Стивен Эриксон - Память льда. Том 2 Страница 4

— Кованый щит, вы верили, что ваши правила поведения существуют, чтобы почитать Фэнера?

Итковиан нахмурился, опершись на мерлон, и уставился на окутанный дымами вражеский лагерь под стенами.

— Ну, да…

— В таком случае, сударь, вы жили в заблуждении.

— Прошу вас объясниться.

— Конечно. Вы испытали потребность сковать себя обетами, нужду испытать собственную душу их строгостью. Иными словами, Итковиан, ваши обеты родились из внутреннего диалога с самим собой — но не с Фэнером. Эти цепи — лишь ваши, как и ключи, которыми вы можете их отомкнуть, когда потребности в них более не будет.

— Не будет?

— Да. Когда всё, что подразумевает жизнь, перестанет угрожать вашей вере.

— То есть вы подразумеваете, что мои терзания и сомнения касаются не моей веры, но лишь обетов. Что я перестал их различать.

— Верно, Кованый щит.

— Дестриант, — проговорил Итковиан, не сводя глаз с лагеря паннионцев, — ваши слова ведут к буйству плоти.

Высший жрец расхохотался.

— И с ним, смею надеяться, к улучшению вашего — обычно столь мрачного — настроения!

Губы Итковиана дрогнули.

— Ну, уж тут, сударь, вы уповаете на чудо.

— Я был бы рад…

— Стойте! — Кованый щит поднял закованную в латную перчатку руку. — Движение в лагере беклитов.

Карнадас подошёл к нему, весёлость испарилась.

— И вон там, — указал Итковиан, — среди урдомов. Скаланди на флангах. Провидомины принимают на себя командование.

— Сначала они возьмут форты, — предсказал Дестриант. — Уничтожат прославленных джидратов Совета Масок. Быть может, те сумеют подарить нам ещё немного времени…

— Найдите моих вестовых, сударь. Предупредите офицеров. И сообщите князю.

— Да, Кованый щит. Вы останетесь здесь?

Итковиан кивнул.

— Отсюда хороший обзор. Идите, сударь, прошу вас.

Беклиты уже выстроились кольцом вокруг занятых джидратами укреплений. На солнце поблёскивали наконечники копий.

Оставшись в одиночестве, Итковиан прищурился, глядя на приготовления врага.

— Ну, что ж, вот и началось.

На безлюдных переулках Капастана царила тишина, под чистым, безоблачным небом Остряк шёл по улице Калманарка. Он приблизился к изогнутой стене Лагеря Ульден, отпихнул ногой груду мусора, загораживавшую лестницу вниз, а затем изо всех сил впечатал кулак в крепкую дверь, врезанную в основание стены.

Вскоре она со скрипом подалась и отворилась.

Остряк шагнул в узкий коридор, который под острым углом поднимался обратно на уровень улицы, и через двадцать шагов оказался на залитом солнечным светом центральном подворье.

Бук закрыл за товарищем массивную дверь, не без труда вернул на место тяжеленный засов. Затем худой и седой воин обернулся к Остряку.

— Быстро. Что там?

— А ты как думаешь? — проворчал капитан. — Движение пошло. Паннионцы готовятся к бою. Вестовые носятся туда-сюда…

— На какой стене ты был?

— На северной, сразу за Лектаровым домом, только это не важно. А ты как? Я раньше забыл спросить. Выходил этот ублюдок на охоту прошлой ночью?

— Нет. Я же говорил тебе, Лагеря мне помогают. Думаю, он всё ещё пытается понять, почему вернулся несолоно хлебавши позавчера. Это его так взвинтило, что даже Бошелен заметил.

— Скверно. Он начнёт искать причину, Бук.

— Ну да. Я же говорил, что будут риски, верно?

Ага, попытайся сделать так, чтобы безумный убийца не нашёл себе жертв — и сам не понял почему — в осаждённом городе… Чтоб ты в Бездну провалился, Бук, во что ты меня втянул? Остряк посмотрел вверх по коридору.

— Помогают, говоришь. Как твои новые друзья к этому отнеслись?

Старик пожал плечами.

— Корбал Брош предпочитает забирать для своих экспериментов здоровые органы. Опасность грозит их детям.

— И была бы меньше, если бы они этого не знали.

— Это им известно.

— Дети, говоришь?

— Да, за домом всегда следят как минимум четверо — вроде как уличные беспризорники. Там и настоящих много, так что дозорные могут затеряться. И за небом они тоже следят… — Бук внезапно замолк, в его глазах блеснула странная хитрость.

Остряк понял, что у Бука есть какой-то секрет.

— За небом? Это ещё зачем?

— Хм, ну, на случай, если Корбал Брош попробует пройти по крышам.

Да в этом городе все крыши широкие и купольные!

— Короче, я хотел сказать, — продолжил Бук, — что за домом следят. К счастью, Бошелен по-прежнему не вылезает из подвала, устроил там что-то вроде лаборатории. Вообще не выходит. А Корбал днём спит. Остряк, то, что я раньше сказал…

Остряк резко поднял руку, чтобы заставить его молчать.

— Слушай!

Оба замерли неподвижно.

Ступнями они ощутили далёкий гром, за городскими стенами нарастал многоголосый рёв.

Бук вдруг побледнел, выругался и спросил:

— Где Скалла? И даже не пытайся врать, что не знаешь.

— На воротах у Портовой дороги. Пять взводов «Серых мечей», рота джидратов, дюжина с лишком лестийских гвардейцев…

— Там громче всего…

Хмурясь, он проворчал:

— Правильно угадала, что оттуда всё и начнётся. Глупая женщина.

Бук шагнул ближе и схватил Остряка за руку.

— Так какого Худа, — прошипел он, — ты тут стоишь? Начался штурм, а Скалла прямо у него на пути!

Остряк высвободился.

— Бездне сказку расскажи, старик! Скалла — взрослая женщина, если ты не заметил. Я ей говорил — и тебе говорил! Это не моя война!

— Тенескаури на это плевать, всё одно тебя бросят в котёл!

С кривой ухмылкой Остряк оттолкнул Бука в сторону и оказался у двери. Одним движением правой руки он поднял тяжёлый засов в воздух, а затем выпустил, так что звон металла эхом раскатился по коридору. Капитан распахнул дверь, пригнулся, чтобы выйти к лестнице.

Когда Хозмач поднялся наверх и замер посреди улицы, рёв штурма обрушился на него грохочущей волной. Приглушённый звон оружия, крики, стоны, вой и узнаваемый перестук, слышный, когда тысячи облачённых в доспехи тел приходят в движение — за стенами, на парапете, по обе стороны ворот, которые, капитан знал наверняка, вскоре содрогнутся от ударов тарана.

Наконец осада оскалила свои железные клыки. Мучительное ожидание закончилось.

И стены они не удержат. Да и ворота тоже. До заката всё будет кончено. Остряк подумал, что можно напиться, привычный ход мысли его успокоил.

Какое-то движение наверху привлекло его внимание. Остряк задрал голову и увидел, как с запада по дуге летят, рассекая небо, полсотни огненных шаров. Прямо тут и там взвилось пламя — снаряды врезались в строения и мостовые с оглушительным грохотом.

Капитан обернулся и увидел, что с севера приближается второй залп, один из шаров рос быстрее, чем остальные. Став ещё больше, превратившись в ярящееся солнце, огненный шар мчался прямо на Остряка.

С проклятьем тот метнулся обратно по ступеням.

Смолянистый снаряд врезался в улицу, подпрыгнул в мареве пламени и ударился об изогнутую стену Лагеря всего в десяти шагах от лестницы.

Каменное ядро пробило стену, поволокло за собой пламя.

На горящую улицу посыпались обломки.

Покрытый синяками, почти оглохший Остряк с трудом выбрался наверх. Изнутри Лагеря Ульдан послышались крики. Из дыры в стене клубами валил дым. Плохо оказаться в ловушке огня. Капитан обернулся на стук распахнувшейся двери. Внизу появился Бук, вытащил за собой бесчувственную женщину.

— Как там? — прокричал Остряк.

Бук поднял взгляд.

— Ты ещё здесь? Всё нормально. Огонь почти потушили. Убирайся отсюда — иди и спрячься где-нибудь.

— Хорошая мысль, — проворчал Остряк.

Дым заслонил небо, он вздымался чёрными столбами со всей восточной части Капастана, ветер раскатывал его на запад, словно покрывало. В Даруджийском квартале было видно пламя — среди храмов и многоэтажных домов. Решив, что при обстреле безопаснее всего будет под стенами, Остряк двинулся по улице на восток. Это просто совпадение, что Скалла тоже там, у ворот на Портовой дороге. Она свой выбор сделала.

Это не наша война, демон её побери. Если б я хотел быть солдатом, вступил бы в какую-нибудь Худом проклятую армию. В Бездну их всех…

Сквозь завесу дыма промчалась следующая волна снарядов, выпущенных далёкими катапультами. Остряк ускорил шаг, но огненные шары уже оказались позади, обрушились на город оглушительным барабанным боем. Если они так будут продолжать, я ведь могу и разозлиться. В дыму впереди показались бегущие фигуры. Звон оружия стал громче, шёпоток, будто волны хлещут каменистый берег. Ладно. Я только подойду к воротам и вытащу девочку оттуда. Это быстро. И видит Худ, я её изобью до беспамятства, если будет спорить. Мы найдём отсюда какой-то выход. И точка.