Михаил Костин - Время умирать Страница 37

Невольно Рик вспомнил о своем новом знакомом. Овир все же был странным типом. Он вел себя как самый настоящий Дух, вернее, как Жимор из Великого Леса, но не переставал возмущаться взглядами хранителей, которые рассматривали мир как свою собственность, где все и вся существовали только ради их собственного блага. Сам же Овир уверял, что видел мир иначе. Он верил в то, что и хранители, и намори, и люди были лишь малой частью чего-то гораздо большего и должны были стремиться к гармонии с миром, а не господству над ним. Как обстояли дела на самом деле, Рик не знал. Но его не оставляло ощущение, будто он попал в чье-то видение, где все ненастоящее, где все – обман, наложенный на другой обман, но обман, крепко спаянный временем и традицией.

Рик по-прежнему чувствовал себя пленником, пусть и почетным. Его отмыли, неплохо одели, хоть и без излишеств, кормили – все же тут северные скудные земли. Ему позволяли гулять по коридорам исполинского замка и во внутреннем дворе, но за ворота не выпускали. Рик догадывался, что он зачем-то нужен хозяину замка… Но зачем? Ответа он не знал. Как-то совсем некстати вспомнилось, что в Нордении приговоренному к смерти давали последнее слово. Может быть, и ему дадут слово и тогда он задаст этот вопрос?

В зал вошел старикашка, тот самый, что когда-то рассматривал Рика в темнице под замком. Визитер усмехнулся, словно бы прочел во взгляде Рика понимание того, что сам только хотел сообщить. Ничего не сообщил, только жестом дал понять – «следуй за мной». Рик зло стиснул зубы, но сопротивление было бесполезно, ведь где-то близко наверняка находились стражники. «Седовласый выскочка», как обозвал его брат, был выходцем из какого-то неведомого племени дикарей, где занимался приготовлением разных снадобий – эликсиров, превращающих воинов в непобедимых бойцов, но при этом быстро лишающий их разума, и ядов, с помощью которых отправил на тот свет нескольких своих родственников. Именно за излишнее увлечение ядами седого изгнали из деревни, но изгнание не стало для Скулстира – так звали «выскочку» – наказанием, как надеялись его соплеменники. Довольно быстро на каком-то торжище он познакомился со слугами хозяина замка, и те предложили ему перебраться в руины. Скулстир согласился – его привлекла возможность обрести крышу над головой, но главное его манила полная безнаказанность в проведении своих зловещих экспериментов.

– Вот интересно было бы покопаться в твоих внутренностях, – говорил он, ухмыляясь гнилозубым ртом, – может быть, из них удалось бы приготовить снадобье для продления жизни…

– Как ты дошел до такой жизни? – спросил Рик, не выдержав.

– Я и не доходил, – удивился старик, – я всегда таким был, за что меня и выгнали.

– Неужели ты не скучаешь по большому миру? – спросил Рик с ехидством.

– Отчего это я должен по нему скучать? – удивился старик.

– Там ведь свобода, – пояснил Рик и вдруг представил, как старое чудовище вылезает к людям, затевает свои злодеяния. Его передернуло.

– Свобода?! – возразил Скулстир, скривившись. – А ты знаешь, как я жил? Я вынужден был спать в канавах и торговать шарлатанскими снадобьями, чтобы не умереть с голоду!

Скулстир вытянул шею и голосом базарного зазывалы завопил:

– Что вы изволите? Широчайший ассортимент лучших снадобий! Эликсиры, волшебные амулеты, приносящие счастье четки из костей! Прядь волос мертвеца! Для вас, девушки! Спрячьте их на груди у сердца, и парни толпой побегут за вами! Глаз водяного василиска, лечит от всех болезней! Хотите отыскать клад? Вот амулет, который вам поможет!

Он перевел дух и добавил сердито:

– Я, если хочешь знать, ненавижу все то, что находится за стенами этого замка. Для меня настоящая свобода здесь и только здесь. А тот мир, что за стенами, нужно спалить огнем!

Скулстир мерзко захихикал.

– Ну, ты-то до этого в любом случае не доживешь! – бросил Рик с отвращением.

– Может быть! – не обиделся старик. – Зато ты это наверняка увидишь! Судьба – она такая, хотя ладно, поговорили, – он сурово сдвинул брови. – Пресвитер требует тебя к себе.

Спустя несколько минут Рик стоял в кабинете пресвитера. Тот некоторое время рассматривал юношу, словно перед ним было какое-то диковинное животное. Рик почувствовал себя неуютно под пронзительным взглядом, но терять ему все равно было нечего, и он спросил:

– Я уже спрашивал у хозяина, но спрошу и у тебя – почему я здесь?

Пресвитер вздохнул, поднялся из-за стола и шагнул к окну. Он отодвинул тяжелую штору.

– Воля незримых сил, управляющих миром, привела тебя сюда…

– Зачем?

– За смертью…

– Раз так, о чем разговор? Решили убивать, так убивайте, – бросил Рик, презрительно сложив руки на груди. – Рано или поздно это должно произойти. Почему не сейчас?

– Никому здесь нет дела до твоего согласия. Ты или станешь тем, кем должен стать, или умрешь, и мы к тебе не прикоснемся.

– Вам нужно, чтобы я сам принял решение? Сам вступил в ваши… – Рик запнулся, пытаясь подобрать слова.

– Хватит болтать ерунду, решение всегда было и остается твоим. У тебя внутри живет чужая сила, великая сила, древняя. Кто и почему дал ее тебе, мне не известно. Возможно, знает хозяин, но и без него я понимаю, что если ты не научишься управлять своим даром – он убьет тебя.

Пресвитер, отвернувшись от окна, вновь пронзительно взглянул на Рика, потом махнул рукой, вернулся к столу и произнес:

– А научить тебя может только хозяин, лишь он ведает тайнами силы…

– Пусть учит, я не против, – вставил Рик.

– Он пытается, только это непросто. Сейчас вы общаетесь через видения, а видения и реальность – разные вещи. Это как лужа за окном и море. И там и там вода, и там и там рябь, но все остальное различается.

– Я что-то не очень тебя понимаю…

– Ты и не поймешь, если не доверишься хозяину.

Рик задумался. Он и сам начал ощущать, как внутри кто-то очень настойчиво и убедительно уговаривал поверить, что все услышанное – правда, и что ему действительно нужно прислушаться к хозяину замка. Рик пытался не слушать внутренний голос, но почему-то сделать это оказалось сложнее, чем он предполагал.

Глава 5

Айк пробирался через веселящуюся толпу с легкостью нагретого ножа, проходящего сквозь масло. Там, где другие видели людей в причудливых, украшенных разноцветными лентами маскарадных костюмах, с лицами, скрывающимися за масками, он различал потоки энергии. Толпа временами двигалась медленно, а иногда начинала вдруг стремительно накатывать на него со всех сторон. Народ веселился. Десятки жонглеров с мячами, ножами, булавами и факелами… Десятки раскрашенных актеров, сотни разряженных, нарумяненных и надушенных женщин с не самой лучшей репутацией, сотни суровых мужчин в доспехах и пышных нарядах, тысячи простых, неприметных личностей, среди которых кое-где можно было заметить всякого рода авантюристов, искателей приключений, воров, бандитов, и множество везде шныряющих нищих.

На одной площади внимание Айка привлекло занятное представление. Пять танцовщиц на помосте извивались под звуки флейт и барабана. Из одежды на них оставалось только по кусочку полупрозрачного красного шелка, которым они закрывали грудь и бедра, на гибких талиях висели чеканные бронзовые пластинки, пристегнутые к золоченым поясам.

Айк улыбнулся. Ему, что таить, нравилось представление, он любил пышные, величественные зрелища. Празднества в Свободных Городах – за исключением голодных лет – всегда были необыкновенно пышными и изобильными. Можно было набить желудок вкусной едой, если в кошельках звенели монеты, попробовать многолетние вина и пиво от лучших мастеров пивоварения. Торговцы предлагали предметы роскоши – это добавляло лоска и приводило в восторг зевак. На празднества приезжало немало иноземных гостей и казалось, что именно в Лима Оз находился центр всей Этории.

Отойдя от помоста с танцовщицами, Айк оказался у небольшой площадки с циркачами. Один человек принялся жонглировать острыми кинжалами, другой выдувал длинные, поднимающиеся к небу языки пламени. Дети в восторге визжали, лаяли собаки. В воздухе плыл аромат хорошо прожаренного мяса, смешивающийся с горьковатым запахом пива. Тут и там звучал громкий смех. Порой Айк замечал устремленные на него взгляды, но никто его не окликал и не дергал. Живущих в Лима Оз он, парень с севера, не очень-то интересовал, они вообще пытались забыть о том, что ждет их за следующим поворотом судьбы, забыть угрозы и неуверенность завтрашнего дня, всецело отдаваясь веселью.

Уличные музыканты с лютнями и трубами музыкой заглушали хохот, заполнявший все уличное пространство. Слышались пьяные вопли, истерическое пение, крики. Артисты с мячами и кольцами состязались в своем искусстве перед полуобнаженными красотками, которые заполняли улицу, сверкая начищенной бронзой браслетов и застежек сандалий.