Джо Аберкромби - Полукороль Страница 36

— С грузом лжи, — сказал другой.

Капитан пожал плечами.

— Король решит, чему верить. Связать их.

— Король? — спросил Ярви, протягивая запястья.

Мужчина слегка улыбнулся.

— Гром-гил-Горм прибыл на север поохотиться.

Так что, похоже, Ральф был прав. Следующий враг был ближе, чем думал любой из них.

29. Плывущие ветки

Суровые мужчины не были для Ярви в диковинку. Его отец был таким. И его брат. И еще дюжины таких же каждый день ждали своей очереди на тренировочной площадке в Торлби. Сотни таких мужчин собрались на песке, чтобы посмотреть, как будет погребен король Утрик. Чтобы отправиться с королем Ярви в злополучный набег на Амвенд. Улыбка на их лицах появлялась только в битве, а руки приняли формы их оружия.

Но он никогда не видел сборища, подобного тому, что привез на охоту Гром-гил-Горм.

— Никогда не видал столько ванстеров в одном месте, — пробормотал Ральф. — А я провел год в Вульсгарде.

— Армия, — проворчал Ничто.

— И довольно грозная, — сказал Ральф.

Все они ощетинились оружием, дышали угрозой, сверкали кинжалами и говорили мечами. Они носили свои шрамы так же гордо, как принцессы носят драгоценности, а их точильные камни пели любовные песни Матери Войне.

Ярви и его друзей, связанных и беспомощных, привели в центр этой медвежьей берлоги, между кострами, на которые капал красный сок со свежих туш.

— Если у тебя есть план, — прошипела Сумаэль уголком рта, — сейчас самое время.

— У меня есть план, — сказал Ничто.

— Он включает в себя меч? — спросил Джод.

Пауза.

— Все мои планы включают меч.

— У тебя есть меч?

Еще пауза.

— Нет.

— И как ты исполнишь свой план без меча? — пробормотала Сумаэль.

Снова пауза.

— Смерть ждет всех нас.

Там, где эта группа убийц была плотнее всего, Ярви заметил очертания огромного стула и на нем огромную фигуру с огромным кубком в руке. Но вместо страха, который его охватил в прошлый раз, Ярви почувствовал приятное ощущение возможности. Не план, и даже едва ли идея, но Мать Гандринг говорила ему, что утопающий должен хвататься за любую плывущую мимо ветку.

— Мы можем сделать с врагами кое-что получше убийства, — прошептал он.

Ничто фыркнул.

— И что же это?

— Заключить с ними союз. — Ярви глубоко вздохнул и проревел: — Гром-гил-Горм! — от дыма его голос взвился, захрипел и был настолько не похож на королевский, насколько можно представить. Но он был достаточно громким, чтобы услышали все в лагере, и только это имело значение. Сотня освещенных кострами лиц повернулась к нему. — Король Ванстерланда! Самый кровавый сын Матери Войны! Ломатель Мечей и делатель сирот, мы встретились снова! Я…

Хорошо поставленный удар в живот выбил из него дух.

— Прикуси язык, мальчик, пока я его не отрезал! — прорычал капитан, и Ярви, кашляя, упал у его ног.

Но слова возымели эффект.

Сначала все затихли, потом приблизились тяжелые шаги, и, наконец, сам Гром-гил-Горм нараспев произнес:

— Ты привез гостей!

— Хотя выглядят они, как попрошайки. — Ярви не слышал этот голос с тех пор, как на него надели ошейник, но узнал эту ледяную интонацию Матери Скаер из своих снов.

— Мы нашли их в эльфийских развалинах над рекой, мой король, — сказал капитан.

— Они не похожи на эльфов, — сказала министр Горма.

— Но они сжигали трупы.

— Благородное занятие, если они за правое дело, — сказал Горм. — Мальчик, ты говоришь, будто я тебя знаю. Играешь со мной в угадайку?

Пытаясь восстановить дыхание, чтобы заговорить, Ярви поднял голову, и снова уставился сначала на ботинки, потом на ремень, потом на трижды обернутую цепь, и наконец на грубую голову короля Ванстерланда, злейшего врага его отца, его страны и его народа.

— Когда мы встречались в прошлый раз… вы предлагали мне свой нож. — Ярви посмотрел Горму в глаза. На коленях, в лохмотьях, в крови, побитый и сгорбленный, но он смотрел ему прямо в глаза. — Вы сказали отыскать вас, если я передумаю. Дадите мне его теперь?

Король Ванстерланда нахмурился, одной рукой теребя цепь из наверший мечей мертвецов, намотанную на его толстую шею, а другой засовывая клинок за пояс.

— Это может быть неблагоразумно.

— Я думал, Мать Война дохнула на вас в колыбели, и было предсказано, что ни один мужчина не сможет вас убить?

— Боги помогают тем, кто помогает себе сам. — Мать Скаер схватила побитыми пальцами Ярви за челюсть и повернула его лицо на свет. — Это поваренок, пойманный в Амвенде.

— Точно, — пробормотал Горм. — Но он изменился. У него теперь суровый взгляд.

Мать Скаер прищурилась.

— И ты потерял ошейник, который я тебе дала.

— Он натирал шею. Я был рожден не для того, чтобы быть рабом.

— И все же, ты передо мной на коленях, — сказал Горм. — Кем же ты рожден стать?

Его люди льстиво захихикали, но над Ярви смеялись всю его жизнь, так что это уже не жалило.

— Королем Гетланда, — сказал он, и в этот раз его голос был тверд, как сам Черный Стул.

— О, боги, — услышал он шепот Сумаэль. — Мы трупы.

Горм широко улыбнулся.

— Одем! Ты моложе, чем я помню.

— Я племянник Одема. Сын Утрика.

Капитан шлепнул Ярви по затылку, и тот ткнулся в землю сломанным носом. Это было возмутительно, потому что со связанными руками он ничего не мог сделать, чтобы остановить падение.

— Сын Утрика умер вместе с ним!

— У него был другой сын, болван! — Ярви, извиваясь, снова встал на колени. Во рту было солоно от крови. Он уже устал от этого вкуса.

Пальцы схватили волосы Ярви и подняли его на ноги.

— Нанять его, как шута, или повесить, как шпиона?

— Здесь не ты решаешь.

Мать Скаер слегка подняла лишь один палец, эльфийские браслеты на ее длинной руке застучали, и капитан отпустил Ярви, словно его ударили.

— У Утрика действительно был второй сын. Принц Ярви. Он учился на министра.

— Но не проходил испытание, — сказал Ярви. — Вместо этого я взял Черный Стул.

— Чтобы Золотая Королева сохранила свою власть.

— Лаитлин. Моя мать.

Долгий миг Мать Скаер оценивала его, Ярви поднял подбородок и смотрел в ответ настолько по-королевски, насколько это было возможно с кровоточащим носом, связанными руками и в вонючих лохмотьях. Похоже, этого было достаточно, по крайней мере, чтобы посеять зерно сомнения.

— Освободи ему руки.

Ярви почувствовал, как веревки разрезали, и с подходящим театральным жестом медленно поднял левую руку на свет. Бормотание у костров при виде скрюченной культи в кои-то веки было приятно.

— Вы это ищете? — спросил он.

Мать Скаер взяла ее в свою руку, повернула и помяла сильными пальцами.

— Если ты был учеником Матери Гандринг, то чьим учеником была она?

Ярви не колебался.

— Ее учила Мать Вексен, которая стала затем министром короля Финна Тровенландского, а теперь она Праматерь Министерства и первый личный служитель Верховного Короля.

— Сколько у нее голубей?

— Три дюжины, и еще один с черным пятном на лбу, который принесет весть в Скекенхаус, когда Смерть откроет для нее Последнюю Дверь.

— Из какого дерева сделана дверь в спальню короля Гетланда?

Ярви улыбнулся.

— Там нет двери, поскольку король Гетланда един с землей и людьми, и ничего не должен от них прятать.

Недоверчивое выражение на сухопаром лице Матери Скаер стало источником весьма редкого удовлетворения для Ярви.

Гром-гил-Горм поднял густую бровь.

— Он правильно ответил?

— Да, — пробормотала министр.

— Значит… эта увечная кукла и вправду Ярви, сын Утрика и Лаитлин, законный король Гетланда?

— Похоже на то.

— Это правда? — прохрипел Ральф.

— Правда, — выдохнула Сумаэль.

Горм расхохотался.

— Тогда это лучшая охота за много лет! Мать Скаер, отправь птицу и выясни, что заплатит король Одем за возвращение капризного племянника. — Король Ванстерланда начал отворачиваться.

Ярви остановил его фырканьем.

— Великий и ужасный Гром-гил-Горм! В Гетланде вас называют безумцем, помешанным на крови. В Тровенланде вас зовут диким королем диких земель. В Скекенхаусе, в построенных эльфами залах Верховного Короля… ну, там вас вряд ли вспоминают.

Ярви услышал, как Ральф встревожено заворчал, капитан зарычал со сдержанной яростью, но Горм лишь задумчиво коснулся бороды.

— Если ты хотел мне польстить, то ты промахнулся. Что ты имел в виду?

— Неужели вы докажете им их правоту и извлечете столь малую выгоду от золотого шанса, что вам послали боги?

Король Ванстерланда удивленно посмотрел на своего министра.

— Мои уши открыты для лучших предложений.