Ник Перумов - Эльфийская стража Страница 5

«Он что, остановить меня хочет?» – волной толкнулся жаркий непрошеный гнев. И, словно чувствуя ярость хозяина, невесть откуда вывернулась Найда – умница Найда, молодчина Найда, сберегла свору, не бросила в безнадёжную схватку с Гончими Крови – что ей жизни какихто там эльфов!

Так, вдвоём, они и пошли навстречу гостю.

Надо сказать, выглядели эльфы неважно – Гончие изрядно их помяли и потрепали. Правда, держались лесные гости достойно – свои раны заботили их явно меньше, чем бесчувственная эльфийка.

– Стой, Лемех, стой! – Полночь чуть ли не умоляюще протянул руки навстречу человеку. – Стой, не мешай им! Мы можем потерять Борозду, если твой сын не поможет нам!

– Волшбу эльфийскую творить… – хрипло проговорил Лемех и сам сделался себе противен – не он ли в мыслях крыл изверговэкзекуторов последними словами, сулясь «вот пусть только посмеют ко мне сунуться…».

– Святая Инквизиция? Боишься доноса, Лемех? Среди работников ненадёжные есть? Ну, об этом мы тоже поговорим… если ты согласишься, конечно.

– На что это я согласиться должен? – мрачно осведомился Лемех, стараясь не упускать Гриню из вида. Ну и дела – эльф сам покрыт кровью, еле на ногах стоит – а речи ведёт не о себе, и даже не о Гончих – почему оружие Лемеха оказалось действенней зачарованных эльфийских клинков – видно, и в самом деле ценна для них эта Борозда, если ради этого они, гордецы, ему, Лемеху, двор готовы плащами мести…

Полночь пристально взглянул Лемеху в глаза.

– Про Эльфийскую стражу слыхал, человече? – напрямик спросил лесной воин.

Эльфийская стража! Кто ж про неё не слыхал! С некоторых пор гости из Зачарованного Леса стали сами переманивать окрестных поселенцев себе на службу – мол, не платите ни подати в Княжгородок, ни десятину церковную, а платите вы нам, да и то сущую ерунду – двадцатый сноп с богатого урожая, а в недород и вообще ничего с вас не возьмём; с инквизицией мы сами разберёмся, а вы находниковдобытчиков в наш лес не пускайте, о княжьих походах предупреждайте, ну, а уж если придёт беда – встанем все совокупно против вражьей рати!

Да только как этому самому Перворождённому втолковать, каково это – против своих идти?

– Слыхал, только вот что мне в ней толку? – пожал плечами Лемех. – Немногие, я знаю, на посулы щедрые поддались…

– Пока немногие, – с нажимом сказал эльф. – Но их становится всё больше и больше. Я не буду с тобой хитрить, Лемех, ты нам нужен. И ты, и Гриня, и Ариша. Вы все.

– А ято думал, двадцатый сноп вам надобен… – не удержался Лемех. Полночь выразительно поднял брови.

– Ты прав, – неожиданно сказал эльф. – Насчёт двадцатого снопа. Хлеб нам нужен, очень нужен… нет смысла от тебя это скрывать. Но куда больше нам нужны люди. Даже больше… больше, чем сейчас кипяток. Не откажи в любезности, Лемех, – когти и клыки у Гончих ядовиты, и если мы не…

– Эй, бабы! Кипятка сюда, да побольше! – рявкнул Лемех, поворачиваясь к дверям дома. – Сейчас притащат, – посулился он.

– Так вот, Лемех, слушай, – Полночь стёр кровь с лица зелёной замшевой перчаткой, посмотрел, скривился, сдёрнул перчатку с руки, зашвырнул подальше, за забор. – Большие дела завариваются на юге, койкому в Княжгороде наш лес поперёк горла встал…

– А мы должны его своими телами закрывать? – зло перебил Лемех эльфа. Не хотел он с ним спорить, и смысла говорить всё это не было, а вот поди же ты – не сдержался…

Полночь, сощурившись, посмотрел на человека, и Лемех, куда как неробкого десятка, отчегото почувствовал тошноту – так стало страшно.

– Не пугай! – нашёл в себе силы прохрипеть Лемех. – Не на таковского напал…

– Знаю, – проговорил эльф. – Потому и терплю.

– Терпишь? – криво усмехнулся Лемех.

– Терплю. И говорю с тобой, крови не утерев.

– Так утри! Что за спешка? Я, чай, сквозь землю не провалюсь.

– Я могу провалиться, – хладнокровно заметил эльф, проводив взглядом Аришу, легко протащившего через двор неподъёмный дымящийся котёл с кипятком. – А другие, Лемех, могут оказаться не столь терпеливы, как я.

Лесные воины начали приводить себя в порядок, Месяц с Гриней всё ещё ворожили над эльфийкой.

– Вы, порубежники, сейчас как между молотом и наковальней, – вновь заговорил Полночь. – Княжья рать через ваши места пойдёт – тоже несладко придётся. Скот вырежут, женщин… ну, сам понимаешь. Да ещё и вперёд вас погонят – под наши стрелы. А ежели с нами встанешь, Лемех, то по крайней мере семья твоя в безопасности будет. Всегда сможет в глубину Зачарованного Леса уйти.

Лемех ничего не ответил. И для чего этому эльфу так его уговаривать? Так о жизни его заботится?.. Случалось, гости лесные целые заимки сжигали, со всеми обитателями, ни детишек не жалели, ни стариков, ни баб. А тут – эвон как. Иное чтото им от меня надо, думал Лемех. Уж не Гриню ли? Неет, не видать им парня как своих ушей.

Полночь терпеливо ждал.

– Решай, Лемех, решай, – наконец нарушил молчание эльф.

– А почему сейчас? Что, на пожар спешим? – огрызнулся Лемех. – Такие дела, знаешь ли, с кондачка не делаются.

С этими гостями лесными говорить – всё равно что в детскую игру играть: «да и нет не говорите, чёрно с белым не берите». Отделывайся полунамёками, на вопрос отвечай вопросом, а у кого лучше язык подвешен – у утончённого эльфа, что носа из своего Зачарованного Леса невесть сколько лет не высовывал, или у тёртого жизнью мужика Лемеха, что и в наёмниках послужил, и мир повидал, и за правое дело сражался, и, как говорится, за левое…

– Что ж мне тебя, в Лес сперва вести? – возмутился Полночь. – Нет на это у нас времени, Лемех, нету, понимаешь? Вон, Гончие Крови уже и до этих мест добрались. Думаешь, на заимке своей отсидишься, за высоким забором? Думаешь, арбалеты от таких тварей – защита? Кабы не волшебство Борозды, ничего не сделали б Гончим твои стрелы…

– А кабы не мои стрелы, так и волшба Борозды ни к чему б оказалась, – отпарировал Лемех.

– Верно, – неожиданно легко согласился эльф. – Ни к чему оказалась бы. Заговорены твари были против нашего чародейства, кем и как – сейчас уж неважно. Твои болты требовались, холодное железо, человеком выкованное… – Полночь оборвал речь. – Ну, да об этом тоже после потолкуем. Вот что я тебе скажу, Лемех, не знаю уж, поверишь ты мне или нет, – страшные времена подступают, кровавые, такие, что наши предсказатели даже ворожить не осмеливаются. Хватит кровью да обидами считаться. Или все вместе выстоим – или все вместе сгорим, да в таком огне, что даже и души не останется. Что, не веришь?..

– Трудненько тебе поверить, гость дорогой, – усмехнулся Лемех. – Ты вот пугаешь, а мне нестрашно…

– Ну да, да, ты человек жизнью тёртый, – с досадой перебил эльф, – с «Весельчаками Арпаго» на Кинт Дальний хаживал, по мятежным провинциям Мекампа гулял, бунты в Эгесте подавлял… Всё про тебя знаю. Ты, прежде чем золотой принять, его не только на зуб пробуешь, но и кислотой травишь. Ладно, будь потвоему. Оставлю тебе вот это, – Полночь протянул Лемеху руку. На ладони эльфа лежала искусно вырезанная деревянная свистулька, не как у людей – в форме петушка или медведя, или ещё какого зверя, а просто сучок неошкуренный.

– В него подуешь – я тебя всюду услышу, если, конечно, сам жив буду, – сказал Полночь. – Думай, Лемех, думай, безумие наступает, кто знает, не пришлось бы тебе против княжьей рати рогатину поднимать. Объявят вас еретиками нечестивыми, с богомерзкими эльфами якшающимися, – что делать станешь?

– Спаситель же сам сказал: несть ни эльфа, ни человека, ни гнома подземного, ни невеличка лесного, – возразил Лемех. – Или среди вас, эльфов, в Спасителя никто не верует?

– Зачем нам веровать, если в Зачарованном Лесу ещё и такие остались, что в лицо Его помнят? – ответит вопросом на вопрос Полночь. – Нам верить не надо. Мы и так всё знаем… Но сейчас всё может перемениться, Лемех. Слова Спасителя слишком уж многие горазды посвоему толковать. Святой Престол в Аркине, говорят, энциклику пустил – мол, только к людям приходил Спаситель, только их оберегал, а всё остальное Его, мол, не касалось… Впрочем, чего нам сейчас об этом спорить – если поладим, то и поговорить время найдётся.

– Вот и ладно, – кивнул Лемех. Полночь отошёл, вернулся к своим, один из эльфоввоинов принялся накладывать предводителю повязку на длинную кровоточащую царапину, оставленную когтем Гончей. Лемех потоптался на месте – никто больше не обращал на него внимания, Месяц с Гриней были поглощены ворожбой, остальные эльфы – своими ранами.

«Хозяин! Что прикажешь, хозяин?!»

«Ничего, Найда. Пока ничего. Следи, глаз не спускай!»

Собака коротко гавкнула, отдавая своре уже непонятный для Лемеха приказ. Псы рассыпались по двору, затаились – и словно нет их.

Поправив для вида двери сарая, Лемех чинно вернулся в дом. Велел Арише идти с ним и поднялся на галерею с бойницами.

– Сиди здесь, – приказал Лемех сыну. – Смотри за гостями нашими, как бы чего не учудили. Гриня там ворожит – на него тоже смотри. Как бы парню глаза не отвели. Если увидишь, что он к воротам за ними двинулся, – разрешаю ему беличью стрелу в зад вогнать, ежели иначе остановить не удастся.