Александр Мазин - Возвращение ярла Страница 36

Глава двадцать седьмая

Игровая зона «Мидгард». Тьюториал «Возвращение ярла». Большая Игра Юрия Игоревича Гучко

Юрий Игоревич Гучко тоже был впечатлен. Не только красотой фьорда, но и тем, что устроители экстремальной игры не пожалели денежек и обустроили ее в Норвегии. Гучко сразу признал знакомые пейзажи, поскольку в молодости разок прокатился с братвой на байках по земле северного соседа.

– Нравится? – спросил, вернее, снизошел до вопроса Берсерк.

– Угу. Рыбка здесь хорошая.

– Это точно, – отозвался проводник Гучко. – Не зря я тебя Свином назвал. В самую точку.

Гучко, признаться, не понял, что имеет в виду его спутник. То ли о прозвище, то ли о рыбке. Но уточнять не стал.

– За мной иди, – распорядился Берсерк и побежал вниз по тропе.

Гучков даже не пытался двигаться в том же темпе. Он, блин, на отдыхе. Только бегать ему не хватало. А ничего так здесь. Чистенько. Ни банок из-под пива, ни пакетов рваных. Любят норвеги природу. А воздух какой! Чистый кислород! Может, прикупить здесь домик? Приезжать летом, когда тепло… А то в Чухне теперь от русских не протолкнешься…

– Ты не заболел, Свин? – Берсерк ждал его за поворотом.

– Неа. А чё?

– Волочишься, как беременная ежиха.

– А у нас – горит? Я природой любуюсь, понял?

Берсерк подумал немного и разрешил:

– Любуйся. Время есть. Драккар еще далеко.

– Чё за драккар такой?

Берсерк молча вытянул руку в направлении моря. Там плыла по синей воде лодка под парусом.

– Это, типа, экскурсия такая? По фьорду? – спросил Гучко. – И на хрен она сдалась?

Юрий Игоревич начал сердиться. Похоже, развели его. Мол, всё сурово, по-взрослому. Для настоящих пацанов. А тут, блин, обычный тур. Прогулка по горам, катание на лодках…

– Ногами шевели проворней, – посоветовал Берсерк. – И сам всё увидишь. – И, будто угадав настроение Гучко, добавил: – Это, Свин, такая экскурсия, из которой такие, как ты, прямо к Имиру отправляются.

– А Имир – это где? – спросил Юрий Игоревич. – В Эмиратах?

Берсерк хмыкнул, поправил меч за спиной и зашагал дальше.

Примерно через час они спустились к поселку. «Прикольно, – отметил Гучко. – Этническая деревня, типа моей».

Год назад его банк купил базу отдыха – для отдыха. А чтоб бабло не тратить, соорудили там несколько изб, баньку по-черному, скотоферму, договорились с турфирмой, чтоб те за дольку малую возили туда иностранных и своих лохов. Особо на хавчике зарабатывали. На десять километров в округе – никакой жратвы, кроме как в местной столовке. Гречневая каша по пять баксов за тарелку уходит только так.

Вспомнив об удачном бизнесе, банкир ухмыльнулся.

– Пришли, – сообщил Берсерк, опускаясь на траву. – Теперь подождем.

– А чего ждать-то? – поинтересовался Гучко.

– Экскурсантов, – прорычал Берсерк.

Банкир глянул: круизный парусник был уже не так далеко. А на берегу его уже ждала толпа в этническом прикиде. Видать, новая группа. Хотя даже с первого взгляда ясно: за раз все точно не влезут.

– Бодрей гляди на жизнь, Свин! Уже скоро, – подбодрил Берсерк.

– Так я не понял, чего мы ждем? – напомнил Гучко, усаживаясь рядом.

– Скоро, Свин! Скоро драккар пристанет, и они сойдут на берег.

– А тогда что?

– Повеселимся, – пообещал Берсерк. – Любы ли тебе, Свин, добрые мужские забавы?

– Само собой! – подтвердил Гучко, полагая под «мужскими забавами» жратву, выпивку и девок.

– Вот это слова мужа, а не трэля! – Берсерк хлопнул банкира по спине. – А то я уж думал: ты только пиво жрать здоров.

– И пиво тоже, – скромно отозвался Гучко. – Хотя по жизни я водку предпочитаю. На крайняк вискарь.

Как позже выяснилось, у спутника Юрия Игоревича было другое представление о «мужестве», чем у питерского банкира из братвы. Знай об этом Гучко, он бы трижды подумал: стоит ли связываться с таким наемником.

Но о специфике взаимоотношений Берсерка с миром и высшими силами Гучко не ведал, а потому бесхитростно попытался выяснить, какие конкретно развлечения намерен предложить ему проводник.

В ответ получил туманную сентенцию, что, мол, боги замечают исключительно тех, кто делает дела в первом ряду.

Что ж, это нормально. Гучко и сам предпочитал быть первым. Первым – самые крупные куски и самые классные девки… Прищурясь, Гучко попытался разглядеть девок на берегу. Девки на берегу были, но для подробностей расстояние было слишком велико, потому пришлось подключить фантазию. А фантазия у Юрия Игоревича в плане траха была не только сама по себе богатая, но и опиралась на богатейший жизненный опыт.

Дабы поддержать разговор, Гучко попытался поделиться этим опытом с проводником, но попытка успехом не увенчалась.

Берсерк глянул на заговорившего о телках Гучко тем особым взглядом, после которого в морду прилетает плюха, а поскольку получать в морду от зверообразного наемника Гучко не хотелось, то он ограничил общение исключительно наблюдением за своим спутником.

А тот, сука, конкретно радовался жизни. И предвкушал будущие радости. Дышал глубоко, щурил и без того маленькие глазки, двигал могучей челюстью, будто беззвучно что-то напевал… В общем, выглядел полным придурком. Но, когда в придурке косая сажень росту, а кулаки размером с литровую кружку, назвать его придурком может только еще больший придурок…

«Выпавший» из колодца Санёк замер от восхищения. Ничего красивее он в жизни не видел. Застыв на каменном пятачке над пятисотметровой пропастью, Санёк мечтал только об одном. О дельтаплане. Чтобы упасть в прозрачную бездну и парить, парить над этим дивным миром…

– Пора! – воскликнул Берсерк.

Вскочил и чуть ли не вприпрыжку устремился по грунтовке, ведущей к этнической деревне.

Гучко пришлось догонять проводника бегом.

– Эй! Куда такая спешка?

– Шевели ляжками, Свин! – не оборачиваясь, гаркнул Берсерк. – На праздник опоздаем!

И еще прибавил ходу.

Пришлось и Гучко скакать горным… козерогом. К счастью, это уже была не тропа, вьющаяся по краю кручи, а вполне нормальная утоптанная дорожка…

«Празд-ник, празд-ник…» – прыгало в голове Гучко в такт его собственным прыжкам. А чё? Классный отдых может получиться. Гучко любил веселье под старину. Чтобы хороводы там и все вокруг в рубахах расшитых. Сразу чувствуешь конкретно национальные корни, а себя, типа, князем древнерусским…

Пробежка оказалась немаленькая. Гучко искренне порадовался, что никогда не пренебрегал ни качалкой, ни футболом. И всё равно взмок, запыхался конкретно, как в первый месяц армейской «учебки».

Но – добежали. Остановились уже между домами. Гучко отметил: всё строго по теме. В толпе на берегу – ни одного «неправильного» прикида. Чисто как в кино попал. И спешили не зря. Как раз вовремя поспели – первый из мореплавателей, несомненный главарь, красавец в доспехах, с неслабой золотой цепкой на дюжей шее, лихо сбежал на берег по веслу, с ходу обнял какую-то женщину, подхватил на руки мальчишку… За паханом последовали остальные, тоже «чудо-богатыри».

Пара минут – и воины смешались с гражданскими. Но не все. Человека четыре остались руководить разгрузкой. Под их командованием трудилось десятка два оборванцев.

Серьезная постановка, оценил Гучко. Чисто Голливуд.

– Что задумался, Свин! – Берсерк хлопнул Гучко по спине. – Готов повеселиться?

– Всегда! – мгновенно отреагировал Юрий Игоревич.

– Тогда держи! – Берсерк сунул в руку Гучко его собственный нож, ловко извлеченный из чехла. – Не отставай – добудешь и железо доброе, и славу! Помни, Свин: боги нас видят!

И припустил к берегу.

Гучко двинул за ним. Он не знал, что задумал его могучий проводник, но полагал: Берсерк знает, что делает.

И тот действительно знал. Вот только это были не те действия, которых ожидал от него клиент.

Их заметили еще на подходе.

Не люди.

Пара кудлатых псин немедленно кинулась к ним с яростным лаем.

Берсерк, не останавливаясь, пнул более наглую шавку с такой силой, что животное, пролетев метра четыре, хряпнулось о бревенчатую стену сарая. Вторая блохастая тварь, проявив достойную друга человека сообразительность, тут же набрала дистанцию.

Единственная поселковая улочка, прямая и широкая, вела в причалу. Просматривалась во всю длину. Но – никто не смотрел. И собачий брех местный этнический народ тоже не услышал: уж очень шумно было на берегу.

Похоже, Берсерка этакое пренебрежение не устраивало. Он остановился. Извлек из ножен свой огромный мечуган и взревел по-бычьи так, что у Гучко даже уши заложило.

Гучко ни хрена не понял, поскольку горланил проводник-наемник не по-русски. А кричал он вот что…

– Эй, вы! Воронья сыть! Я пришел, женовидные! Бегите прочь или умрите!

Молодецкий рык перекрыл гомон прибывших и встречающих.