Сильва Плэт - Сложенный веер (сборник) Страница 8

– Ияя! Лови меня, па! – манер в воздухе у Сида как не было, так и нет. Полное пренебрежение безопасностью полетов. Четыре движущиеся плоскости черно-фиолетовых перьев, чудом не задевая друг друга, преодолевают сопротивление туманных спиралей, прогибаются, рефлекторно выбирая угол атаки на встречный воздушный поток. Светящиеся окна Дар-Халема приближаются с каждым взмахом крыльев.

Олег Краснов, руководитель миссии

Уже пять минут Краснов тупо пялился в монитор. По спине у него крупными градинами катился пот, ногти бессознательно царапали край стола, а глаза уже в который раз (двадцатый? сороковой?) перечитывали одни и те же слова на равнодушно мерцающем экране.

Какие идиоты! Какие идиоты могли нас так подставить? Что это – приобретенная за долгие годы мира во всем мире безалаберность сотрудников штаба? Или это целенаправленная, злонамеренная акция, нацеленная против Звездного совета, против Земли, против него, Краснова, лично?

Нет, началось все очень даже пристойно. Личное дело лейтенанта особого подразделения спецназа Звездного совета Антона Брусилова представляло собой обычное личное дело наемного убийцы высочайшей квалификации. Почти напротив каждой миссии стояло «выполнено успешно», цифры понесенных под командованием сержанта, а затем лейтенанта Брусилова потерь были минимальны. Черные галочки, обозначающие проваленное задание, встречались исключительно редко. Единственное, что было непонятно, это, почему такой блестящий солдат торчит в специальном подразделении ака батальон чрезвычайного назначения, или «чрезвычайка», изредка отвлекаясь на одиночные миссии, когда по всем показателям место ему в академии. Но ведь не зря ж здесь фиолетовая ленточка в уголке приблудилась…

Краснов повысил уровень допуска (чтобы просматривать дела с фиолетовой ленточкой требовалось ввести личный код советника первого ранга), вывел на экран первую страницу… и похолодел. Вместо простых русских имени и фамилии, наверху странички значился кодовый номер, а в графе «Место рождения» вместо банального «Волгоград, Россия, Земля» стояло одно слово:

«Дилайна».

Алиссия Ковальская, действительный член Звездного совета

Экскурсия в ту часть корабля, которую можно было бы охарактеризовать как казарму, совмещенную с тренажерным залом, обещала быть интересной и познавательной. Поколебавшись между имиджами дурочки-снегурочки и непреклонного инспектора Синий Чулок, Лисс не сочла ни один из них подходящим и просто молча следовала за провожатым, привычно натыкаясь на предметы, спотыкаясь обо все попадающиеся на пути пороги и радуясь, что свойственная ей погруженность в себя помогает скрыть от спутника истеричную работу мозга и органов чувств.

Конечно, спецназовцы Совета пользовались особыми средствами, скрывающими запах тела, конечно, все они передвигались с характерной опасной грацией хищного зверя, готового к нападению. Но все же… глядя в широкую спину сопровождающего, которая по законам дипломатической миссии с военным обеспечением должна была служить ей надежным прикрытием в самых экстраординарных ситуациях, Лисс испытывала странное ощущение узнавания и незнания, уверенности и безнадежности… и необходимости в следующий раз провести ночь за компьютером, изучая личные дела участников экспедиции, а не в десятый раз перечитывая скудные архивные, туристические и агентурные данные о месте назначения. Дался мне этот Аккалабат! Кой черт понес меня на эту галеру!

– Вот, собственно, и наша часть корабля, – зеленые глаза смотрят в упор, не мигая. Хозяин их стоит вполоборота, медля нажать на переключатель, открывающий дверь в помещение. Одним плечом облокачивается на стену коридора, рука упирается в противоположную стену чуть выше ее макушки. Лисс моментально врезается в нее головой и смущенно останавливается, глядя в пол.

Он несколько секунд изучает ее скептическим взглядом, потом наконец хмурится, отворачивается, нажимает кнопку и, пока слайд-дверь неторопливо отъезжает в сторону, она различает его бормотание (под нос, но несомненно, чтобы она слышала: лейтенант слишком опытен, чтобы было по-другому): «Приставить, что ль, к тебе специально пару ребят… Споткнется и шею сломает, дурища. А мне отвечать». Эту мысль в разных вариантах Лисс слышит уже шесть лет, с тех пор как вообще возникла необходимость ее охранять, поэтому никак не реагирует, а сосредотачивается на преодолении трех ступенек вниз.

Вычислительная машина в голове, наконец, замирает, закончив просчитывать варианты, сопоставлять признаки, и Лисс осознает, что они уже на месте – в тренажерном зале, а она еще не решила, зачем сюда пришла: смотреть шоу или шоу показывать.

– Всем все бросить и строиться? Или Вы способны и так удовлетворить свое любопытство? – на этот вопрос она изображает неопределенный жест рукой. Мол, делай, как знаешь, мальчик, делай, как знаешь. А я хочу знать, что ты будешь делать.

Хьелль Дар-Халем, маршал Аккалабата

Им была нужна эта война с Локсией. Ему лично была нужна эта война. Не эта, так какая-нибудь другая. Любой повод махать мечами, нападать и защищать, быть мужчинами. Пока они нужны королеве как мужчины, как воины, у них есть шанс, что им не нужно будет… Это проходят в школе. Это ясно как день и элементарно как формула воды.

Глава III. Дары и деле

Население Аккалабата, как любая другая разумная раса во Вселенной, сформировалось в результате многовекового естественного отбора, который природа ведет из материала, поставляемого ей человеком. Когда-то появились на Аккалабате и построили себе неприступные каменные замки на травянистых холмах и вершинах скалистых гор суровые бледнокожие воины – дары, несущие тяжелые широкие мечи и легкие размашистые крылья, со своими детьми и прекрасными женщинами, которых они называли деле.

На каменистых берегах Эль-Эсиля, прорезающего Аккалабат с юга на север, поднялись стены Хаяроса – столицы королевства даров, в центре города встал дворец Дар-Аккала, а в парадном зале дворца на троне сел король. Короли сменялись королевами, тенистые сады Хангафагона вознесли свои кроны вокруг дворца, и многие поколения даров танцевали и смеялись, наносили оскорбления и бросали вызовы, скрещивали мечи и свивали руки и крылья в объятиях под раскидистыми кронами темнолистых чалов.

От смешанных браков с исконным населением Аккалабата – итано – родилось новое сословие крылатых – тейо, присягнувшее на верность дарам и получившее от них право строить такие же замки, носить такие же мечи и умирать без страха и упрека по первому приказу правящей монархини. Королевские чалы тянули к небу морщинистые ветви, роняли семена в неблагодатную почву, в замках праздновали рождение новых даров и деле и с почетом хоронили стариков. Дары стали чувствовать себя на Аккалабате не гостями, а хозяевами.

Но всякому гостеприимству приходит конец. Значительная удаленность планеты даже от ближайших соседей и малочисленность исходной популяции даров не могли не привести к генетической катастрофе. Пока поколения рождались и умирали, все еще было терпимо, но они начали вымирать – из-за обилия внутрисемейных браков, из-за дефектов развития, вызванных скудостью генофонда.

Главным и самым опасным генетическим дефектом оказалась исключительная подверженность женщин целому ряду заболеваний, приводивших к неспособности вынашивать детей, истощению организма и резкому падению продолжительности жизни.

Мужчины Аккалабата, даже сражаясь и погибая в постоянных клановых войнах – за лучший кусок земли, свободный от ядовитых испарений болот, за единственную на тысячу километров каменоломню, дававшую не мягкий известняк, а крепкий умбрен, годный для строительства замков – жили дольше и лучше справлялись с болезнями, чем их деле, изможденные неудачными родами, захлебывающиеся в приступах удушливого кашля, страдающие от хрупкости костей и от неизлечимых кожных язв. В мирное время кланы Аккалабата нуждались в женщинах, которые могли бы производить на свет будущих воинов. Во время военных столкновений каждый воин был на счету, а женщины – слабые и болезненные – оказывались ненужным балластом.

Кроме того, в результате какого-то сбоя в экосистеме, природные условия Аккалабата, которые и раньше нельзя было назвать благоприятными, резко изменились в худшую сторону. Трудно сказать, было ли причиной осушение полей, вызванное необходимостью прокормить не только самих крестьян, но и владетельных лордов, или бесцеремонное проникновение в сердце гор – за металлами для мечей, камнем для строительства замков, самоцветами для благородных деле, или не вынесли непокоя многовековые чащи, в которые уходил зверь, вспугнутый охотничьими кликами даров, но пришел момент, когда дары и тейо заметили, что даже в мирное время рождений в их замках празднуется меньше, чем совершается похоронных обрядов. Ядовитые туманы поднялись с болот, призрачные тени спустились с гор, лорды Аккалабата затворились в своих замках. Опустели сады Хангафагона, все реже призывали вассалов королевы сигнальные флаги Хаяроса.