Морган Райс - Дар битвы Страница 31

"Это их могила, они сами себе её выкопали", – сказал Нейтен с горечью, в последний раз пытаясь образумить своих друзей.

Все они – шестеро рыцарей – не изменили серьёзных выражений своих лиц, оставшись равнодушными к его словам.

"Нам глупо идти за ними сейчас", – продолжил Нейтен. "Нам никогда их не найти. Мы слишком много времени потеряли на перегруппировку. А даже если и найдём, то, наверняка, уже мёртвых. Так зачем нам тоже идти на смерть? Какая от этого польза Перевалу? Мы сейчас нужны дома, и вы сами это знаете".

Но его люди сохраняли мрачное молчание и не поддавались.

Наконец, один из них пожал плечами.

"У нас есть приказ", – сказал он. "Мы не можем отказаться от миссии. Если они вернутся, нас посадят в тюрьму".

"Мы не бросаем своих братьев", –добавил другой.

Нейтен молча исходил злобой, ненавидя эту дурацкую миссию. Нужно было убить их всех гораздо раньше, когда была такая возможность. Теперь он застрял в этом отряде и должен был возвращаться в пустыню.

Платформа поднималась всё выше и выше, а Нейтен ломал себе голову над тем, как повернуть всё по своему и уклониться от долга. После долгих размышлений у него возникла идея: как только они спустятся в пустыню, когда остальные отвернутся, он кинжалом пырнёт каждую лошадь в брюхо. Никто не его не заподозрит. Лошади не смогут скакать, и у его соратников не будет иного выхода, кроме как вернуться обратно.

Нейтен улыбнулся своей изобретательности. Это был идеальный план. Платформа продолжала свой путь вверх, но его это больше не страшило – наоборот, он не мог дождаться, чтобы исполнить задуманное. К вершине Перевала Нейтен прибыл с широкой улыбкой на лице – он их всех перехитрит. Впрочем, как всегда.

Наконец-то платформа остановилась у края скалы, деревянные двери со скрипом распахнулись и пассажиры с лошадьми шагнули с шатких досок на твёрдый камень. Нейтен повёл их вперёд, не позволяя никому другому взять на себя лидерство. Он воображал, как осуществит свой план, и от этих мыслей его походка становилась бодрой и горделивой. За ним шли все остальные, и каждый вёл по две лошади – одну для себя, а другую – для Колдо, Людвига, Кендрика и других оставшихся в Пустоши. Нейтен оглянулся на них и презрительно хмыкнул себе под нос – он-то знал, что на этих лошадях не придётся сидеть никому.

Однако, он не подавал виду и уверенно шёл к противоположному краю площадки на вершине Перевала, чтобы взойти на платформу, которая спустит их вниз. По пути он любовался открывавшимся с вершины видом, бескрайним открытым небом и ощущением вечности. С этой высоты ему казалось, что он был властелином мира.

Нейтен пересёк площадку и остановился на миг, чтобы насладиться пейзажем. Это было его любимым местом во всём королевстве: он мог бесконечно стоять у самого края и представлять, будто смотрит вглубь времён.

Но в этот раз он с первого взгляда понял, что что-то было не так. Платформы не было. Впервые за все годы его службы, платформа пропала.

Он перегнулся через парапет, посмотрел вниз и с удивлением обнаружил, что платформа поднималась ему навстречу. Этому не было никакого объяснения. До смены караула было ещё далеко, а никому другому подниматься не было позволено. Кто же это мог быть?

Прежде чем Нейтен успел понять, что происходит, платформа остановилась у вершины, двери её открылись и он столкнулся нос к носу с отрядом солдат, чьи лица были ему незнакомы. Ему понадобился целый миг – решающий миг – чтобы определить, что эти гости были нечеловеческой расы. Это были враги.

Нейтен с разинутым от шока и ужаса ртом стоял и таращился на платформу, набитую солдатами Империи, подданными Рыцарей Семёрки, вооружёнными до зубов завоевателями, первыми добравшимися до границ Перевала. Это были предвестники огромной армии, которая уже была в пути.

Парализованный страхом Нейтен не сумел вовремя отреагировать и просто смотрел, как один из врагов заносит над ним длинное копьё и втыкает его прямо ему в живот. Остриё прошло под рёбрами и адская предсмертная боль волнами разошлась от раны по всему телу. Его последних сил хватило только на то, чтобы осознать ироничность ситуации: он умирал той же смертью, которую совсем недавно готовил своим лошадям.

Тихо, без единого слова или вскрика, Нейтен медленно перевалился через край скалы и полетел вниз, навстречу смерти – первая жертва грядущей войны. Последним, что он видел в своей жизни, были миллионы имперских солдат, готовящихся вскарабкаться на Перевал и разрушить его родное королевство раз и навсегда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Гвендолин стояла на вершине Перевала на широкой каменной площадке, по которой они ещё недавно гуляли вместе с Королём, и смотрела в небо. Рядом с не были Аргон и Стеффен, у ног тёрся верный Крон, и все они провожали взглядами Ликополз, стремительно удалявшуюся в сторону горизонта. После того, как дракониха после встречи с учителем Аргона принесла их обратно на Перевал, Гвен приказала ей снова отправиться в путь, найти Торгрина и передать ему сообщение. Судьба всего мира зависела от того, найдёт ли он кольцо, и поэтому, как бы Гвен ни хотелось, она не могла держать Ликополз при себе для своих личных нужд. Она отпустила свой единственный шанс на спасение и решила остаться на Перевале, со своим народом, и сдержать данную клятву, каких бы опасностей ей это ни сулило.

Гвен не жалела о своём выборе. Было бы не в её характере бросить своих подданных на произвол судьбы. К тому же, она пообещала Королю помочь и его народу тоже, и собиралась выполнить это обещание. Она могла попросить Ликополз высадить её внизу, в безопасной столице, подальше от линии фронта предстоящего вторжения, но характер и воспитание не позволили ей этого сделать. Если войны не избежать, она хотела быть здесь, в авангарде – готовить войска и самой вести их в бой.

Сердце Гвен трепетало, а по рукам знакомо бежали электрические разряды, пока она собиралась с духом и настраивала себя на битву. Пролетая над Великой Пустошью, она с ужасом и невольным восхищением наблюдала за тем, как несчётные батальоны Империи приближаются к Перевалу. Казалось, все силы мира собрались, чтобы уничтожить это место. Ей было странно лететь в эпицентр опасности, в не прочь от него, но она не дрогнув направила Ликополз в самое сердце бури.

Она знала, что, если учитель Аргона не ошибался в своих пророчествах, ничто не могло сдержать Империю, и Перевал был обречён.

Но Гвен была не из тех, кто верит в непреложность пророчеств и легко сдаётся. Вернувшись, она делала всё возможное, чтобы организовать войска и собрать всех королевских рыцарей на его защиту. Сначала она пыталась уговорить их эвакуироваться с Перевала, но они не захотели даже слушать. Тогда она поняла, что не сможет заставить этих людей бросить свой дом, где они жили веками, и пойти навстречу неизвестности. Особенно, когда врага ещё не было видно. Многие из них до сих пор не верили в то, что Империя нападёт.

Поэтому Гвен обратилась к запасному плану. Она приказала трубить в горны, снова и снова, и трубный звук над королевством не смолкал ни на минуту, созывая всех воинов именем их покойного Короля явиться на вершину Перевала. Людям, ещё не оправившимся после кончины монарха, нужен был лидер, и они подчинились Гвен. К тому же, все знали, что старшие наследники престола были в походе, а она выполняла волю королевской семьи. Во всяком случае, Король перед смертью дал верные инструкции своим генералам.

Теперь все бравые рыцари Перевала выстроились на широком плато у вершины. Их ряды простирались, насколько хватало глаз, доспехи сверкали на солнце, все они ждали её команды. Войско Перевала в полном составе несло многочасовую молчаливую вахту.

Чем больше времени проходило, тем больше сомнений проскальзывало на их лицах, хоть горны и продолжали трубить, а подкрепления – прибывать со всех концов.

Среди них была и Рут – старшая дочь Короля, самая гордая и отважная из всех. В отсутствие братьев она пользовалась у рыцарей непререкаемым авторитетом. Наконец она не выдержала, подошла к Гвендолин и дерзко посмотрела ей в глаза.

"Мой отец мёртв", – сказала она. "У нас нет времени собирать войска на вершине Перевала из-за какого-то выдуманного вторжения".

Гвен смотрела на неё сдержанно и восхищалась про себя её храбростью.

"Вторжение настоящее", – ответила она.

Рут нахмурилась.

"Тогда где же армия? Покажи мне врагов, и я убью их всех. Ни одна армия, даже если бы и добралась сюда, не смогла бы преодолеть Перевал. Эти скалы – лучшая в мире защита. Но никакой армии нет – ты её придумала. И зря потратила время наших людей. Довольно с этим, пора возвращаться в столицу и похоронить отца. Мои братья скоро вернутся, и Колдо, как старший, взойдёт на трон. А твой Кендрик будет командовать войсками. Ты же – просто фантазёрка".

Гвендолин вздохнула. Она не могла винить девушку. Воины, не смотря на все её доводы, недоверчиво ёрзали на местах, и она не могла держать армию наготове вечно. Особенно, без врага. Гвен думала о Мардиге, оставшемся внизу, в столице, отказавшемся вступить в рыцарские ряды, и гадала, какое зло он задумал после убийства отца. Несомненно, если бы армия сейчас вернулась, он бы захватил власть и сорвал бы защиту Перевала.