Денис Новожилов - Тридевятое царство. Война за трон Страница 30

Все в государстве текло своим чередом, никто еще даже не знал, как скоро имя князя… нет, уже не князя, а царя Владимира будет греметь по всем окрестным землям.

Когда державу делили между детьми Финиста, земли назвали царствами, а вот правили ими князья. Князем был сам Владимир, княгинями были обе Василисы. Стало понятно, что царем может быть только тот, кто правит всеми русскими землями, а не одним осколком некогда великого царства. Однако сына своего Владимир повелел именовать царевичем, а не княжичем, и это была первая заявка на право собрать под свою руку все земли русские. Василисы да их бояре с князьями тогда бучу большую подняли, да только ни с чем остались, а Владимир начал силу копить. Думал, что под сына своего державу объединит, да Кощей ускорил события. Впрочем, так, возможно, даже и лучше выходит: все же как спасители вошли к младшей Василисе. С ней трудней всего будет, это Владимир знал. Еще и как ее богатыри посмотрели бы, напади они впрямую, – слово одного только Микулы много значит, его разве что словом Святогора перебить можно.

Святогор из своих гор не вылезал уже давно, сказал: «Будет время – приду и спасу землю Русскую». От набега Тугарина, правда, не спас, Тугарин отлично знал, кто самый сильный богатырь на Руси, и сразу на Святогора свой кешик бросил, отборных воинов. Почитай, весь кешик в горах святых и полег, а только умудрились они изранить Святогора. Слег тот с ранами тяжелыми и остальные войска Тугарина уже не мог беспокоить. Говорят, до сих пор не оправился до конца от тех ран – степняки ядом оружие мазали.

Одну Василису отстранить, другая сама готова уйти – и все это уже вот-вот произойдет. Владимир мечтательно потянулся.

– Давай, Колываша, будь другом, подсоби и отнеси меня назад в спальню.

Колыван привычно поднял на руки князя и понес его.

– Ты уж прости меня, друг старый, что на битву тебя не пустил, – говорил ему Владимир, пока богатырь нес его в спальню, – а только нужен ты мне, куда же я без тебя-то?

Колыван спокойно ответил, что приказ есть приказ, надо – пойдет, не надо – останется, не его дело интриги думать да заговоры плести, его дело – верно законному правителю служить.

– А где стража у дверей? – Колыван вдруг остановился.

Владимир тоже озабоченно посмотрел в проем: обычно возле двери стояли двое стражников, а сейчас никого не было. Колыван аккуратно посадил Владимира на скамью и вытащил из ножен меч, а из-за спины – щит.

– Может, отлучились куда? – с надеждой произнес Владимир, сторожко оглядываясь.

– Нет, – коротко ответил Колыван, внимательно глядя по сторонам. Стражу для Владимира он отбирал сам, брал только самых лучших, самых толковых, такие никогда не отлучились бы. Даже если бы их мать умирала рядом и спасти ее можно было бы, сделав один шаг, – ни один из них этого шага не сделал бы. За каждого своего человека Колыван готов был головой поручиться. Значит, произошло что-то нехорошее.

– Стража!

Колыван закрыл своей широкой спиной Владимира и замер, ожидая удара с любой стороны. Искать злоумышленников да пропавших стражников можно и позже, сейчас главное – князя защитить. Внизу загрохотали сапоги, стражники спешили на зов богатыря.

Наконец из тени вышла фигура: злоумышленник понял, что ему не удастся отвлечь Колывана и тайком подобраться к князю. Колыван метнулся к фигуре, молниеносно нанося удар. Те, кто видел Колывана впервые, начинали считать, что тот сильный, но неповоротливый: фигура у богатыря была массивная – огромные мускулистые руки, толстая шея, широкие плечи. Казалось, что вширь богатырь такой же, как и в высоту, – все в нем производило впечатление массивности, но только до того момента, как Колыван начинал двигаться. Движения его были быстры, как у соболя, а реакция молниеносна, меч бил точно в грудь злоумышленнику, но тот махнул своим мечом в ответ, и удар не достиг цели. Колыван удивленно посмотрел на обрубок меча у себя в руке: это была лучшая сталь и прекрасный клинок, но перерубивший его меч врага переливался всеми цветами радуги…

«Кладенец!» – мелькнуло в голове у Колывана; он отскочил к князю и отбросил ставший бесполезным обрубок меча, шум приближающейся стражи был все ближе, надо было продержаться до их прихода, однако злодей это тоже понимал. Он метнулся к Владимиру и попытался рубануть того мечом, но Колыван конечно же успел и подставил щит под этот удар. Меч прошел сквозь щит легко, как сквозь масло, и богатырь увидел, как его рука с обрубком щита падает на пол. Времени на размышления не было, и Колыван сделал единственное, что ему оставалось: он кинулся на врага и сдавил того оставшейся рукой, прижал к своему телу и сжал что есть силы. Кости врага хрустнули, и Колыван вместе с незнакомцем рухнул на пол.

– Князя спасайте! – рявкнул он страже, которая уже вбежала внутрь, но те не шевелились.

Колыван грозно глянул на стражников, но у тех на лицах были такие тоска и боль, что Колыван понял: случилось что-то страшное. «Только бы со мной, только бы не с князем!» – взмолился богатырь. Боль от отрубленной руки заглушала остальные чувства, мешая понять, есть ли другие раны.

Владимир сидел на скамейке, глядя своими ясными глазами куда-то вдаль, а из груди его торчал, переливаясь всеми цветами радуги, меч-кладенец. Злодей не стал пытаться спасти свою жизнь, рубя Колывана, вместо этого он метнул меч в князя. Тот настолько глубоко вошел в стену, что из груди торчала лишь небольшая часть клинка у рукояти. Великий князь Владимир, всемогущий повелитель Тридевятого царства, был мертв.

Глава 19

Назад в Берендеево царство

Рубежи бывшего Берендеева царства, а нынче – царства Кощея, никем не охранялись. Полк въехал спокойно: никто не тревожил воинов, не попадалось по дороге ни патрулей, ни застав.

– Как думаешь, дядь Федор, тут живые остались еще? – поинтересовался Дмитрий у своего воеводы.

– Не знаю, – честно ответил Федор, – когда уходили, я тебя в лукошке вез, а теперь ты – бык здоровей меня; вот и считай, сколько годков прошло… Но я бы к худшему готовился, – угрюмо добавил он, – живые Кощею без надобности.

Первое время ехали молча. Ветераны оглядывались по сторонам, силясь узнать родные места.

– А все-таки лес – это вам не пустыня, – высказался наконец один из воинов, остальные согласно закивали.

– Птицы в лесу есть, – отметил Егор, – и белку я видел.

Весть о том, что в лесу осталась живность, приободрила войско, разговоры пошли охотней: воины обсуждали окружающие пейзажи и радовались как дети, что больше не увидят этих проклятых песков.

«Жаль тех, кто не дожил, – подумал Федор, – вкусив снова запах родных мест, и помереть теперь не страшно».

– Смотрите, дым! – Егор удивленно показал пальцем в сторону речки. Взор его до сих пор был острым, не зря он столько лет был главным разведчиком: все видеть и все подмечать – его главная забота.

– Дым – это люди, – уверенно заявил Федор и собрался направить коня к источнику дыма.

– Не спеши, дядя, – остановил его Дмитрий, – тут люди могут быть разные, давай-ка вначале разведчики сходят, посмотрят, что к чему, а мы тут подождем.

– Верно, – рассердился сам на себя Федор, провожая взглядом Егора и разведчиков, – мы на земле врага, тут осторожность и осмотрительность могут жизнь спасти.

Разведчики вернулись довольно скоро.

– Деревня там, – доложил Егор, – в ней люди, нечисти не видать.

– Давай-ка окружим тихо деревню да посмотрим, что там за люди такие, – предложил Федор.

Войско тихо разъехалось, охватывая деревню, будто в кузнечные клещи. Наконец, дождавшись, пока кольцо вокруг поселения замкнется, Дмитрий с Федором и еще десятком ветеранов направил коней к въезду в деревню.

На въезжающих воинов смотрели изумленно со всех сторон: обычные люди, мужчины и женщины, старые и малые, никто не выказывал страха или враждебных намерений. Дмитрий доехал до деревенской площади, где находился колодец, и возле него был встречен толпой, собравшейся вокруг седого старца.

– Давно я этого знака не видел, – вздохнул старец, указывая на стяг берендеев, с лесным волком на зеленом поле.

– Так и мы давно дома не были, – ответил Федор, внимательно осматривая старика.

– До́ма… – протянул тот задумчиво. – Вы, должно быть, остатки войска царского, что сбежали тогда от Кощея.

– Сбежали, – признал Федор, – но с собой увезли надежду вернуться.

– Надежду… – снова протянул старец, – это какую надежду?

Вперед выехал Дмитрий, а Федор сзади громко произнес:

– Перед вами царь Дмитрий, Берендей Седьмой, законный сын Берендея Шестого!

– Вот как? – удивился старик снова и хитро прищурился. – Помнится мне, что сын у Берендея Шестого богатырем был…

Дмитрий спрыгнул с коня и огляделся по сторонам. Наконец он увидел огромную чугунную наковальню возле деревенской кузницы. Подойдя к ней, он легко ее поднял.