Стивен Эриксон - Память льда. Том 2 Страница 49

Владыка Лунного Семени вынужден был остановиться. Он взглянул на Скворца в удивлении, затем нахмурился.

– Остановись, – прохрипел Скворец. Он осознал, что всё ещё держит в руке обнажённый меч и увидел, что нечеловеческие глаза Рейка мимоходом отметили это, прежде чем тисте анди ответил.

– Посторонись, друг мой. То, что я делаю, – это милосердие…

– Нет, Аномандр Рейк, это приговор. И, – добавил он, взглянув на чёрный клинок Драгнипура, – казнь.

Ответная улыбка Владыки была исполнена странного сожаления.

– Как скажешь, Скворец. Тем не менее я настаиваю на справедливости приговора, вынесенного этим созданиям.

– Я не стану оспаривать это, Аномандр Рейк.

– А, так значит, дело… в казни.

– Именно.

Владыка вложил меч в ножны.

– Значит, это должно быть сделано твоей рукой, друг. И быстро, поскольку они восстанавливают свою силу.

Скворец вздрогнул в седле.

– Я не палач.

– Тебе лучше стать им или же отойти в сторону. Немедленно.

Скворец развернул коня. Семеро оставшихся женщин явно пришли в себя, хоть он и видел выражение непонимания, застывшее в старых, пожелтевших глазах одной из них, – той, что стояла к нему ближе всех.

Побери меня Худ…

Он пнул каблуками скакуна, посылая его вперёд, и приготовился всадить меч прямо в грудь ближайшей женщины.

Клинок пробил высохшую кожу почти без сопротивления. Кости треснули, словно сухие веточки. Его жертва завертелась и упала.

Понукая лошадь, Скворец стряхнул кровь с меча; затем, достигнув второй женщины, он взмахнул клинком наискось, широко вскрыв ей горло.

Он сжал свои мысли ледяной хваткой воли, заставил себя сосредоточиться на механических действиях тела. Никаких ошибок. Никакой болезненной, долгой смерти жертвам. Чистые, точные убийства – одно за другим, инстинктивно направлять коня, сместить вес, клинок наизготовку, колющий или рубящий удар, какой подойдёт лучше.

Одна, затем другая, потом следующая…

…до тех пор, пока он, развернув коня, не увидел то, что сделал. Всё было кончено.

Продолжая скакать полукругом, Скворец поднял взгляд…

…и увидел Войско Однорукого, выстроенное на отдалённом гребне слева. Пространство между ними и Скворцом было усыпано растоптанными телами, но во всём остальном оставалось открытым. Обозримым.

Его солдаты.

Стояли на гребне. В молчании.

И они всё видели… Вот теперь я по-настоящему проклят. Тут уже нет пути назад. Неважно, что будет сказано для объяснения, оправдания. Неважно, в каких преступлениях виновны мои жертвы. Я убил. Не солдат, не вооружённых противников, но существ, впавших в безумие, бесчувственно застывших в непонимании.

Он развернулся, глядя на Аномандра Рейка.

Владыка Лунного Семени поглядел на него в ответ безо всякого выражения.

Это бремя… ты уже брал на себя его раньше, верно? Это бремя, что отягчило ныне мою душу, – то, с чем ты живёшь… живёшь веками. Цена за этот меч у тебя за спиной…

– Тебе следовало предоставить это мне, друг, – тихо сказал тисте анди. – Я мог бы настоять на своём, но я не скрестил бы с тобой клинка. Поэтому, – добавил он со скорбной усмешкой, – снова проявление моей сердечности стало проклятьем. Которое ложится на тех, кого я ценю, по праву этого самого чувства. А ведь я уже мог бы и выучить этот урок, верно?

– Похоже, – прохрипел Скворец, – у нас стало больше общего.

Глаза Аномандра Рейка сузились.

– Я не хотел бы этого.

– Знаю. – Изо всех сил он старался держать себя в руках… – Прости, что не оставил тебе выбора.

Они взглянули друг на друга.

– Кажется, родичи Корлат пленили этого Анастера, – сказал Рейк через некоторое время. – Присоединишься ко мне, чтобы уделить ему внимание?

Скворец вздрогнул.

– Нет, мой друг, – сказал Рейк. – Я не буду его судить. Оставим это другим, хорошо?

Всё по военному уставу, ты имеешь ввиду. Жёсткой махине, которая так легко снимает всю личную ответственность. Конечно. Теперь у нас есть на это время, верно?

– Согласен, Владыка. Веди, я за тобой.

Аномандр Рейк снова слабо, печально улыбнулся и зашагал прочь.

Скворец вложил в ножны окровавленный меч и последовал за ним.

Он смотрел на широкую спину тисте анди, на свисающее с неё оружие. Аномандр Рейк, как можешь ты нести это бремя? Бремя, которое так ранит мне душу?

Но нет, не это меня терзает.

Владыка Лунного Семени, ты попросил меня отступить в сторону, и ты назвал это милосердием. Я неверно тебя понял. Милосердие, но не для Женщин Мёртвого Семени. Для меня. Вот что стало причиной твоей печальной улыбки, когда я отказал тебе.

О, мой друг, я увидел в тебе лишь жестокость – и это задело тебя.

Было бы лучше для нас обоих, если бы ты скрестил со мной клинок.

Для нас обоих.

И я… Я не заслуживаю таких друзей. Старик, глупые выходки тебя погубят. Кончай с этим. Пусть эта война станет для тебя последней. Сделай её последней.

Корлат стояла со своими сородичами, окружившими долговязую фигуру Анастера, Первого Сына Мёртвого Семени, – там, где юноша упал после того, как побывал в когтях Аномандра Рейка.

Скворец видел слёзы в глазах своей возлюбленной, и их вид вызвал в нём щемящую тоску. Он заставил себя отвести взгляд. Хоть он и нуждался в ней сейчас, и, похоже, сама она также нуждалась в нём, чтобы разделить всё то, что она, очевидно, поняла, – не сейчас. Скворец решил брать пример с Аномандра Рейка, для которого полный самоконтроль служил одновременно щитом и, если того требовали обстоятельства, оружием.

К ним скакали всадники – с малазанских позиций и от войск Бруда. У того, что здесь свершится, будут свидетели – и то, что я этот факт теперь проклинаю, уже говорит о глубине моего падения. Разве прежде я боялся свидетелей тому, что сделал или сказал? О, Королева грёз, прости меня. Я провалился в оживший кошмар, и чудовище, что гонится за мной, – я сам.

Остановив коня перед собравшимися тисте анди, Скворец смог впервые близко рассмотреть Анастера.

Обезоруженный, покрытый синяками и измазанный кровью, он отвернулся, выглядел жалким, слабым и маленьким.

Но так всегда происходит с поверженными вождями. Королей или полководцев – поражение иссушает всех…

А потом он увидел лицо юноши. Что-то выбило один глаз, оставив лишь наполненную кровавым месивом глазницу. Взгляд уцелевшего глаза дрогнул, нашёл Скворца. Напряжённый, но чудовищно безжизненный, взор холодный и небрежный, любопытный, но глубоко – в самой своей основе – безразличный.

– Ты убил мою мать, – сказал Анастер мелодичным голосом, гордо подняв голову и продолжая разглядывать малазанца.

– Мне очень жаль, Первый Сын, – голос Скворца прозвучал хрипло.

– А мне нет. Она была безумна. Сама себе темница, узилище собственных внутренних демонов. И следует признать, она была в этом проклятии не одинока.

– Да, уже не одинока, – проворчал Скворец.

– Будто чума, верно? Всё время распространяется, ширится. Пожирает жизни. Она вас в конце концов и погубит. Всех вас. Сами станете тем, что уничтожаете.

Тон ответа Аномандра Рейка был до потрясения грубым:

– О да, вряд ли мы услышали бы более точные слова из уст людоеда. Как думаешь, Анастер, что нам следует с тобой сделать? Только честно.

Молодой человек вперил взгляд своего единственного глаза в тисте анди. Каким бы ни было его самообладание, внезапно оно ощутимо дрогнуло от этого контакта; нетвёрдой рукой Анастер прикрыл окровавленную глазницу, и его бледное лицо стало ещё бледнее.

– Убейте меня, – прошептал он.

Рейк нахмурился:

– Корлат?

– Да, он потерял самообладание. У его страха есть лицо. Которого я прежде не видела…

Анастер напустился на неё:

– Заткнись! Ты ничего не видела!

– В тебе угнездилась тьма, – ответила спокойным тоном Корлат. – Ядовитая, но сродни Куральд Галейну. Тьма души. Когда ты дрожишь, мы видим то, что скрывается у тебя внутри.

– Лжёшь! – прошипел он.

– Лицо солдата, – сказал Аномандр Рейк. Он медленно повернулся к западу. – Из большого города. Из Капастана. – Он повернулся обратно к Анастеру. – Он всё ещё здесь, правда? Похоже, смертный, у тебя появился роковой противник – некто, посуливший тебе что-то иное, чем смерть, что-то более ужасное. Интересно.

– Ты не понимаешь! Это Итковиан! Кованый щит! Он хочет мою душу! Пожалуйста, убейте меня!

От строя союзников подъехали Дуджек и Каладан Бруд, а с ними – Каллор и Артантос. Все они сидели на лошадях и настороженно, встревоженно молчали.

– Быть может, мы так и поступим, – ответил Владыка Лунного Семени спустя мгновение. – Со временем. Сейчас же мы возьмём тебя с собой в Капастан…

– Нет! Пожалуйста! Убейте меня немедленно!

– Я не вижу оправдательной силы в твоём безумии, Первый Сын, – сказал Аномандр Рейк. – Не вижу причины для милосердия. Пока что. Возможно, при встрече с этим… Итковианом?.. столь напугавшим тебя, мы пересмотрим своё решение и даруем тебе скорый конец. Поскольку ты наш пленник, это наше право. Быть может, роковая кара тебя и минует. – Он повернулся к Бруду и остальным: – Приемлемо?