Морган Райс - Дар битвы Страница 4

Кендрика передёрнуло от одной мысли о том, какая Кейдена ждала судьба.

"Тогда нам нельзя терять времени", – сказал Кендрик. "Побежали?"

Они переглянулись, воображая, какое им предстояло расстояние и как тяжело будет бежать в доспехах по раскалённой земле. Они понимали, что если неправильно рассчитают силы, то безжалостная пустыня им этого не простит.

Тем не менее, они ни секунды не сомневаясь пустились трусцой. Пот стекал по их лицам, пока они бежали в пустоту, зная, что если они не найдут Кейдена в самое ближайшее время, Пустошь заберёт их всех.

Кендрик бежал тяжело дыша, второе солнце уже стояло высоко в небе, ослепляло и обжигало своими лучами, но он, как и все остальные, не сбавлял скорости. Доспехи гремели на бегу, и пот ручьями тёк из-под забрала и въедался Кендрику в глаза так, что он почти ничего не видел. Его лёгкие готовы были взорваться – никогда раньше он не подозревал, что можно так сильно хотеть просто глоток кислорода. Жар двух солнц был настолько испепеляющим, что, казалось, проникал под кожу и проходил всё тело насквозь.

Они могли долго протянуть на такой жаре и такой скорости, Кендрик понимал это. Все они должны были вот-вот свалиться от изнеможения и стать пищей для насекомых. Стервятники уже много часов подряд кружили и перекликивались над головой Кендрика, спускаясь всё ниже и ниже. Эти умные птицы всегда знали, где искать свежие трупы.

Кендрик всматривался в следы пустынных кочевников, по-прежнему уходившие бесконечной вереницей к горизонту, и у него в голове не укладывалось, как им удавалось так быстро передвигаться. Он молился о том, чтобы Кейден был всё ещё жив, и чтобы их усилия не были напрасны. Но, сам того не желая, он уже сомневался, что они вообще когда-нибудь его отыщут. Это было всё равно, что идти пешком через океан.

Кендрик бегло огляделся и увидел, что остальные тоже уже выдохлись, и больше спотыкались, чем продвигались вперёд, едва держась на ногах, но, как и он, не останавливались. Все понимали, что остановка для них будет означать мгновенную смерть.

Кендрику хотелось нарушить монотонную тишину, но у него не было сил, чтобы сейчас с кем-то заговорить, поэтому он сосредоточился на том, чтобы просто переставлять отяжелевшие ноги. Он боялся тратить остатки энергии даже на то, чтобы поднять глаза к горизонту, потому что знал, что не увидит там ничего, и что его участь уже предрешена. Он позволял себе смотреть только на тропу следов под ногами, и берёг каждую драгоценную каплю оставшихся жизненных сил.

Кендрик услышал какой-то шум, и сперва подумал, что у него просто разыгралось воображение, но шум повторился и стал разборчивей – он был похож на отдалённое жужжание пчелиного улья. Тогда Кендрик всё же заставил себя посмотреть вверх, одновременно пытаясь задушить в себе всякую глупую надежду.

Однако, на этот раз зрелище впереди заставило его сердце возбуждённо забиться: примерно в ста ярдах от них было сборище пустынных кочевников.

Кендрик потормошил своих спутников, и те тоже подняли головы. Шок от увиденного вернул их к реальности. Пришло время битвы.

Кендрик схватился за оружие, остальные последовали его примеру, и все они почувствовали знакомый прилив адреналина.

Дюжины пустынных кочевников тоже заметили их, обернулись и с дикими воплями бросились навстречу.

Кендрик высоко занёс меч и издал устрашающий боевой клич. Он был готов уничтожить всех врагов или погибнуть.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Гвендолин, в сопровождении верного Крона и Стеффена, шла по столице Перевала, мрачно опустив голову, и раздумывала над словами Аргона. Она, конечно, была рада, что он поправился и снова стал самим собой, но его судьбоносное пророчество звучало у неё в ушах, как проклятие, как кладбищенский колокольный звон, предвещавший её скорую гибель. Из его запутанных речей следовало, что им с Тором больше никогда не было суждено быть вместе.

Гвен сдержала выступившие было слёзы, ускорила шаг и решительно устремилась к башне. Она попыталась выбросит его слова из головы, не позволить пророчеству управлять своей жизнью. Она всегда была такой и сейчас собиралась остаться сильной. Будущее можно было прочесть, но она также чувствовала, что его можно и изменить. Она умела договариваться с судьбой. Нужно было только очень захотеть и не скупиться на цену.

Сейчас был как раз такой момент. Она ни за что не соглашалась отпускать Тора и Гувейна из своей жизни, чем дальше, тем упрямей она становилась. Она подчинить себе судьбу, чего бы ей это не стоило. Ни при каких обстоятельствах она не смирится с тем, что больше не увидит Тора и Гувейна.

Будто услышав её мысли, Крон заскулил и теснее прижался к её ногам. Очнувшись от своих мыслей, Гвен подняла глаза и прямо перед собой увидела круглую красную башню, возвышавшуюся в самом центре столицы – твердыню культа. Она поклялась Королю, что войдёт туда и попробует спасти его сына и дочь из лап этой секты и выведать у их лидера место нахождения древних книг, в которых, возможно хранился секрет спасения Перевала.

Когда Гвен подошла к башне совсем близко, сердце её громко заколотилось в ожидании предстоящего столкновения. Она хотела помочь Королю и Перевалу, но ещё больше хотела выбраться отсюда и отправиться на поиски Тора и Гувейна, пока ещё не было слишком поздно. Она мечтала, чтобы рядом с ней, как в былые времена, был дракон, чтобы Ралибар вернулся к ней и перенёс её в другой конец мира, к мужу и сыну. И чтобы они все вместе вернулись в Кольцо и зажили мирной жизнью, как раньше.

Но всё это было больше похоже на детские несбыточные мечты. Кольцо лежало в руинах, и Перевал был её единственным пристанищем. Ей нужно было принять реальность и сделать всё возможное для спасения этого места.

"Моя госпожа, можно мне сопровождать вас внутри башни?"

Гвен обернулась на голос, отвлёкший её от навязчивых мыслей, и, к своему облегчению, увидела рядом свою старого друга Стеффена. Его рука привычно лежала на рукояти меча, и он не отставал от неё ни на шаг, как всегда готовый оградить её от любой опасности. Сколько она себя помнила, он всегда был её самым преданным советником, и теперь, глядя на него, она вновь ощутила прилив благодарности.

Когда Гвен остановилась у откидного моста, ведущего в башню, Стеффен посмотрел на него с подозрением.

"Не нравится мне это место", – сказал он.

Она успокаивающим жестом положила руку ему на запястье.

"Ты поистине верный друг, Стеффен", – ответила она. "Я очень дорожу твоей дружбой и преданностью, но это задача для меня одной. Я должна выяснить как можно больше, а твоё присутствие их насторожит. К тому же, – добавила она, услышав поскуливание леопарда у своих ног, – со мной будет Крон".

Гвен посмотрела вниз и кивнула своему четвероногому товарищу.

Стеффен не стал спорить.

"Я подожду вас здесь", – сказал он. "И если у вас возникнут трудности, я немедленно приду на помощь".

"Боюсь, что если в этой башне я не найду то, что мне нужно, – ответила она, – то серьёзные трудности появятся у всех нас".

Гвен вместе с Кроном медленно шли по откидному мосту, их шаги по деревянному настилу отдавались гулким эхом, а внизу, в просветах между досками, виднелась серебристая рябь на воде. Вдоль моста выстроившись в две линии стояли монахи – молчаливые, спокойные, внимательные. Их руки были спрятаны в карманы алых ряс, а глаза – прикрыты. Это был весьма необычный отряд стражников – они были безоружны, чрезвычайно смиренны и не знали усталости. Гвен поразилась их преданности своему лидеру и поняла наконец, что имел в виду Король, когда говорил, что они почитали его, как божество. Она стала гадать, во что ввязалась.

Пройдя дальше, Гвен подняла взгляд на нависшие над ней огромные арочные двери из старинного дуба, испещрённые неизвестными ей символами, и несколько монахов тут же распахнули их перед ней. Створки со скрипом разъехались и открыли мрачные, освещённые редкими факелами, внутренности башни, откуда потянуло сыростью, прохладой и едва уловимым запахом ладана. Крон у её ног напрягся и зарычал, но Гвен невозмутимо переступила порог и услышала, как двери захлопнулись у неё за спиной.

Эхо от хлопка многократно отразилось от стен, и Гвен понадобилось пару мгновений, чтобы собраться с духом. Тусклый свет факелов смешивался с расцвеченными лучами солнца, проникавшими сквозь витражи высоко под потолком, воздух был неподвижным, тишина казалось торжественной, и Гвен ощутила, что попала в храм.

Гвен запрокинула голову и увидела, что башня тянулась вверх, насколько хватало глаз. Центральную её часть занимала спиральная лестница с широкими площадками между этажами, окон на нижних уровнях не было, а сквозь стены доносились слабые отголоски не то песнопений, не то молитв. В густой дымке благовоний появлялись и исчезали монахи, бродившие из кельи в келью, будто в каком-то трансе. Некоторые из них размахивали кадилами, другие что-то бормотали себе под нос, а третьи молчали и казались потерянными глубоко в своих размышлениях. В Гвен нарастало любопытство относительно природы этого культа.