Чарли Хольмберг - Стеклянная магия Страница 8

После того как Сиони в первый день обучения довелось отведать тунца с холодным рисом, она настояла на том, что будет кашеварить сама. Как-никак, если бы не стипендия от Эмери, она бы поступила в кулинарную школу, а не в Таджис-Прафф.

– Я тоже кое-что умею, – сказал Эмери, отодвигая для Сиони стул, – иначе я бы давным-давно умер с голоду.

Сиони улыбнулась и устроилась на стуле, а Эмери подал ей столовые приборы. Возможно, он хозяйничал на кухне, пока был женат на Лире. Вряд ли Потрошительница увлекалась готовкой, хотя, сказать по правде, Сиони и в голову не приходило досаждать Эмери столь нескромными расспросами. Не так уж много тем могло смутить или расстроить Бумажного мага, но в их число, безусловно, входили воспоминания о бывшей жене.

Сиони невольно задумалась. Находится ли Лира там, где она ее оставила – окровавленная, заледеневшая, стоящая на каменистом берегу острова Фаулнесс. Тут Эмери сел напротив нее, и эти мысли сразу же улетучились у Сиони из головы.

Маг протянул Сиони телеграмму.

– От кого? – удивленно спросила она, разворачивая ленту.

давай не менять планы точка олбенс полдень точка

– Пришла сегодня утром, – ответил Эмери, проглотив кусок яичницы. Потом хмуро глянул на свою тарелку и потянулся за перечницей. – Наверное, от Дилайлы, если, конечно, вы не договаривались о неофициальной встрече с Патрисией Эйвиоски.

Он первым рассмеялся своей шутке, и его глаза заискрились.

– Я бы хотела встретиться с ней за ланчем, – оживилась Сиони, – если вы сочтете возможным отпустить меня.

Эмери молчал, продолжая жевать. Внезапно он резко встал из-за стола и покинул столовую. Вернулся он с листом бумаги девять на четырнадцать дюймов, который с треском разорвал пополам.

– Копируй! – приказал Эмери.

Такого заклинания Сиони еще не знала. А маг небрежно Сложил оторванную половинку еще вдвое – в четвертушку – и вручил Сиони.

– Все, что вы здесь напишете, моментально появится на моем листочке, – сказал он непривычно заботливым тоном. – И если вам что-то потребуется… В общем, это ясно и без объяснений.

Сиони покрутила в руках заколдованную четвертушку.

– Вы прежде не давали мне такого… средства связи, когда я уходила из дома.

– Мало ли что… И, пожалуйста, не задерживайтесь. Вам надо доделать домашние задания!

После завтрака Сиони поднялась к себе в комнату. Пряча в сумку заклинание копирования и запасные листы бумаги, она попыталась успокоиться. Как бы не так! А сложившаяся ситуация очень беспокоила Сиони. Три месяца назад она призналась Эмери в любви, когда оказалась в буквальном смысле заперта в камере его сердца. Он до сих пор не дал ей прямого ответа. Он, как правило, старался избегать щекотливых тем и наверняка всегда ощущал неосознанную тревогу при виде Сиони…

Ее щеки вспыхнули от воспоминаний: тогда она вовсе не задумывалась о том, что Эмери будет помнить ее слова, когда очнется.

Вдобавок Сиони не могла забыть злобный смех Потрошительницы и брошенную Лирой фразу: «Он не любит тебя».

Взгляд Сиони перескочил на ящик письменного стола. А если «коробка случайностей» показала ей не правду, а лишь то, что Сиони хотела увидеть? Может, она уже совершила нечто такое, что спугнуло возможность наступления предсказанного будущего, и теперь она, Сиони, как дурочка, ждет будущего, которое никогда не свершится?

Сиони вздохнула. У нее был только один, если можно так выразиться, роман – в старших классах школы. Тогда все проходило гораздо легче, чем сейчас. Вероятно, стоит принять жизнь такой, какая она есть, и сдаться. Может, никакой это и не знак свыше, а наваждение…

Но она не могла отказаться от Эмери. Это она знала гораздо лучше, чем все остальное.

Она любила его.

Она любила его искренность и честность, его ум, юмор и эксцентричность. Она любила движения его рук, Складывающих бумагу, и то, как он сосредоточенно сжимал губы. Она любила его доброту – по крайней мере, он всегда был добр по отношению к ней. Она представляла себе множество людей, которые сочли бы себя оскорбленными отношением Эмери Тейна – вернее, могли бы счесть себя оскорбленными, если бы у них хватило ума заметить, что он насмехается над ними. Он умел тонко – непостижимо тонко – оскорблять.

И еще она жалела, что влюбилась в него столь скоропостижно.

В город она поехала на безопасном велосипеде (снабженном зачарованными шинами, которые не могут лопнуть). Сиони приобрела его спустя месяц после того, как поступила в подмастерья к Бумажному магу, когда ей надоело подолгу ждать автомобиля и тратить на оплату проезда весомую часть стипендии. Путь предстоял неблизкий, но день выдался на удивление спокойным, и Сиони не нервничала. Следовало лишь держаться той стороны шоссе, которая находилась подальше от узкой речушки – та как раз тянулась параллельно дороге.

Дилайла ждала Сиони у бистро. «Лососина из Сент-Олбанс» располагалось в небольшом краснокирпичном здании с широким окном во всю стену. На переплете шоколадного цвета трепыхался потрепанный непогодой овал с вылинявшим изображением синей рыбы. Дилайла пребывала в своем обычном жизнерадостном состоянии и помахала рукой Сиони, пристраивавшей свой велосипед у двери.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Сиони, когда они уселись за маленьким дубовым столиком в середине зала, наполовину заполненного посетителями. В кабинках справа и слева разместились влюбленные парочки и какая-то семья. В воздухе витал запах готовившейся рыбы, из кухни доносилось позвякивание тарелок. Сиони поставила сумку под стол.

– О, Сиони, это было ужасно, правда?! – воскликнула Дилайла, взяв меню. Скользнув взглядом по тексту, она отложила листок в сторону. – Я не могла заснуть! Магичка Эйвиоски отменила свои утренние дела и умчалась в Дартфорд! Она совершенно взвинченная – еще хуже, чем обычно. Говорит, что неспособна сидеть на месте, когда студентам угрожает опасность.

– Но сейчас-то опасности нет, – возразила Сиони, ощущая, как на ее голове зашевелились волосы. – Или есть?

Дилайла нахмурилась.

– Думаю, нам ничего не угрожает, – сказала она, когда официант принес им графин с водой. – Остальные поехали в другие места – и только! А если честно, я ничего и не знаю. Но я потрясена! У меня до сих пор все мысли перепутались. Хотела бы я быть такой же уравновешенной, как ты.

Сиони рассмеялась.

– Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь мог бы назвать меня уравновешенной. – Она помолчала. – Хотя, возможно, ты и права. Наверное, когда повидаешь многое, начинаешь воспринимать необычное как нечто будничное…

– А ты видела нечто особенное? – выпалила Дилайла, подавшись вперед. – Выкладывай! Наверное, это ужасно романтично…

Сиони зарделась.

– Не совсем. Пожалуй, лучше я расскажу об этом, когда мы останемся наедине. – Ей казалось неразумным вспоминать в оживленном ресторанчике о своих приключениях и борьбе с Потрошительницей. Кроме того, мг. Эйвиоски была не в курсе подробностей всей эскапады, включая и решающую схватку Сиони с Лирой. К счастью, магичка знала только то, что Эмери сообщил в Уголовном департаменте.

Что касается Эмери и путешествия по его сердцу… Нет уж, этим Сиони вообще не собиралась делиться.

Официант поставил на стол корзинку с индейскими лепешками-баннок и принял заказ. Дилайла пожелала рыбу с жареной картошкой, а Сиони – крабовый суп-биск. Вдруг Дилайла что-то забормотала себе под нос, сняла со спинки стула объемную холщовую торбу, нырнула в нее с головой и наконец извлекла из ее недр карманное зеркальце. Изделие оказалось премиленьким: с литым серебряным кельтским узлом, выбитым на крышке в виде морской раковины.

– Необычное… вроде этой штучки? – уточнила Дилайла у Сиони.

Удивленно вскинув брови, Сиони взяла зеркальце и открыла его. Вместо собственного отражения на нее уставились темные глаза гориллы.

Сиони взвизгнула и выронила зеркальце. Дилайла рассмеялась и вовремя подхватила его со стола.

– Здорово! – вырвалось у Сиони.

– Это заклинание избранного отражения, – объяснила подруга. – Можно заставить зеркало показывать все, что ты можешь наглядно вообразить.

– Надо просто отдать магический приказ? – неуверенно произнесла Сиони, думая о том, как Дилайла прятала от нее лицо в сумке и что-то шептала, разглядывая безделушку.

У Сиони тоже имелась приблизительно дюжина заклинаний-команд, которые она отдавала листу бумаги, когда занималась Складыванием. К ним относились манипуляции с изгибанием и разрезами, а еще – подготовка и предвидение. Стеклянная магия по скорости осуществления шла второй после Магии огня. Но больше всего времени требовалось для Плавления, связанного с заклинанием металлических сплавов.

Сиони постучала пальцами по столу.

– Похоже на иллюзию «живой картины» к какой-нибудь истории или рассказу!