Юрий Погуляй - Компас черного капитана Страница 52

По субботам я также ходил к Лайле, относя Эльму крупицы долга. Силача на самом деле уволили, и теперь он попросту спивался, будучи одним из самых шумных постояльцев «Теплого Стана». Наших денег ему хватало на жизнь и выпивку. По-моему, он не задумывался ни о чем больше и пределов трактира не покидал, посвятив все свое время праздному пьянству. Лишь брызгал ядом в мою сторону, стоило мне появиться на горизонте. Но рук он больше не распускал.

На представления сказительницы я более не оставался, опасаясь разозлить старика еще больше. Песни, чудесные песни Лайлы неожиданно оказались менее важны, чем ледоход Данера. Но променять наши часы общения, в которых раскрывалась ее прекрасная душа, я бы не согласился ни на что. Эти беседы, от которых пело сердце, были теплы и трогательны. Я ни на что не претендовал, просто наслаждаясь ее компанией. Она рассказывала мне о себе, довольно жестко избегая темы ее прошлого и причины страшного увечья. Я, в свою очередь, радовал ее простенькими историями, зародившимися в Кассин-Онге. Мне показалось, что Лайла заочно полюбила мою деревню так же, как я любил тот пропавший во льдах поселок, где жизнь была много светлее и приятнее, чем серое существование Снежной Шапки.

Потом я возвращался на ферму, пьяный от удовольствия и в ожидании следующей встречи. Я начинал скучать по Лайле, едва за мною закрывалась дверь трактира и ветер швырял в лицо первые пригоршни снега, которых будет еще много во время моего возвращения домой. Теперь, набравшись опыта, я проходил этот путь быстрее, чем раньше. За полтора часа торопливого хода по обмороженному городу я добирался от «Теплого Стана» до фермы. Остаток же вечера проводил в нашей с Фарри комнате, сыто переваривая субботнюю встречу.

Надо сказать, что Фарри и Шэлли подружились, я все чаще замечал, как они разговаривают, как по-доброму смотрят друг на друга. Общая беда в лице сборщиков черноуса сблизила двух молодых людей. Внучка старого ан Гетера совсем перестала бояться безжизненного Зорана, а из души моего приятеля пропало чувство омерзения и поселилось нечто… Схожее с моей привязанностью к Лайле.

Мне кажется, я стал свидетелем зарождения светлого чувства, прокравшегося под броню измученного жутким детством мальчишки.

Но потом уходила суббота, и я вновь отправлялся на работу, а после на вахту у канала. К мастеру Зорану я больше не ходил: на это у меня банально не хватало времени – корабль Данера мог уйти в город в любой момент, и нельзя было его пропускать.

Пару раз мне удавалось отследить неторопливый ледоход убийцы. Я находил его посудину в квартале Гильдий, где он часто навещал жриц Услады. Я видел, как он удаляется в рабочие районы, куда мне ходу не было из-за отсутствия пропуска.

Вообще эти ежедневные тренировки даже закалили меня. Теперь я не так уставал в погоне за кораблем, меня не слишком донимали подъемы и спуски. Руки приноровились ловко перехватывать дорожные веревки, без потери скорости, а иногда даже помогая разогнаться на узких улочках Снежной Шапки.

Каждый день я расспрашивал у Фарри про Звездного Головача, но тот лишь поводил плечами, нахмурившись. Скорее всего, после случая в Трущобах Джей затаился, унял своего зверя. Но мои вопросы тревожили друга, и он всерьез беспокоился за меня. Если бы я стал хуже работать, Фарри наверняка забил тревогу.

Дела наши фермерские шли хорошо. Мы полагали, что сможем отдать долг даже до конца штормов. Фарри вкладывал свою долю в торговлю, договорившись со стариком о разделении прибыли. Честно говоря, мы могли бы погасить нашу задолженность значительно раньше, но мой друг хотел сначала подкопить сумму для будущего путешествия. Ни он, ни я не забывали о том, что Снежная Шапка – лишь остановка на пути к Барроухельму.

Мне не нравилась эта идея, но все же в основном там были деньги Фарри, и я не мог ими распоряжаться.

Так гладко протекала наша жизнь на ферме в последние недели зимы. Но все рано или поздно заканчивается – пришла пора изменений и в наш размеренный быт…

Это случилось в субботу утром. Я был в прескверном настроении, и только близость встречи с Лайлой прогоняла прочь мрачные мысли. Вчера вечером мне опять удалось проследить за Данером, и впервые за последние несколько недель проклятый убийца отправился в Трущобы. Но на границе районов ко мне пристали стражники, и пока я разбирался с ними, доказывая, что мой пропуск не подделка, Джей растворился в холодных каналах мрачного района.

Я упустил Звездного Головача, и он мог кого-нибудь убить. Кто-то отправился в божественные чертоги, потому что меня остановили «белые тулупы». Невыносимое знание, болезненное.

Фарри и Шэлли с утра решили поработать в теплице лишний раз, но при этом меня не побеспокоили, помня о моих субботних свиданиях. Так что собирался я в тишине и оставшись наедине со своими мыслями. Дом хранил безмолвие, лишь слышалось, как возится в соседней комнате покашливающий старик Раск.

Забрав еще десять монет, нашу предпоследнюю часть долга, я кивнул ан Гетеру на прощание и подался в Трущобы. Понимание, что на следующей неделе мы уже расплатимся с Эльмом, чуть подняло мне настроение. Деньги у нас еще оставались, так что я был убежден: скоро, совсем скоро компас окажется у меня в руках, и о пьянствующем силаче можно будет забыть.

Тот путь ничем не отличался от предыдущего. Разве что буря в Шапке так и не началась и выглянуло солнце, отчего снег на крышах домов заискрился, засверкал. Приморозило, и мне пришлось затянуть капюшон и оставить лишь небольшую щелочку для глаз. Дыша в шарф, согреваясь этим дыханием, я неторопливо добрался до таверны. Вошел внутрь, отряхнул снег с унт, отцепил «кошки» (одно из моих приобретений на заработанные деньги: очень помогало в тех случаях, когда приходилось чуть ли не бежать по льду за кораблем Данера).

– Добрый день! – поприветствовал я торчащего в зале вышибалу Ноулза.

Тот ответил взмахом руки и неуклюже улыбнулся. Его словно вытесанного изо льда лица редко касалась улыбка, и потому я посчитал такой порыв чувств хорошим знаком.

– Добрый день! – сказал я появившемуся из кухни мастеру Райдэлану и отправился в заветный проход к комнате Лайлы.

– Ее нет, Эд, – окликнул меня хозяин трактира. Он с угрюмым видом вытирал полотенцем поросшие волосками широкие кисти.

Я непонимающе улыбнулся.

– Ушла Лайла вчера, – пояснил мастер Райдэлан. – Теперь недобрые времена придут в «Теплый Стан», недобрые. Столько денег потеряю… эх… Драный демон!

– Куда ушла? – Сердце в груди застыло. – Когда?

Что, если она попалась на глаза Данеру?!

Ох, остынь, Эд, остынь. Вряд ли бы убийца все так подгадал, вряд ли он вообще вчера убил кого-то. За те недели, что ты следил за ним, жертв же не было.

Но и в Трущобы Джей ан Данер не ездил!

– Утром еще, – сам того не зная, чуть успокоил меня хозяин трактира. Он поднял голову, нашел взглядом Ноулза. – Спроси его, он должен был доставить девчонку в Торговый район.

– Она ничего не просила передать? – Я не хотел верить, что Лайла исчезла просто так, не попрощавшись. Наши беседы… Они были так теплы! Она никогда бы не сбежала молча!

– Нет, малыш, ничего не передавала, – хмуро буркнул Райдэлан. На кухне что-то лязгнуло, и он как подпрыгнул: – Что ты там творишь, дубина?

Хозяин трактира скрылся на кухне, оставив меня, словно вмиг промерзшего, в общем зале. На деревянных ногах я прошел к Ноулзу.

– Здравствуй…

– Не скажу, – сразу проворчал тот. – Слово дал. Никому не говорить, куда я ее отвел…

Мне стало совсем тоскливо.

– С ней все в порядке?

– Выглядела испуганной, но я довел ее до… – он прищурился, едва не проболтавшись, осклабился: – Докуда она просила.

– Ничего не говори, Ноулз. Просто скажи: это не в Трущобах, ведь так? Пожалуйста!

Он некоторое время молчал, затем, сообразив, закивал:

– Все в порядке, боец. Не в Трущобах она. Но больше ничего не скажу, и не проси. Слово Ноулза нерушимо, как скалы Снежной Шапки!

Мне стало чуточку полегче. Страх за Лайлу утих, оставив только чувство обиды и утраты. Почему она не попрощалась со мной? Неужели я для нее так и остался одним из юных поклонников и все наши встречи лишь притворство? Но как можно было подделать мир в ее душе в те часы перед выступлениями?!

Не знаю, сколько времени я простоял посреди зала. Потерянный, раздавленный, с ноющим сердцем, которое жаждало еще раз увидеть Лайлу. Таким меня и нашел спустившийся сверху Эльм.

Он опять был пьян, но на сей раз выглядел ухоженно. От его блестящей лысины отражались огоньки светильников, глаза словно утонули еще глубже. Я заметил, что вместо левой кисти у него оказался зазубренный крюк. Подобные протезы часто встречались у моряков в порту. Стоили они недорого, но кому, как не мне, знать, чьи деньги пошли на это чудовищное оружие.

– А вот и ты, собачий сопляк! Мне как раз нужны деньги.