Людмила Астахова - Пригоршня вечности Страница 6

– Далмэди ожидает появления некоего эльфа по прозвищу Альс и отправляет на встречу с ним Драйка, – доложил граф Нэст и, получив разрешение, присел напротив королевы на кушетку.

– О чем это свидетельствует?

– О том, что большинство сведений касательно… – Эведад сделал многозначительную паузу, – касательно нашей истории подтверждается.

– Я это и так знаю. А что вы скажете мне о Драйке Дэнисе?

– Ранее он в поле нашего зрения не попадал, так как не подавал никаких надежд в качестве наследника отцовских способностей. Светский юноша. Кое-кто отзывается о нем как о молодом интеллектуале, в какой-то степени даже философе.

– Философ? – озабоченно переспросила Тианда. – Как странно.

– Для Далмэди – да. Старый зверюга никогда не относился к Драйку всерьез, предпочитая молча оплачивать счета и держать младшенького в стороне от своих дел. Внезапная перемена меня порядком смущает.

– Чем же? – допытывалась королева.

– Альс – важная фигура. Ведь именно его считают спутником Воплощенной. И вдруг такое доверие к «паршивой овце» со стороны Далмэди!

Эведад всегда был чрезвычайно подозрительным человеком. Он начинал верить только после десятка проверок и перепроверок.

– А насколько точны ваши сведения?

– Источник заслуживает доверия.

– Тогда примите меры. Сын Далмэди в любом случае представляет собой определенную ценность, как ни крути, – улыбнулась Тианда.

– В любом случае это будет еще одной ниточкой, ведущей к Воплощенной.

– Совершенно с вами согласна.

Остатки сна покинули яттмурскую королеву, и она бы с удовольствием поболтала с Эведадом, но не стоит подавать лишний повод для досужих разговоров. О, нет, придворные прекрасно знали, кого предпочитает их повелительница для романтических утех. Однако ночные бдения с графом Нэстом будили в царедворцах ненужные предположения о том, против кого замыслили интригу ее величество и тайный советник. Как следствие, яттмурский двор начинало лихорадить от подозрений. Придворные дамы шарахались собственной тени, кавалеры проявляли излишнюю нервозность. Тианде, конечно, нравилось держать своих подданных в легком опасении, но не в ущерб комфорту и целесообразности.

Королева приказала подать вина, прибор для письма и зажечь еще пару свечей. Раз уж пропал сон, то нужно воспользоваться свободным временем с толком, а вдохновением – с пользой для дела.

«Мессир Ар’ара!» Почерк у ее величества был каллиграфический с самого детства. «Несомненно, Вам будут интересны Наши соображения относительно переговоров по возникшим в недавнее время разногласиям…»

В гостинице «Лук и стрелы» Ириен первым делом направился в купальню. Он блаженствовал в горячей мыльной воде, пока служанка мыла его длинные волосы. В Игергарде, как и почти всюду на побережье, гостиница или постоялый двор, где постояльцы мылись самостоятельно, считались заведениями самого низкого пошиба. Вроде приюта для нищих. В варварском Ветланде при одном упоминании об этом обычае слушатели начинали смущенно хихикать и краснеть, но чистоты и опрятности подобная скромность не добавляла. Самые просвещенные особы княжеских кровей искренне полагали, что для купания подходит только летнее время. А так как лето в Ветланде коротко и весьма прохладно, то злоупотреблять омовениями необязательно. Как следствие, дворец князя Кириама в лучшие свои дни вонял старой конюшней, а в худшие… Словом, Ириену больше нравились игергардские обычаи, а служанка воспринималась как предмет обихода, а не как живой человек.

Эльф прикрыл глаза, полностью расслабляясь в горячей воде, и глубоко вдохнул. Мир запахов был ничуть не менее ярок, чем мир красок. От бадьи пахло распаренным деревом, от девушки мылом, от воды ароматным маслом, даже мочалка пахла особенно остро и пряно. Видимо, траву для нее собирали несколько лет назад, и она успела пересохнуть. Из кухни долетал слабый аромат мясных кушаний и приправ. Совсем немного, но желудок тем не менее деликатно напомнил о пропущенном обеде и завтраке, да и о несостоявшемся ужине тоже.

Легкое колебание воздуха и то, как изменились движения рук банщицы – до того плавные и размеренные, они стали напряженными, – известили о визите незваного гостя. Ириен не стал открывать глаз. Он и так знал, кто к нему пожаловал. Этих людей он узнавал в любом обличье, в любом окружении, везде и всегда. Из века в век они оставались одинаковы, как близнецы, вышедшие из одного чрева. Невзрачные создания с острыми чертами невыразительного лица, водянисто-стальными глазами, негромким голосом и рублеными фразами изрекающие невнятные истины. Таким ничего не стоит отправить в объятия Неумолимой не сотни – тысячи сородичей и соотечественников. О нет, не ради собственного блага, но во имя блага общего, интересов народа, благоденствия королевства и прочих выдумок. Вот и сейчас Ириен готов был поклясться, что на пустой лавке возле изразцовой стены сидит подобный господин, представляющий собой тайные службы Игергарда. Или Тассельрада. Или еще десятка сопредельных царств-государств. А может быть, и вездесущую маргарскую Картароту. Кто знает?

– Спасибо, милая барышня. Можешь быть свобод на, – сказал Ириен, по-прежнему не открывая глаз. – Мы побеседуем с господином… Как вас величать, сударь?

– Элверт, – ответствовал невозмутимо гость.

Ириен покосился на него из-под прищуренных век. Так и есть. Щуплый, но не слабосильный. Аккуратно приглаженные короткие белесые волосы над высокими залысинами, печальные глаза мученика за правду и веру, костистое лицо профессионального рыцаря тайных дел. Многолетний опыт Ириена не подвел в очередной раз. За свою долгую жизнь эльф видел палачей с лицами мыслителей, пиратов в обличье монахов-аскетов, святых, похожих на разбойников, разбойников – писаных красавцев, но шпионы всегда выглядели, как шпионы.

– Командор Элверт, надо полагать?

– Совершенно верно.

– А что же приключилось с командором Макейлом? В последний мой визит он не только был жив и здоров, но и подавал немалые надежды.

– Ушел. На заслуженный отдых.

– О, я себе представляю, как ему сейчас покойно, – вздохнул эльф. – Вы с ним удивительно похожи. Внешне, разумеется. Как и с командором Сиймоном, и с командором Вертиром. Они вам родственниками не доводятся, случайно?

– Случайно нет.

– Прекрасно. Они, знаете ли, плохо кончили. Такое иногда передается по наследству.

Хладноглазый Элверт пожевал недовольно губами.

– Я пришел по делу, господин Альс, а не выслушивать ваши намеки.

– Не могу даже представить то дело, ради которого вы решили нанести мне столь несвоевременный визит, – изумился Ириен. – Чем же моя скромная персона заинтересовала игергардскую тайную службу? Ваша поспешность меня поражает. Я ведь только сегодня днем сошел на игергардский берег.

– Вы не меняете свои привычки, господин Альс, – с оттенком самодовольства заявил шпион. – В Фадаре вы всегда останавливаетесь в «Луке и стрелах», в Квилге – в «Плясунье», в Ритагоне – в «Цветке Шаэ».

– Похвальная наблюдательность. Но, согласитесь, милейший господин Элверт, менять многолетние привычки ради минутного посрамления ваших служб было бы глупо и несерьезно. Признаться, я слишком ценю свои привычки, а их у меня не так много.

Голос эльфа прямо-таки сочился сарказмом, но Элверта это не слишком смутило. Он прекрасно знал, куда и к кому шел, и обиды на языкатого господина Альса не входили в его планы. Обидчивых в игергардской разведке не держали. Глупых и самонадеянных, кстати, тоже не жаловали. Господин Элверт никогда не стал бы командором разведки, если хоть на миг предположил, что эльф обрадуется его визиту. Толстенная папка с тремя веревочными завязками, содержащая все возможные сведения об особе Ириена Альса, дала ему возможность в красках представить, с кем придется иметь дело. Здесь хранились донесения агентов, подробные описания бесед, а также сплетни, пьяные байки, вплоть до полнейших небылиц. Элверт был одним из немногих агентов, побывавших в Фэйре и знавших эльфов не понаслышке. И если сравнивать впечатления, то Альс мало чем от своих сородичей отличался, а если и отличался, то в худшую сторону. Он с первого взгляда вызвал у командора острый приступ неприязни. Худое узкое лицо с характерным разрезом светлых глаз, бледная кожа, даже не порозовевшая от горячей воды и пара, неестественная текучая плавность движений – все это воскрешало к жизни самые неприятные ассоциации. И дело не в фэйрских знакомствах недавних лет. Нет, изысканное эльфийское гостеприимство за последнюю тысячу лет не претерпело ни малейших изменений. Но в те моменты, когда невозмутимый лорд Хъелнарэ И-Маро провозглашал очередной тост за сотрудничество и развитие связей между Фэйром и Игергардом, в памяти Элверта сами собой оживали рассказы деда о ямах-ловушках в чащобах Ши-о-Натай, о ядовитых дротиках, внезапно летящих из ниоткуда, о коварстве засад и нечеловеческой жестокости высоких воинов в пятнистых плащах. Впрочем, командор не исключал того, что и у лорда И-Маро, и у Ириена Альса имелись собственные счеты с человечеством.