Олег Говда - Loca deserta. Фултайм Страница 5

До примитивного просто. Мысленно или вслух произносишь нужное слово и получаешь перед глазами табличку или секретарь озвучивает. Поскольку глаза у меня были закрыты, я получил табличку озаглавленную «Имущество». В разных ячейках которой разместились, слева направо и сверху вниз:

1. Фитильный карабин. 2. Кунтуш. (+1 к защите тела, +1 к защите ног). 3. Сабля одноручная. 4. Пули 15 из 15 (+4 к урону). 5. Сельские сапоги (+2 к защите ног). 6. Вьючная лошадь. (броня 6. Скорость 35. Маневренность 38. Нападение 7).

Угу. Ну, более менее сносно. Особенно, если сравнить не с чем. Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. В самом прямом смысле…

А поскольку с этим разобрались, надо прикинуть, где искать разбойников. Поскольку староста явно прикололся. В любую сторону от Замошья, кроме востока, тянется лес. Так что без проводника я могу искать в нем разбойников хоть до морковкиного заговенья. И где мне искать эту нить Ариадны, если даже приданные бойцы, за это время умудрились отстать от меня не меньше чем на версту?

И только я об этом подумал, как прямо и правее послышался крик. Судя по голосу – девичий.

– Помогите! Помогите!

Не нить, но тоже сгодится. Главное, чтоб рот не заткнули и кричала подольше.

«В лесу раздавались девичьи крики, постепенно переходящие в женские стоны… Фу, сударь. Мне за вас стыдно. Вы в какой конюшне воспитывались? Там жертва насилия ждет помощи, а вы тут в ослословии упражняетесь…»

Все эти… скажем так, разные мысли проносились у меня в голове, пока я пробирался сквозь придорожные заросли, правя на звук. Который, все же, оборвался на половине слова. Видимо, жертве заткнули рот. Либо, очень веско, велели заткнутся. Например, приставив нож к шее.

Разбойники, устроились с комфортом и к делу насилия подходили основательно и даже конструктивно. Они не стали сразу набрасываться на жертву, рвать на ней одежду… хотя и придали весьма растрепанного виду… а готовились предаться утехам со всеми возможными удобствами.

Девушку разложили на земле. Руки привязали к одному дереву, а ноги…

Собственно, я как раз подоспел к тому моменту, когда левая лодыжка дочери мельника уже была зафиксирована ременной петлей, а касательно другой шел спор. Одни хотели и эту без всяких затей привязать к соседнему стволу, другие – считали, что если оставить ногу свободной, то будет веселее. Пусть девка хоть немного побрыкается.

С ходу проблему решить не получилось. Поскольку «за» и «против» оказалось поровну. Три на три… Мнения пленницы, естественно, не спрашивали. Да и затруднительно отвечать, с заткнутым ртом. А седьмой, скорее всего, атаман – в обсуждении не участвовал. Он стоял со спущенными штанами и приглядывался, как бы половчее приступить к делу. При чем, все были настолько поглощены предстоящим весельем, что не обращали внимания ни на что вокруг. В том числе и на меня. А это уже хамство.

– Бог в помощь…

Трудно сказать, как разбойники отреагировали б, раздайся сейчас самый настоящий Глас, но и моего «здрасьте» им тоже вполне хватило. Глаза вытаращенные, рты раззявленные… у тех, кто ко мне лицом. У остальных спины не менее красноречиво напряглись, в полусогнутом состоянии… Явно задумались над вечным вопросом: «Шо, усе, кина не будет?» Замерли, как для групповой фотографии. Не вопрос, счас щелкнем. Вот только фоторужья у меня нет, так что обойдемся обычным…

«Пистоль!»

По уму, надо было атамана валить. Неуправляемый отряд – стадо. Но, я успел подумать, что после выстрела кровь и мозги полетят в лицо девушке, да и труп за ними последует. А бедняжка и так страху натерпелась… Кто знает, какие последствия от шока будут? И хоть я не подписывался беречь ее психическое здоровье, но пускающий слюни овощ, вместо пригожей девицы, может сильно понизить размер вознаграждения. Блин, не могли ей. Как все нормальные насильники, ей подол на голову завернуть? Намного ж удобнее… Я имею в виду, мне стрелять было бы сейчас.

Но, что поделать. Кругом одни дилетанты. Так что я пульнул в ближайшего из той троицы, кто веревку к пню пристроить желали. Не из-за обостренного свободолюбия, пусть и в ограниченном виде, а потому что лиходей к самопалу потянулся.

«Выстрел в голову. Сложность «25». + 2 очка к владению огнестрельным оружием».

Здорово… А руки тем временем уже перезаряжали пистоль. И делали это на полном автопилоте, не требуя вмешательства головы. Движения скупые, точно выверенные, ни одного лишнего жеста. Хоть сейчас норматив сдавай. Но, почему-то я был уверен, что можно и быстрее. Надо все же не затягивать с изучением навыков. Может, там найдется ответ? Но, в любом случае, умения мои были выше, чем у разбойников. И перезарядить пистоль я успел раньше, чем второй тать. Совсем чуть-чуть, но это именно то мгновение, что стоит вечности.

Разбойник только вскидывал пищаль, а я уже ловил его на мушку.

– Бабах!

Попал. Пищаль вывалилась из рук, а стрелок задумчиво уселся на землю. Но видимо, выстрел оказался не таким метким, как в первый раз, потому что «секретарь» промолчал.

Зато зашевелились остальные. Сцена из «Ревизора» сменилась всеобщим ором и броуновским движением. Один лишенец, из тех что поближе стоял, даже ко мне бросился. О! наконец-то какое-то подобие оружия. Здоровенный мясницкий тесак. Для фехтования так себе, а всадника под коленями полоснуть или коню в живот ткнуть – самое оно.

«Сабля!»

Зря я что ли очки умения во владение одноручным оружием вкладывал. С одного выпада достал татя. Осел, даже не пукнув… В смысле, не пикнув.

Итог: минус три. Правда, к этому времени атаман успел вернуть штаны на место и даже командовать начал. Типа, первый взвод, заходи слева. Второй – справа… Но и мои добровольцы уже добежали. Встали и на меня глядят. Мол, чего барин изволишь? Не понял? Театр им тут что ли, или цирк?

Тьфу, я ж забыл, что велел вперед батьки не соваться. Теперь можно. Пусть повеселятся. Вон, как глаза блестят.

– Давайте, хлопцы. Кроши, супостата!

Ломанулись вперед, как с привязи спущенные. Косы – страшное оружие в умелых руках. Это все крестьянские восстания подтвердили. Так что разбойничкам, с их копьями да тесаками придется несладко.

Ну и добре. А мы с атаманом побеседуем. Для такого дела я даже спешусь.

Атаман зыркал по сторонам, как затравленный волк, скалил зубы, только что не рычал. А нет, ошибочка, не расслышал сразу, за хрустом валежника.

– Ты кто такой? Чего тебе надо?

Рычание преобразовалось в членораздельные звуки.

– Прохожий…

– Так и ступал бы себе с Богом, – поигрывая палашом, огрызнулся тать. – Живой бы остался. Мы же тебя не трогали.

– Меня – нет, а крестьяне жалуются на вас.

– Какие крестьяне? – возмутился атаман настолько, что даже оружие опустил. – Мы их отродясь не беспокоили. Чего с голозадых взять? Купцы – другое дело. Этих толстопузых пощипать не грех. Врут селяне. Просто они раньше сами на шлях ночью выходили, если обоз маленький, а теперь поживится нечем. Вот и брешут, собаки.

– Брешут, значит? А это что? – кивнул на распластанную девицу. – Натуральный оброк?

– Девка? – атаман проследил за моим взглядом, после недоуменно пожал плечами. – Это ж разве разбой? Баловство… Убудет с нее что ли? По утру и отпустили бы. А впредь и ей, и другим наука, чтобы по лесу не шастали. Мы-то, свои, не душегубы. А попадись она ляхам или басурманам, давно б на колу корчилась или на невольничий рынок ехала.

– О, так ты, оказывается, благим делом занят был. В воспитательных целях. Ну, извини, что помешал. Я же не знал…

– Я не в обиде, – атаман спрятал палаш. – За людей порешенных. Олухи царя небесного. Ни с собою бери, ни дома оставить.

Добровольцы мои к тому времени «косьбу» закончили, увеличив количество покойников еще на три штуки, и снова застыли в ожидании приказа. Время от времени поглядывая на дочку мельника. В процессе сражения, случайно или намеренно, но кто-то умудрился завернуть пленнице подол аж на голову. Откуда она и сопела тревожно, не решаясь издавать более громкие звуки и неуверенно ерзала. Наверное, от холода. Естественно, молодые парни не могли пропустить такое зрелище. Тем более, работу исполнили, а другого приказа командир не отдавал.

– Слышь… Прохожий, – ухмыльнулся разбойник, заметив что эротическая зарисовка и меня не оставила равнодушным. – Может, вместе продолжим? Она же ничего не видит и никому не расскажет. Парни твои – я думаю, не будут против и тоже языки прикусят. А ты меня, потом, отпустишь? Годится?

Машенька засопела громче и повернулась на бок, прикрывая вид сверху свободной ногой. Но по-прежнему молчала. И в самом деле красивая, зараза… Или это я оголодал? Не помню, а спросить некого. «Секретарь» и тот молчит.

Предложение. Кстати, не самое глупое в такой ситуации, молодец разбойник, не зря в атаманы выбился. Одного не учел – я еще умнее. В этом уравнении он лишний член. И не в его власти решать судьбу девчонки. Сам решу… Так что извини…