Юрий Погуляй - Компас черного капитана Страница 41

Я не стал ему говорить, что не знаю, куда на самом деле идет этот ледоход. Так что, только когда мы свернули в канал, ведущий к Торговому району, – на душе стало легко и приятно. Ох, как бы мне не хотелось объяснять Фарри, как мы оказались в землях гильдий…

Кораблик успешно довез нас до ворот. У поста охраны он остановился, и мы сжались еще больше, чем могли. Здесь, среди металлических отбросов, меня вдруг стал донимать холод. Судно словно источало лютый мороз. Мы взяли все теплые вещи, что смогли найти, готовясь к ночевке на улице. Но уже сейчас мне было холодно!

Что же будет, когда ночь полностью захватит город?

Некоторое время ледоход стоял, потом загудели ворота, поднимаясь, и корабль пополз в Торговый район. По верхней палубе пару раз скользнул луч прожектора, но нас, припорошенных снегом, стражи не увидели.

– Получилось! – жарко прошептал Фарри, когда мы оказались в Торговом. – Получилось!

Мы покинули корабль, пока тот, подрагивая, полз по каналу. Осторожно спустились по трапам на первую палубу, а там скатились на лед, оставив нашего спасителя резать прожектором ночную мглу. Быстро нашли лестницу для обслуги рвов и покинули корабельный тракт.

Оказалось, что мы выбрались на чистую улочку недалеко от того места, где дорога сворачивала на север. Здесь было повыше, чем в Трущобах, и неуловимо пахло дымом ушедшего ледохода. Улицы дышали свежей, безвкусной пустотой. Даже прохожих не видно. Непривычная картина. В окнах приземистых каменных домов, возвышающихся над тропой, горел свет, но мы старались идти так, чтобы не попадать в яркие пятна. Обходя фонари, как огибают жгучий огонь ледовые волки.

Центральную рыночную площадь мы увидели почти сразу. Огромный остров, огороженный каналами ледоходов, сверкал огнями таверн и трактиров. Оттуда неслись едва слышимые звуки веселья и чье-то разудалое пение. По улочке, примыкающей к той стороне канала, брел патруль стражников в белых тулупах.

Туда мы собирались идти завтра, а сейчас нужно было найти место для ночлега и не попасться на глаза стражникам. Потому мы свернули в первую попавшуюся улочку, уводящую нас к западу от рынка, в россыпь жилых домов. Здесь дорожки были чище. Но многие все равно не освещались, и потому мы выбирали их, углубляясь все дальше в недра одинаковых домиков, надеясь найти пустующее жилище (такие очень просто определить).

Судьба завела нас в небольшой переулок, заканчивающийся тупиком. По обе стороны обледенелой дорожки прижались к земле усыпанные снегом и давно заброшенные дома.

– Вот! – с торжеством отметил я. – Здесь точно никого не бывает!

Теперь оставалось лишь пробраться в один из этих домов. Откопать вход, откалывая смерзшийся и спрессованный снег.

– Где остановимся, благородный мастер Лавани? – дурачась, сказал я, шагая по переулку и оглядывая дома-сугробы.

– Ох… Смотри! Эд, смотри!

Я остановился, увидев, на что он указывает, и похолодел.

На льду лежал замерзший, жутко бледный труп. Сначала я принял его за сугроб, но когда сделал всего лишь два шага к нему, сомнений не осталось. В заброшенном переулке был настоящий мертвец. Женщина, совершенно голая. Руки и ноги несчастной были раскинуты в стороны. Меж небольших грудей покоилась отрезанная голова, и рваная бахрома кожи на грубо разорванной шее будто присосалась к телу жадной пиявкой.

Кто-то заботливо расчистил снег вокруг, будто желая показать свое творение миру. А еще здесь ничем не пахло. Совершенно. Благодаря холодам покойница прекрасно сохранилась, и разложение не тронуло ее.

– Драный демон, – вырвалось у меня. Я узнал ее. Это была та самая женщина, которую я видел тогда в ледоходе человека со странными мыслями. – Драный демон!

– О Светлобог, – просипел Фарри. – Снег…

Меня вырвало. Я просто не смог удержать того, что рвалось из нутра наружу.

– О Светлобог, – повторил мой товарищ. – Уходим отсюда, Эд!

– Надо кому-нибудь сообщить… – просипел я, отдышавшись, и посмотрел на труп. Ее голову слегка припорошило снегом, но я узнал правильные черты утонченного лица. Это определенно была она, та красивая скучающая девушка.

– Страже? И что ты им скажешь, когда они спросят, кто ты такой? Они с радостью объявят, что это сделал ты… Светлобог, да это же Звездный Головач.

– Кто?

– В Трущобах рассказывают о том, что иногда находят трупы женщин… Вот таких… Убийцу называют Головачом, потому что он всегда кладет головы им на грудь.

– Почему ты мне не говорил?

– Так много разного говорят, Эд! Уходим! Вдруг нас кто увидит!

– Ее убили, Фарри! Убили и отрезали голову!

– Да, Эд. Уходим. – Он потянул меня за плечо, и я покорно зашагал за ним, все время оглядываясь на труп.

– Постой! – Я увидел, что на животе женщины что-то написано.

«Тварь» – было вырезано на ее коже. Кровь смерзлась и почернела. Меня вырвало второй раз.

– Хватит уже здесь следить, Эд! Уходим! – Фарри потерял терпение и потянул меня за собой. – Ты видел снег вокруг? Видел? Кто-то раскопал ее! Он рядом, Эд! Уходим же!

Мы нашли заброшенный дом как можно дальше от того переулка. Ночь окончательно накрыла Снежную Шапку, и потому мы толкались в темноте как слепые. Неуклюже, почти на ощупь прорубили смерзшийся проход в хижину и потом, как могли, замаскировали его. Это должно было стать нашим убежищем.

Внутри было теплее, чем снаружи. Почти как в ледовой хижине, что мы строили в пустыне. Во рту у меня до сих пор стоял вкус желчи.

– Драный демон, Фарри, я же знаю, кто это сделал! Я же видел ее!

– И что? – раздраженно спросил мальчик. – Что ты хочешь сделать с этим знанием? Пойти к страже? Ты вообще хочешь увидеть свой компас? Ты понимаешь, что с тобой сделают в гарнизоне? Мы отправимся в железный лес вместе. Ты этого хочешь?

Он устроился на полу, в углу. Зажег крошечную лампадку, огородив ее найденным мусором, чтобы она не давала света.

– Я думал, что Головач – это сказка типа тех, что рассказывает Лайла, – буркнул он. – А оказывается…

– Но она лежит там… Она…

– Ну и что, Эд? Хватит уже. Каждый день кто-то умирает. И Головача нам не поймать! Давай все по порядку. Завтра на рынок, и да поможет нам Светлобог! Вот что важно…

– Чем ее жизнь дороже нашей? – разозлился я. – Там мог лежать ты или я!

– Головач убивает только женщин, – пожал плечами Фарри.

– Лайла… – ахнул я.

– Не психуй, Эд.

– Она же тоже может стать. Он тоже может ее найти.

– Он шлюх убивает. Лайла же и носу не кажет из таверны, успокойся ты, наконец, а?!

Значит, та женщина была шлюхой? Девушкой из гильдии Услады? Может, я неправ, и тот человек, что правил ледоходиком, просто был одним из клиентов?

Но его чувства, его эмоции не были простыми мыслями человека, жаждущего плотских утех.

Я почему-то подумал об Эльме и Лайле.

– Ложись спать, Эд. Мы ничего не можем сделать… Надеюсь, мы не околеем сегодня. Надо было раздобыть немного энгу. Вон печка в углу.

– Если он убивает в разных кварталах, значит, у него есть пропуск?

– Хватит, Эд! – рявкнул Фарри.

Я умолк.

«Убийца рядом, ты знаешь. Он совсем рядом. Ты видел его, ты знаешь его. Ты видел, что он старательно расчистил снег вокруг ее тела. Он приходил сюда полюбоваться. Ты знаешь его! Но он не знает тебя. Тебе нужно ждать. Жди!»

Честно говоря, я почти не спал в ту ночь. Перед глазами стояло обледеневшее лицо мертвой женщины. Той, что несколько недель назад еще была жива и так отчаянно скучала. Теперь ее больше нет, и душа ее отправилась в глубины Темного Бога, став одним из его щупалец, или же растворилась в пламени Светлого небожителя. А убийца тем временем ищет следующую жертву.

Может, он ночует в одном из соседних домов?! Что, если так?!

…Ближе к утру мне все-таки удалось провалиться в сон, и почти сразу же меня разбудил Фарри.

– Пора, – сказал он, нервно потирая руки. – Пора…

– Главное, веди себя естественно, – праздно улыбался Фарри. – Так, словно каждый день здесь бываешь, – тогда стражники не станут спрашивать у тебя пропуск.

– А как он выглядит, этот пропуск?

– Не знаю, сам не видел. Наверное, пластинка с гербом города или с обозначением квартала.

Днем Торговый район кишел народом. Ледоходы по каналу шли один за другим, а на поворотах так и вовсе образовывались заторы, и моряки судов покрупнее выбирались на палубу, чтобы поорать на команды соседей.

– На самом рынке народу будет еще больше, – заметил Фарри. Сам он вышагивал с таким праздным видом, будто на самом деле провел здесь всю свою жизнь. Иногда он даже кивал прохожим, лица которых скрывали шапки и шарфы.

Сегодня похолодало. У меня очень мерзли пальцы рук, но я не хотел совать их в подмышки. Мои варежки отличались от Фарри более тонким материалом. Однако если начать расхаживать как замерзающий бродяга, стражники непременно обратят на меня внимание.

Пока мы шагали по мосту через канал, я с интересом поглядывал на окружающих и мыслями то и дело возвращался к ночному происшествию. Ведь любой из этих людей мог оказаться убийцей, лицо которого скрывает теплый шарф или шерстяная маска. Я чувствовал десятки страстей и желаний. Кто-то мерз, кто-то злился, кто-то спешил домой. Городок кипел. И где-то среди его снежных домов скрывался Звездный Головач.