Антон Корнилов - Урожденный дворянин. Рассвет Страница 69

Он прервался и заозирался по сторонам, словно ища поблизости какого-то оставленного Охотником подвоха. Ничего, кроме грузовика с поднятым кузовом, в котором марионеточно-скованно двигались «гаврики», Нуржан, конечно, не увидел.

Евгений Петрович Пересолин на эстраде перед замершей в предвкушении салюта толпой продолжал отсчитывать в микрофон последние секунды года:

– Пять… Четыре…

– Он их запрограммировал! – осенило наконец Нуржана. – Чтоб они сами салют запустили! И в отрыв ушел от греха подальше… Сейчас ведь рванет!.. А там люди!

На лице Охотника сквозь маску мокрого напряжения прорезался довольный оскал. Как будто он был рад тому, что его замысел раскрыли…

Кажется, Олег среагировал на открытие Алимханова немного скорее, чем тот успел это открытие озвучить.

– Три… Два…

Трегрей только крикнул:

– Держи! – и переметнул взгляд, свистнувший по воздуху, словно плеть, с зависшей над землей «газельки» к грузовику.

«Газелька» тотчас, будто лопнула удерживающая ее нить, полетела, кувыркаясь, на витязей…

– Один!..

Невидимая петля захлестнула грузовик, рванула его в сторону. Тяжелая машина дернулась и завалилась набок. «Гаврики» посыпались с нее горохом. Пусковая установка изрыгнула сноп разноцветных огненных змей, которые шуршащими извивами ринулись наискось через футбольное поле. Сшибли реечный заборчик…

И врезались в огражденную металлической сеткой трансформаторную будку за пределами поля.

С душераздирающим треском взметнулся над покосившейся будкой ярчайший цветок из всполохов и искр.

И погас, погрузив Кривочки в непроглядную морозную мглу.

В то же мгновение Нуржан и Усачев безопасно приняли в руки рухнувшую на них с неба «газель».

А Сомик, в изнеможении опустившийся на снег, снова вскинулся:

– А где этот гад?.. Лови его, лови!..

Но Охотника нигде видно не было. Как не было нигде и Трегрея. Момент, когда пропали и тот и другой, никто из витязей засечь не сумел.

Тишина на площади сменилась криками, быстро оформившимися в слитный недоуменный рев. Усачев подбежал к школе. На снегу под одним из окон поблескивали синевато в лунном свете осколки выбитого стекла.

Артур со злостью швырнул под ноги пистолет.

– Мочить его надо было сразу!.. – крикнул он. – Мало ли что Олег приказал! Упустили же!

– А потом спать вполглаза, ожидая, пока к нам еще одного направят? Очередного? – сказал ему Нуржан. – Не он нам нужен, а те, кто его послал… Хранители.

– Да нет никаких очередных… – бросил Артур.

– А ты почем знаешь?

Казачок промолчал.

– В окно сиганул, сволочь… – растерянно пробормотал Борян. – И Олег, видимо, за ним… Ну и дошлый же тип этот Охотник! Из безвыходной, казалось бы, ситуации нашел лазейку…

– От Трегрея не уйдет, – с уверенностью заключил Нуржан. – Да и мы поможем… Не может ведь такого быть, чтобы он и на этот раз умудрился нас обставить! Женя!

– Да… – охнул Сомик, с трудом поднимаясь на ноги.

– Приходи в себя. И этим… которые запрограммированные… окажи помощь, если потребуется. А мы – за Олегом!

Оставшись один, Сомик огляделся. На другой стороне поля ворочались на земле «гаврики», приходя в себя. Звучно хлопнула дверца кабины грузовика – оттуда, охая, выполз водитель.

– В порядке ребята… – определил Женя. И вдруг, подумав о чем-то, повернулся к лежащей на боку «газельке».

Заглянул туда через выбитое оконце, прянул назад; поморщившись, с трудом отодрал заклинившую дверь и вытащил на снег неподвижное, кукольно податливое тело. Голова которого тут же легко запрокинулась назад, словно капюшон. Безо всякого детального осмотра было ясно, что шея бедолаги сломана.

– А тебе не повезло, брат, отвернули тебе голову… – мысленно констатировал Сомик. – Случайность… Впрочем, случайностей не бывает, – вслух закончил он и заковылял к площади, над которой все рос и густел многоголосый рев.

Дед Лучок был первым, кто нарушил недолгую тишину после того, как нежданная мгла упала на Кривочки.

– Вот те на! – выкрикнул он. – Здравствуй, жопа, Новый год!

Окружавшие его сограждане – невидимая, но отлично ощущаемая могучая масса, – еще секунду тому назад испуганно притихшая, – теперь с готовностью загоготали и задвигались. Тем более, что сила, выброшенная в пространство во время противостояния витязей и Охотника, никуда не делась. Она висела вокруг, накрывая людей темным, душным, хотя и невидимым маревом.

– Всем сохранять спокойствие! – надсадно увещевал кривочцев откуда-то из тьмы мэр Пересолин. – Просто авария на подстанции! Сейчас все исправим!..

Но мэра Пересолина никто не слушал. Погруженная в морозную черноту толпа уже приняла новые правила действительности. Площадь заколыхалась сильнее прежнего.

Пока притиснутые друг к другу дед Лучок с Гаврилой Носовым самозабвенно перекидывались перлами остроумия вроде «Дышать темно и воздуха не видно» или «Кина не будет, электричество кончилось», рядом с ними стремительным буруном взметнулся конфликт.

– Маня! – возмущенно возопил кто-то. – Тебя ж щупают! А ты молчишь!

– А я думала, это ты!

– Да я ж вот он! А который щупает – тама!

– Да где?

– Эй, вот я тебе сейчас в глаз, сволочь! Руки от моей жены убрал! Убрал?.. Или нет? Что-то не разберу…

– Убрал, Саня, убрал! – успокоила мужа неведомая Маня. – Больше не щупают.

– Теперь меня щупают! – в ужасе взвизгнул тот.

– Это, интересно, какая Маня? – живо заинтересовался происходящим дед Лучок. – Слышь, Гаврил? Продавщица из «Товаров для дома» или бухгалтерша с кроличьей фермы?

– А какая разница? – откликнулся на этот вопрос голос, принадлежащий явно не Гавриле.

– Принципиальная, – ответил, тем не менее, Лучок случайному этому голосу. – За Маню из «Товаров…» не грех и в глаз получить. А бухгалтершу я и даром щупать не стану. Я до суповых наборов не охочий…

– Может, и не из «Товаров…» – прорезался подозрительно масляный голос Гаврилы Носова, – но явно не бухгалтерша.

– Это ты, что ли, друг, там орудуешь? – возликовал дед Лучок.

– Я, – охотно признался Гаврила. – Чего момент-то упускать?

– Убью, гад! – взревел, услышав его, давешний муж так и не идентифицированной Мани. – Где ты, паскуда! Получай!

В следующее мгновение в голове деда Лучка вспыхнул яркий свет, ничего не осветивший, лишь сменивший на короткое время непроглядную тьму.

– Ай! – завопил Лучок, схватившись за ушибленный глаз.

Наугад он лягнул кого-то, куснул вставной мощной (еще советского производства) челюстью чей-то оказавшийся в пределах осязаемости полушубок, тяжело пахнущий смесью бараньей шерсти и одеколона. Толпа вокруг деда Лучка взбурлила, оторвала его от земли, стиснула со всех сторон и понесла в неизвестном направлении.

Говорят, что все войны, революции и бунты непременно происходят в год активного солнца. Когда полыхающая корона светила обрушивает на планету водопады заряженных частиц и потоки лучей. Правда это или нет, никто так до конца не разобрался. Но… нечто подобное сейчас захлестнуло и Кривочки.

– Гаврила! – испуганно закричал Лучок. – Спасай!

– Бу-бу-бу… – невнятно ответил ему Гаврила, которого тоже, кажется, били или тащили куда-то.

Через несколько минут ноги деда Лучка вновь коснулись земли – толпа сильно поредела, теперь вполне можно было двигаться самостоятельно и туда, куда хочешь. Боевая злость еще жила в Лучке, поэтому он подскочил к первому попавшемуся прохожему и влепил тому могучий пинок, вдохновенно рассудив, что этот прохожий ничем не лучше и не хуже недавнего его, деда Лучка, обидчика.

Побитый прохожий – бесформенный лоскут общей тьмы – охнул и закрутился на месте в поисках источника агрессии.

«Ищи-свищи!» – мстительно подумал Лучок, отбежал в сторону, толкнул еще кого-то и еще кого-то… И, все-таки опасаясь вероятного возмездия, поспешил дальше.

Насчет того, на какой улице он сейчас находится, дед Лучок имел только самое приблизительное понятие. Вокруг него шевелилась и гомонила тьма, часто вспыхивали огоньки зажигалок и фонарики мобильных телефонов. Отовсюду слышался громкий смех, крики; то тут, то там затевалась возня – где-то шуточная, а где-то вполне даже серьезная, с мордобоем. Дед Лучок, хоть никого из прохожих почти не видел и не узнавал, странным образом чувствовал себя частью этой большой шумной толпы. Общее настроение какого-то детского маскарадного веселья охватило его.

Уже через пару минут быстрой спотыкливой ходьбы Лучок углядел впереди желто-красное мигание и почти мгновенно понял, что это такое. Автомобиль с включенными аварийными огнями. Благодаря миганью Лучок тут же определил марку автомобиля: новенький внедорожник «Лексус», а следом – и свое местоположение. «Лексус» был припаркован рядом с магазинчиком «У Мамеда» и принадлежал, естественно, вышеозначенному Мамеду. Сам Мамед сидел за рулем внедорожника и грустно наблюдал за происходящим. Печаль хозяина магазина была проста и понятна: мэр Пересолин в новогоднюю ночь с особой строгостью следил за исполнением закона, запрещающего продажу алкоголя после десяти вечера; на местах ситуацию контролировали мобильные патрули витязей из палестры. Потому-то местные предприниматели-торговцы предпочитали и вовсе свои лавки по ночам не открывать – в такое время, как правило, кривочцам ничего, кроме горячительного, и не требовалось.