Игорь Негатин - Идущие следом Страница 35

– Нет, ничего страшного. Мы очень переживали за вашу жизнь.

– Мастер Гай сообщил мне, что аббат Хьюго умер…

– Увы. – Я развёл руками. – Весь город только и судачит о его кончине. Мне очень жаль.

– Старый упрямец… – вздохнул шевалье. – Жаль, что не доведётся проводить аббата в его последний путь. Хоть мы и частенько вздорили, но он был не самым плохим слугой Господа нашего Иисуса Христа. Да упокоится он с миром!

– Requiescat in pace… – повторил я, хоть это было и нелегко.

– Мне кажется, Жак, вы что-то недоговариваете… Что-то случилось?

– Признаться, шевалье, то, что вы изволили очнуться, самая большая радость для меня.

– Эх, дьявол! Вы скверный лицемер, Жак де Тресс! На вашем лице написан изрядный перечень невзгод, в кои вы умудрились влипнуть, пока я валялся без чувств.

– Суета сует…

– Хм… – Шевалье попытался покачать головой, но скривился и опять уставился в потолок. Немного помолчав, он добавил: – Ладно, как знаете. Расскажете, когда сочтёте нужным.

– Призрак… Он разнёс моё жилище вдребезги, – вздохнул я. – В моём доме не осталось ни одной целой миски.

– Вы что, переживаете из-за домашнего скарба? Жак, вы меня удивляете…

– Беспокойная душа испугала мою хозяйку. Магда едва не умерла от страха и отказалась от места.

– Вот это скверно! Если душа начала буянить, то не просто так. Что-то её встревожило, а то и разозлило. Вы правда ничего не натворили? Может, привели домой куртизанку? Сие полезно для здоровья, но призраки, надо заметить, не терпят прелюбодеяния!

– Господь с вами, шевалье!

– Не хмурьтесь! Прах меня раздери! На вас лица нет.

– Быть может, вам что-нибудь принести?

– Нет, не нужно. Ступайте, Жак! Ступайте и немного отдохните. Мне нужно подумать.

– Вы позволите мне высказать одну догадку?

– Касательно Альбертины?

– Нет, – покачал головой я. – Касательно вашего здоровья.

– Хм… Разумеется!

– Вас отравили, и это мог сделать Даниэль Сагальский.

– Признаться, Жак, – вздохнул шевалье, – я бы не был удивлён, узнав, что так оно и есть. Этот священник слишком упрям.

– Он хотел раскрыть вашу… Вашу сущность.

– И это ему удалось. Не будь я… – де Брег криво усмехнулся. – Не будь я оборотнем, то уже давно бы издох, как шелудивый и бездомный пёс.

– Вы будете мстить?

– Кому? Сагальскому? Господь с вами, Жак! Осуждать этого святошу – всё равно что обижаться на осеннюю слякоть или летний зной! Священники живут по своим законам, созданным для достижения некой, как им кажется, высшей цели. Грешно обижаться на убогих! Кстати, я очень боялся, что вы догадаетесь, кто именно убил вашего бедного Пьера.

– Это сделал священник?!

– Судя по всему, святоша обыскивал наши седельные сумки, которые, как вы помните, оставались в конюшне. Пьер, как мне кажется, это заметил, но сделал ошибку. Ему надо бы промолчать, а он решил выразить своё возмущение. Ваш слуга был горячим парнем, не так ли? Вот за это и поплатился. Святой отец вывел его во двор, начал увещевать, объясняя свои поступки, а затем, улучив момент, убил. Увы, но я не мог вам рассказать о своих выводах и подозрениях. Вы слишком нетерпимы, и дело закончилось бы весьма скверно. Надеюсь, Жак де Тресс, что вы поймёте меня и простите. Когда станете немного взрослее и мудрее, то поймёте и Даниэля Сагальского. Зачастую жизнь оборачивается таким скверным образом, что приходится совершать очень плохие вещи. Это ещё не самое ужасное. Поверьте мне на слово.

– Как вы думаете, – глухим голосом спросил я, – где он сейчас?

– Сагальский?

– Да.

– Надеюсь, Жак де Тресс, вы не собираетесь броситься за ним в погоню?

– Нет. – Я покачал головой.

– Вот и славно. Тем паче что священник давно убрался из Баксвэра и сейчас направляется в неизвестную нам обитель. Знать бы, за каким чёртом он туда поехал? Вы помните, что я упоминал Сагальскую обитель, в которой был воспитан отец Даниэль?

– Конечно! Вы обещали рассказать историю этого монастыря.

– Рассказывать особо и нечего, но некие факты, связанные с делами тамошних братьев, не могут не привлечь нашего внимания. Дело в том, что сей монастырь славится учёными мужами, кои изучают древние рукописи. Кроме этого, монахи известны тем, что способны прочитать любую тайнопись. Вас это не настораживает?

– Хотите сказать, что Даниэль Сагальский увёз туда дневники и записи графа Буасси?

– Отец Раймонд мог пойти на такой шаг. Кстати, если уж зашёл разговор о сей обители, то именно её братьями были переведены тексты знаменитой Liber Linteus – Льняной Книги, найденной неподалёку от Рима. Увы, но её первая часть была утеряна, что сильно расстроило этих святых отцов, но вторую они изучили весьма тщательно, хоть и не спешат поделиться открытием со всем миром.

Глава 30

Возвращаться к себе домой не рискнул. Можете назвать это излишней осторожностью, но я счёл сей поступок правильным и благоразумным. Не хотелось вызвать гнев неупокоенной души Альбертины де Вердан. Посему я снял у Гая каморку и завалился спать. Проснулся в сумерках – по-осеннему хмурых, наполненных лёгким шумом дождя и ветра.

Спустившись в залу, где звучали голоса бражников и притворный смех блудниц, услышал голос мастера Григориуса, который по всегдашнему обыкновению обращался к посетителям своего заведения:

– Вы, чёрт бы вас побрал, предаётесь блуду, забывая о Божьих заветах и наставлениях его верных слуг, кои предостерегали от чрезмерных увлечений женскими прелестями! Знаете ли вы, грешники, что такое блуд?! Сие… – Мастер Григориус ткнул пальцем в потолок, а потом так грохнул кулаком по столу, что вздрогнули не только кружки, но и сам прилавок. – Сие слово произошло от греческого «порнейа», что означает недозволенную распущенность, которой вы предаётесь, не жалея ни сил, ни времени! Вы олухи, только и думающие, как бы задрать юбку какой-нибудь грешнице! Забыли о словах апостола Петра?! «Дабы опять, когда приду, не уничижил меня Бог мой и дабы не оплакивать мне многих, кои согрешили прежде и не покаялись в нечистоте, блудодеянии и непотребстве, какое делали!» Алан, старый ты пьяница, я к тебе обращаюсь! – взревел Гай и ткнул пальцем в одного из бродяг. – Убери руку с бёдер этой худосочной девки и подумай о карах Небесных! Там и щупать-то нечего!

Мастер Григориус нахмурился, обвёл взглядом посетителей и продолжил:

– Между тем чревоугодие, хоть и порицается Святой церковью, является грехом гораздо меньшим! Вот и подумайте, что более угодно Господу Богу? Отдать монеты какой-нибудь потаскушке, рискуя навлечь гнев Божий, или же заказать кувшинчик вина и кусок жареной свинины?!

Оглянувшись, я заметил монаха, выходившего из комнаты шевалье де Брега. Капюшон закрывал лицо, и сей посетитель остался неузнанным. Единственное, в чём был абсолютно уверен – это не брат-инфирмарий. Монастырский лекарь был выше ростом и шире в плечах. Монах, не обращая внимания на галдящих и веселящихся гостей, прошёл к выходу и скрылся.

Немного погодя, после скромного ужина из цыплёнка и стакана белого вина, я заглянул к де Брегу. Судя по всему, Орландо чувствовал себя гораздо лучше. Несмотря на это, он встретил меня довольно хмуро.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Жак, хотите, я расскажу вам, за что меня прокляли оборотни?

– Если вы хорошо себя чувствуете, то с удовольствием вас выслушаю.

– Не буду утверждать, что эти воспоминания приятны, но они как нельзя кстати подходят к нашим суровым будням. Если быть точным – к вашим будням…

– Простите? – насторожился я.

– Что вы натворили, Жак? – устало спросил шевалье.

– Господь с вами! Я ничего не…

– Давайте обойдёмся без ненужного пустословья, – перебил он. – Рассказывайте!

– О чём?!

– Раздери вас дьявол! Я понятия не имею, что вы учудили на этот раз, но мне известно о вашем проникновении в монастырь! Будь он женским, я бы вас не осуждал, но он мужской! Тем паче это случилось именно той ночью, когда умер настоятель. Будете и дальше кряхтеть и мямлить или же облегчите душу признанием?

Делать было нечего! Пусть и запинаясь от волнения, но я признался о встрече с ведьмой и нашей сделке. Когда закончил своё повествование, де Брег горестно вздохнул:

– Прах вас раздери, сударь… С одной стороны, я вам обязан жизнью, а с другой… Жак, я же предупреждал вас, что сделки с ведьмами весьма опасны?

– У меня не было иных средств, дабы спасти вашу жизнь, – сказал я и опустил голову.

– Жак, теперь у вас ещё меньше шансов спасти свою собственную! Добро бы обошлось одним лишь договором!

– Она не требовала моей души или жизни!

– Вы дали ей слово!

– Но…

– Юноша, да будет вам известно, что ведьмы весьма искушены во всевозможных кознях, которые при дворе назвали бы «интригами»! Простым смертным не дано предугадать, что они могут придумать, и не придется ли заплатить самой жизнью за такие обещания. Тем паче вы уже могли убедиться – душе Альбертины де Вердан это сильно не понравилось, раз уж она так разбушевалась! Страшно представить, что может натворить разгневанный призрак!