалкую неудачницу! Довольны?!

– Ну, что-то такое я и подозревал, когда смог тебя скрутить за тридцать секунд, даже серьезно не ранив при этом, – сказал гоблин. – Но не расстраивайся, не всем же быть великими героями или там ужасными злодеями. Никчемные трусливые плаксы тоже нужны, хотя бы для создания контраста. – Тимон без всякого сострадания прошелся по чувствам пленницы. – Ладно, вижу, на конструктивную работу ты настроилась. Уже хорошо, что мне не пришлось тащить сюда разнообразный пыточный инвентарь и мучиться, находя твои слабые места и болевые точки. Итак, начнем с проверки. Как зовут дитя, родившееся на свет от связи верховного хана Огненной Орды архидемона Сакромонда и человеческой женщины?